|
| К свежему номеру |
Книжная полка Тайна плюс-минус логика
Анна САФРОНОВА Саратовский государственный музей имени Радищева выпустил книгу-альбом Владимира Солянова "Магеста". Отпечатана книга в Москве в типографии "Новости", датой выхода значится 2003-й год, однако по разного рода техническим причинам она только что явилась к читателю.
Небольшое отступление от темы: недавно в Саратове вышла книга Ефима Водоноса "Выдающиеся мастера "саратовской школы" в зеркале художественной критики 1900—1930-х годов". По материалам, в ней собранным, легко проследить, как в процессе тоталитаризации методично растаптывали художников, которые ныне, выражаясь высокопарно, составляют славу отечества. Однако не скажешь, что критика была чисто идеологической, в ней сохранилось много живого и яркого. Создать подобную книгу на материале художественной критики второй половины минувшего века невозможно — взять хотя бы историю художников круга Николая Михайловича Гущина (к этому кругу, наряду с Михаилом Аржановым, Виктором Чудиным, Вячеславом Лопатиным, принадлежит и Солянов), длительное время обвиняемых в "формализме". Невозможно потому, что зрелое тоталитарное государство растаптывало уже без художественной критики, которая переживала естественный в таких условиях упадок: на смену ей пришла критика чиновничья. Поэтому книга Солянова имеет особую ценность. В "Магесте", помимо теоретических работ, есть главы "Детство", "Училище", "Тарту", "Душанбе", "Север", "Музей" — в них и биография художника, и биография пространства-времени. Самое приятное — легкий (но не примитивный) слог, прозрачная фраза: "Отец, по профессии сапожник, любил поэзию. И читал наизусть стихи русских поэтов. У отца был мирный, покладистый характер и, как говорили, золотые руки… но общий социальный недуг не миновал и его, а картежная игра, в которой по своему характеру он был обречен на проигрыш, — довершала дело". Здесь надо сказать о великолепной деликатности рассказчика: вспоминая о том, каким препятствием для образования, для творчества была система, он ни разу не впадает в публицистический гнев. Напротив, он рассказывает о множестве людей, малыми силами пытавшихся сохранить в себе "свое", никому не подвластное — и уже тем самым помогавших окружающим. "Негатив" же, особенно касающийся ныне здравствующих современников, сознательно оставляется за кадром. Во вступительной статье Л. Красноперовой к "Магесте" есть абзац, состоящий из одной фразы: "Его первая персональная выставка была сделана в 1973 году, но не открылась для зрителей". Обстоятельства не пояснены, не пишет об этом и сам художник. Зато информация о том, что за восстановление работы Ф. Рокотова Солянову была присвоена, минуя три предшествующие ступени, высшая категория реставратора масляной живописи, повторяется аж трижды: в предисловии, в авторском тексте и в резюме: ведь это делает честь не только художнику, но и (главное!) структурам, его труд оценившим. В авторском послесловии — масса благодарностей всем помогавшим и сочувствующим. У художника даже студенты — не "полуголодные", а "полусытые" (!) — как не вспомнить расхожее, но полезное деление людей на два типа: для кого-то стакан наполовину пуст, а для кого-то наполовину полон.
Владимиру Солянову противники в минувшей войне неинтересны, они лишь фигурки (с более или менее стертыми лицами) на фоне событий. Важно другое. Слово "понимание", может быть, и не совсем уместно: "Я считаю, что в изображении символа должна присутствовать тайна — как реальность, существование которой нельзя подвергнуть сомнению, но это именно та сакральная тайна, которая стоит за гранью возможностей нашего рассудка. Наша духовная сила — в осознании ее необъяснимости". (Из работы "Магеста. Визуальная среда".) В трудных попытках самопознания и самообъяснения Солянов общается с категориями необъяснимого больше, чем с реальным художественным контекстом своего времени. Возможно, именно такая "оторванность" (или свобода?) и замораживает бедных искусствоведов при оценке творчества художника: язык у них начинает как бы заплетаться, они просто не знают, какой терминологией оперировать. Из предисловия к книге: "Он не разрабатывал эзотерических сюжетов, не обращался к мистике, но устремленность к духовным ценностям, постоянно действуя в его искусстве, очищая его от мелкого, несущественного, постепенно обрела соответствующую им художественную форму" (я буду благодарна всем, кто объяснит мне: что чего от чего очищало и что чему стало соответствовать?!). Из резюме Анны Селивановой: "Размышления мастера интересны и полезны начинающим художникам…" А не начинающим — бесполезны, что ли? "Магеста", выходит, — что-то вроде ликбеза? Вряд ли. Пока же высокие художественно-критические умы путаются, обратимся к слову художника, который, собственно, и предлагает выработать новые критерии: "Поиск художественной формы как антропоморфной структуры, где центром внимания является духовная сущность человека, думаю, могла бы (а разве не "мог бы"? — А. С.) стать ключом и критерием в понимании и оценке непредсказуемо новых форм нового времени" (из работы "Символика в изобразительном искусстве и его экспонировании"). Увы, читатель вряд ли не заметит, как потяжелел, в отличие от биографических главок, стиль Солянова-теоретика… Он и сам это осознает: "…объяснить то, что обращено к интеллектуальной интуиции… задача неблагодарная и трудновыполнимая". Но не будем злословить — Солянов пытается создать новую систему художественно-критического мышления, а путь этот, понятное дело, не заасфальтирован.
 |
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
