|
| К свежему номеру |
«На нас просто экономят». Как жителей аварийных домов из Саратова лишают собственности
В течение нескольких месяцев районный Заводской суд Саратова штампует решения, которыми лишает права собственности жильцов коммунальных квартир в аварийном доме. Их среди прочих лишаются несовершеннолетние дети. Ничтожными пытаются признать сделки, заключенные с участием материнского капитала. Подавая иски, администрация Саратова старается сэкономить на расселении из ветхого и аварийного жилья, уверены жители дома. Дом №7 по 1-му Кавказскому тупику аварийным признали четыре года назад – в феврале 2019-го. В окнах подъездов тут выбиты стёкла, кирпич осыпается, стены изъедены грибком, в крыше – гигантские дыры, а из подвала разит канализацией.
В первом подъезде прямо при входе на этаж несколько лет назад отвалился целый лестничный пролёт. На его место приделали металлическую лестницу. В сильные морозы канализационный пар из подвала превращается в снег, а металлические ступени покрываются льдом.
Лестница упирается в квартиру №2. Это типичная коммуналка с длинным коридором и пятью отдельными комнатами разного метража, общей кухней и санузлом. Под потолком в тускло освещенном коридоре натянуты верёвки, сохнет соседское бельё. В кухне две газовые плиты, холодильник, стол. По стене шныряют тараканы. Небритый сосед в майке-алкоголичке мрачно здоровается с девушкой и её матерью.
Одна из комнат в квартире принадлежит 17-летней Валерии Меньщиковой, но сейчас необитаема. Здесь стоит такой же удушающий запах канализации, как и на лестнице. Валерия и её мать Дарья заходят, не раздеваясь. У их ног крутится соседская собака Рокси. Дарья кивает в угол за кровать: – Там постоянно мыши скребутся.
Именно поэтому Лера живёт не здесь, а у матери. Но какое-то время назад здесь еще жил отец девушки.
– Когда мы с ним разошлись, он сюда ушел и жил тут, пока не помер, – объясняет Дарья Меньщикова.
Дарья – многодетная мать. Ее детям 4, 10 и 17 лет, она воспитывает их одна. Своего второго мужа она похоронила в прошлом сентябре.
– Я как чёрная вдова: все мужья в могиле, — грустно шутит женщина. – Кроме детей у меня никого и нет. Одной их поднимать очень тяжело.
Вчетвером они живут в квартире, приобретенной в свое время вместе с первым мужем на материнский капитал и продажу его наследства. Часть денег в 2016 году пошла на покупку этой самой комнаты в 12 квадратных метров. Тогда вложение казалось стоящим: ведь Лера всегда сможет отселиться и начать самостоятельную жизнь. Но 23 января этого года Заводской районный суд Саратова вынес решение, признающее сделку ничтожной.
Неэффективные траты
В 1961 году этот дом строился для рабочих Саратовского авиационного завода. Пятиэтажку на три подъезда изначально возводили как коммунальный дом. На каждом этаже по две коммунальные квартиры: от четырех до шести комнат. У каждой комнаты – отдельный вход. Общие на квартиру кухня, коридор и санузел.
– Когда дом только построили, завод вселял по две семьи в комнату, – объясняет одна из жительниц дома Татьяна Яковлева. – Вот какая была потребность в жилье! Потом уже люди стали съезжать кто куда, постепенно освобождая комнаты.
До конца СССР коммунальный дом так и оставался ведомственным жильем. Новые сотрудники с семьями получали в нём кто одну, кто две, а кто и сразу три комнаты. У старожилов сохранились жилищные ордера того времени. В девяностые годы многие жители свои комнаты приватизировали. А потом распоряжались собственностью на свое усмотрение. Кто-то писал завещание, кто-то дарил, кто-то продавал квадратные метры.
Например, комната №1, которой владеет Валерия Меньщикова, вместе с комнатой №2 во второй квартире принадлежала некоей Лидии Патоке, которая на безвозмездной основе получила жильё еще в 2000 году от акционерного общества "Жилье САЗ". Комнату №1 она продала отцу Валерии в 2016 году, а комнату №2 в 2019 году – Александру Бурдакову. Так вместо одного собственника получилось два.
Эти сведения городские чиновники обнаружили, когда стали готовить ведомственную целевую программу по расселению ветхого и аварийного жилья. И решили, что сделки нарушают законные интересы администрации в экономии бюджетных рублей.
– Они нам так и говорят: давать нам новое жилье взамен этих комнат нерентабельно, – объясняет Наталья, чей сын вместе с женой и двумя детьми занимает комнату в одной из коммунальных квартир.
Собственно, юрист мэрии Саратова так и пишет в иске: «…незаконные действия по разделению жилого помещения на два самостоятельных жилых объекта может повлечь неэффективное расходование бюджетных средств при формировании вышеуказанной программы».
По версии чиновников, Лидия Патока получила в собственность жилое помещение, состоящее из двух комнат жилой площадью 24,2 квадратных метра, находящихся в коммунальной квартире площадью 34,78 квадратных метра. Правда, из договора купли-продажи следует, что метраж у коммуналки существенно больше: 107,7 квадратов. В исковом заявлении позже фигурирует именно эта цифра. Откуда чиновники взяли цифру 34,78 – остается загадкой. Впрочем, дальше по тексту иска много подобных нестыковок. Например, в заявлении упомянут некий договор дарения от 2005 года, не имеющий отношения ни к одному из ответчиков по этому иску.
– У них там всё перепутано, все сведения переврали, меня привлекли вообще вместо кого-то другого, – объясняет житель дома №7 Андрей Обидин. – В извещении я был указан как владелец комнаты №3, хотя я ей никогда не владел. Я, конечно, пошел в суд, но меня признали ненадлежащим ответчиком и отстали.
Дело в том, что подобные иски пришли не только Валерии Меньщиковой и Александру Бурдакову. Чиновники подали исковые заявления против нескольких десятков владельцев комнат.
В каждом иске юристы мэрии ссылаются на «устоявшуюся судебную практику», которая якобы позволяет лишать собственников их жилья, поскольку «квартирой признается структурно обособленное помещение в многоквартирном жилом доме, обеспечивающее возможность прямого доступа к помещениям общего пользования и состоящее из одной и нескольких комнат, а также помещений общего пользования». По версии юриста мэрии, выделяемая комната должна быть оборудована кухней и санузлом без нарушения конструкции квартиры. Он даже ссылается на апелляционные определения саратовского и московского областных судов, а также суда Ханты-Мансийского автономного округа. Правда, забывает добавить, что законного права собственности эти суды никого не лишают.
Квартиру отняли, а деньги не вернули
– По этому иску у нас было всего три заседания, – рассказывает Валерия. – Наш адвокат была уверена, что мы выиграем. Называла иск «филькиной грамотой». Когда судья Наталья Московских решила удовлетворить требования администрации в полном объеме, адвокат была шокирована не меньше нас.
– Мы из суда выходили все в слезах, – говорит Дарья. – Как же можно было взять и лишить несовершеннолетнего ребёнка своего жилья?
Суд признал сделку ничтожной. Право собственности, согласно решению, вернулось к Лидии Патоке.
– Этой женщине уже давно за 70, она живёт в Украине, дохаживает мужа-инвалида, – объясняет Дарья. – Мы звонили ей, она говорит, что ей тут давно ничего не нужно. Она в Саратов не поедет. Муж болеет, она сама болеет. Она давно рассталась с Саратовом. Зачем мы её беспокоим?
По словам Меньщиковых, представителей службы опеки и попечительства ни на одном из заседаний не было. Их не привлекли ни истец, ни судья.
– На последнем заседании судья Московских зашла в совещательную комнату на пять минут и вернулась оттуда с готовым решением, – вспоминает Лера. – Мне кажется, они между собой давно всё решили, администрация с судом.
Меньщиковы категорически не согласны с судебным решением и уже подали апелляционную жалобу в Саратовский областной суд. Мать и дочь не понимают, почему администрация Саратова внезапно почувствовала себя ущемлённой, если никакого отношения к этому дому никогда не имела. Какие права города Саратова малолетняя Лера могла нарушить, получив в собственность комнату задолго до признания дома аварийным? Почему, если сделку признали ничтожной и вернули обе комнаты в собственность бывшей владелицы, ни Валерии, ни Александру Бурдакову при этом не выплатили деньги, потраченные на приобретение жилья?
В похожей ситуации оказалась и Александра Живаева. Ей комната в коммуналке досталась от матери по договору дарения в 2016 году. Суд также признал договор ничтожным.
– Этот договор мы заверяли у нотариуса, – говорит Александра. – Нотариус прислала в суд свою позицию, но суд её даже не рассматривал. Получается, что своим решением судья поставил под сомнение её квалификацию?
35-летняя Александра с четырехлетним сыном Юсуфом до сих пор зарегистрированы в коммуналке. Но после признания дома аварийным живут в маленькой двушке Сашиной матери.
– Нас здесь шестеро – я с сыном, мама, моя сестра и двое её детей, – объясняет Александра. – Даже если мы продадим эту квартиру, у нас не получится разъехаться. Максимум, что мы сможем позволить себе на эти деньги, – это две комнаты в коммуналке. Но суд отчего-то решил, что раз нам есть, где жить, можно меня лишить права собственности на эту комнату.
Единственная семья, которую суд не лишил права собственности на жилье, – это семья Татьяны Яковлевой. В комнате, которую они купили задолго до признания дома аварийным, Татьяна живёт с дочерью и малолетней внучкой. Они точно так же, как и Меньщиковы, приобрели жильё у хозяина сразу трёх комнат. Одну он продал Яковлевым, а в двух живёт сам. То есть живёт он в одной. Во второй жить невозможно: из-за постоянных протечек стены там съедены грибком, а балкон скоро отвалится.
– Это они так нас пожалели, – говорит Татьяна.
Жильцы аварийного дома не понимают: если цель программы по расселению аварийных домов – обеспечить жителей нормальным жильём, почему администрация занимается их выселением на улицу?
– Хотя чего уж тут неясного, – говорит одна из жительниц дома. – Тут рядом раньше стояли двухэтажные бараки. Их тоже расселили и снесли. Там были такие же коммуналки, как и у нас, но за счет этажности там было максимум по тридцать собственников на дом, а у нас – больше 150. Ясно, что они на нас просто экономят.
Ни у жителей, которые судятся с мэрией, ни у их адвокатов пока нет чёткого представления, насколько далеко простирается стратегический план мэрии. Остановятся ли юристы на признании ничтожными этих сделок или пойдут дальше и оспорят приватизацию комнат в коммунальном доме? Чиновники из мэрии Саратова ответа на этот вопрос корреспонденту Радио Свобода так и не дали.
Рядовое явление
В Саратове это не первый случай, когда чиновники пытаются лишить собственников права на имущество. В декабре прошлого года один из саратовских кинотеатров – «Победа» – по решению уже Верховного суда России вернулся в федеральную собственность. На волне успеха спикер Госдумы Вячеслав Володин, негласный куратор региона, предложил вернуть в собственность государства ещё три городских кинотеатра и даже начал готовить для этого документы.
Было такое и с жильем. Буквально на днях саратовский юрист Николай Скворцов опубликовал ссылку на дело в картотеке арбитражных дел, в котором приватизацию квартир оспаривает Росимущество. Основание – жильё находится в доме-памятнике.
На вопрос, можно ли защитить право собственности, саратовские юристы только разводят руками: «Современная судебная практика ставит в тупик нас всех!»
Впрочем, тот же Скворцов у себя в Facebook предлагает защитный алгоритм: «До регистрации сделок с недвижимостью в Росреестре нужно законодательно закрепить «обходной лист» из Росимущества, Правительства области, администрации города и прокуратуры». По сделкам, совершенным до 2020 года, юрист предлагает ввести «амнистию на судебное оспаривание».
Что касается программ переселения из ветхого и аварийного жилья, то Саратовская область давно стала антипримером для других регионов – местные власти эту программу постоянно проваливают. При этом денег в регион на эти цели поступает достаточно много. Например, только на первый этап программы 2022–2026 годов планируется потратить восемь миллиардов рублей, из которых 5,4 миллиарда выделил Фонд содействия реформированию ЖКХ.
– Но почему-то администрация города решила, что ей проще сэкономить на моей несовершеннолетней дочери, – разводит руками Дарья Меньщикова.
Оригинал публикации: «Радио Свобода» (признано в России СМИ-иноагентом)
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
