|
| К свежему номеру |
Личный Опыт Трудная Школа журналистов
Юрий ЧЕРНЫШОВ С 18 по 22 мая в подмосковном пансионате «Звенигородский» прошла Школа журналистов, посвященная одному вопросу:
«Как писать о суде присяжных». В работе школы приняли участие тринадцать слушателей из 9 городов, представляющих 12 изданий, в том числе четверо — из трех саратовских изданий. Прелюдия
Если судить по объему прослушанных лекций, докладов, презентаций, количеству «практик», тренингов, учебных фильмов, домашних заданий (не говоря уже о почти непрерывных дискуссиях), то за пять дней слушатели прошли курс, наверное, не менее обычного вузовского в течение месяца.
Лекторами и докладчиками выступили известнейшие юристы: ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН, профессор Ефремова Надежда Николаевна; адвокат, руководитель разработки судебной реформы в РФ 1991 года Золотухин Борис Андреевич; профессор Московского института экономики, политики и права, федеральный судья в отставке, заслуженный юрист РФ Пашин Сергей Анатольевич; старшина Гильдии судебных репортеров, кандидат юридических наук, обозреватель «Новой газеты» Никитинский Леонид Васильевич; председатель Московского областного суда в отставке, заслуженный юрист РФ Марасанова Светлана Викторовна, известные прокуроры Ибрагимова Гульчахра Бахадыровна (дело Ходорковского) и Шарая Светлана Владимировна; психологи факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова доцент Соловьева Ольга Владимировна и Меркулова Вера Сергеевна. В качестве модератора в работе Школы приняла участие Карнозова Людмила Михайловна, к. псих. н., ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН.
Бессменным ведущим («директором») Школы был Президент Фонда защиты гласности, вице-президент Российского ПЕН-центра, член Совета при Президенте РФ по содействию гражданскому обществу и правам человека Симонов Алексей Кириллович.
Слушателям были прочитаны четыре лекции и доклад об истории суда присяжных в различные периоды Российского государства, Западного мира, а также о действующих законодательствах о судах присяжных в разных странах, и с их участием проведен круглый стол на тему «Российский суд присяжных заседателей: взгляд из зала суда».
Элементом практики стало участие самих журналистов в качестве… присяжных заседателей, принимающих решение о реабилитации девушки, не подсудной по возрасту, но, тем не менее, незаконно осужденной, и величине возмещения ей морального ущерба.
Чисто профессиональным тренингом стали пресс-конференции журналистов – слушателей школы – с профессиональными прокурором, адвокатом и реальной старшиной присяжных заседателей Сорокиной Татьяной Павловной.
Своеобразной «изюминкой» Школы стала презентация книги Леонида Никитинского «Тайна совещательной комнаты», написанной на материале реального судебного дела с участием суда присяжных, и обсуждение ее в присутствии некоторых прототипов, оказавшихся, к тому же, ведущими круглого стола.
Это был первый опыт проведения такой Школы. Ее значение трудно переоценить, тем более что она прошла на очень высоком организационном уровне, практически без отклонения от первоначальной программы и с очень активным участием слушателей.
Вряд ли журналисты получили исчерпывающий ответ на несколько прямолинейно сформулированную тему Школы, но полученные знания помогут им гораздо более квалифицированно освещать судебные процессы с участием присяжных заседателей, которые пока достаточно редки.
Опыт проведения занятий окажется также бесценным для других учебных процессов, которые пройдут в регионах страны, потому что материалы этой первой Школы послужат «учебными пособиями» для следующих.
Кульминацией же стала уникальная возможность для журналистов сразу многих регионов принять участие в своей роли – то есть в роли журналистов, освещающих процесс, – в суде присяжных по делу о преднамеренном, с особой жестокостью совершенном убийстве.
Суд длился целый день. Очень высокая степень включенности журналистов была обеспечена тем, что по его завершении необходимо было написать журналистский материал. Процесс, который поначалу показался просто невероятным, но в то же время напоминающий что-то, уже ранее происходившее, мы предлагаем оценить читателю.
Суд из зала суда – глазами журналиста
Обвинительное заключение, которое ниже изложено в сокращенном виде, без наиболее ужасающих подробностей, звучало так:
«Наталья Владимировна К. (имя, отчество – подлинные, фамилия – только инициал), родившаяся 11 августа 1987 г. в г. К. Владимирской области, ОБВИНЯЕТСЯ в убийстве, совершенном с особой жестокостью, Б.В. Гамбашидзе, а именно в том, что она вечером 13 августа 2007 г., находясь вместе со знакомым ей Б.В. Гамбашидзе в кв. 21, д. 1 по ул. Учинская в г. Москве, испытывая к нему неприязнь и желая отделаться от него, имея умысел на убийство Б.В. Гамбашидзе, сознавая, что своими действиями причиняет ему особые мучения и страдания, нанесла Б.В. Гамбашидзе множественные удары в различные части тела двумя кухонными ножами и двумя кухонными вилками, причинив пострадавшему своими действиями 78 колото-резаных ран лица, шеи, груди, живота, рук и ног, 26 из которых являются проникающими в грудную и брюшную полости с повреждением сердца, легких, печени, правой почки и относятся к тяжким телесным повреждениям по признаку опасности для жизни, а остальные ранения относятся к категории легких телесных повреждений, – в результате чего получивший указанные колото-резанные ранения Б.В. Гамбашидзе скончался на месте происшествия от острой кровопотери.
То есть Наталья Владимировна К. обвиняется в совершении преступления, предусмотренного пунктом «д» части 2 статьи 105 УК РФ».
Девушка полностью призналась в содеянном.
Из дальнейшего разбирательства стало ясно, что, собственно, в содержании дела не было чего-то из ряда вон выходящего для нашего времени. Суть его такова: молодая девушка, приехавшая в город из глубокой провинции и сильно нуждающаяся в средствах существования, вознамерилась добыть их весьма распространенным в наше время способом, даже при отсутствии столь серьезных, как предельная нищета нашей провинции, причин – проституцией. Но ни стать «светской львицей», ни хотя бы «девушкой по вызову» ей не удалось и, как можно было понять по ходу дела, ей пришлось удовольствоваться ролью девушки на панели.
Возможно, потому она не слишком противилась изменению своей участи, когда нашелся богатый, хотя и с рядом физических недостатков покровитель, житель далекой Грузии, снимавший квартиру в Москве, некто Гамбашидзе Б.В., предложивший ей сожительство, или (по словам обвиняемой) вынудившей ее к нему. Впрочем, утверждать, что это сожительство было во всех отношениях хуже рабского – слишком смело. Она участвовала и в коммерческих делах Гамбашидзе, не всегда благовидных, и имела на руках деньги, доверяемые ей Гамбашидзе, и ездила с ним в Грузию.
Там она была представлена родным убитого и, по ее собственному признанию, Гамбашидзе при родных обращался с ней хорошо. Во всяком случае, есть множество российских семей в той же глухой провинции, в которых благополучие и устойчивость семьи поддерживается такими же способами, о которых пришлось услышать из уст молодой девушки, обвиняемой на нашем судебном процессе.
В какой-то степени дело из зала суда воспринималось даже как «дежавю». Оно частью своей напоминало, как было замечено кем-то из слушателей в перерыве, судьбу Катерины Масловой из знаменитого романа Льва Николаевича Толстого «Воскресенье», в котором обвиняемая была отправлена на каторгу. Но напоминает только частью. Ибо способ существования, избранный обвиняемой, в отличие от времени Л.Н. Толстого, сегодня зачастую не считается предосудительным среди молодых девушек и более респектабельного, чем нашей героини, происхождения. Этот способ вполне можно бы называть даже «гражданским браком по расчету».
Но что же привело к трагедии? Об этом можно было судить только со слов девушки, поскольку показания троих свидетелей говорили, скорее, в пользу обвиняемого и вызывали некоторую жалость к нему из-за его физических недостатков. У него отсутствовали четыре пальца на левой руке, не было одного глаза и была катаракта второго. Правда, был он силен и однажды, в состоянии сильного опьянения, раскидал двух свидетельниц, пытавшихся его утихомирить, «как котят».
После долгих и, по словам обвиняемой, мучительных трех месяцев сожительства с Гамбашидзе Б.В., после перенесенных унижений и побоев, которым она подвергалась все это время, она решила покончить с этим, ставшим невыносимым, состоянием. Ее жизнь, переданная с ужасающими подробностями, вызывала щемящее сочувствие и, случалось, комок подкатывал к горлу. Покончить с такой жизнью в прямом и переносном смысле слова она решила самым доступным и отвечающим ее внутреннему состоянию способом: убить своего мучителя и угнетателя. Почему не обратилась в милицию? Да потому, говорит она, что был у нее печальный опыт общения с этой организацией: задержание ее без всякого на то даже повода, не говоря уже об основаниях, с единственной целью – вымогания денег под угрозой изнасилования. Да и обратиться в милицию как гражданка она не могла – ее документы забрал у нее гражданский супруг. Позже, правда, выяснилось, что документы находились во вполне доступном месте – в кармане пиджака Гамбашидзе, и девушка знала об этом.
Момент для осуществления акта возмездия представился скоро. Гамбашидзе, оказывается, часто выпивал, заставляя и девушку выпивать вместе с ним. Когда это случилось в очередной раз, Гамбашидзе, как и прежде, грубо обошелся с девушкой (по ее словам – изнасиловал), а затем уснул. Девушка пошла на кухню, взяла нож, но, вернувшись и уже занеся нож, вдруг поняла, что не в состоянии сделать задуманное. Нож по инерции только скользнул по коже шеи Абашидзе.
Страшен, говорит обвиняемая, был проснувшийся зверь, способный, как показали свидетели, одним махом раскидать по комнате двух женщин и вознамерившийся теперь убить покушавшуюся на него свою подругу.
Теперь уже девушке только то и оставалось, что увертываться от огромного, но, к ее счастью, неуклюжего, как медведь, сожителя.
Обороняясь, она то хваталась за нож, то «роняла его» и бралась за вилки.
У слушателей дела и журналистов возникала фантасмагорическая, несвязанная картина. Чувствовалось если не ложь в словах девушки, то большая недосказанность в ее показаниях. Ощущалась и слабость доказательной базы и, как в тот момент казалось, изумительная бестолковость содержания обвинительного заключения.
Чувствовалось и другое: прокурор, будто заранее уверенный в принятии обвинительного приговора и в то же время словно не желающий наказания девушки, не сильно «напирал» на изобличающие вещественные доказательства и не обыгрывал их. А был среди них, например, нож, согнутый почти под прямым углом. Это с какой же силой и куда надо было нанести удар, чтобы так согнулось лезвие! Возможно, это не девушка уклонялась от ударов, а подслеповатый, неуклюжий, не вполне протрезвевший и …сильно раненный с первого удара Гамбашидзе? А девушка промахнулась, и очень сильный удар пришелся в косяк двери или иную твердую поверхность? Ведь пятна крови имелись по всей однокомнатной квартире, в том числе и в прихожей. Может, это не девушка уклонялась от Гамбашидзе, а он, смертельно раненый, стремился вырваться из ловушки, а девушка его настигала и била, била, била… Один нож у нее вырвал Гамбашидзе (у него порез на руке), а когда другой согнулся от удара мимо тела, она бежала на кухню (а Гамбашидзе в это время пытался подняться с пола и открыть дверь, чтобы вырваться?), хватала вилку и, вернувшись, снова била, била, била. 78 колюще-резанных ран у Гамбашидзе и ни одной у девушки, даже о синяках на ее теле эксперты не смогли сказать, что они получены во время кровавого побоища. Следствие не остановилось на анализе самого процесса этого медленного умерщвления. Но и прокурор даже не попытался изобразить хотя бы мысленный эксперимент, рисующий полную картину того, что происходило. То есть не проявил вполне допустимого, исходя из предполагаемой картины, красноречия и обвинительного пафоса в подкрепление своего требования 8-ми лет заключения в колонию.
Защитник же, также достаточно пассивно участвовавший в процессе рассмотрения хода кровавой драмы, избрал тактику опоры на солидаристские чувства присяжных. Адвокат обыграл два момента. Он обратил внимание присяжных на то, что губернатор региона, устраивает, к примеру, охоту на медведя, в то время как бедная девушка из его региона вынуждена прибегнуть к сомнительному способу зарабатывания денег вдали от одинокой матери, что и явилось одной из причин, приведшей к трагедии. Это было похоже на то, что он обращается к чувству «пролетарской» солидарности тех присяжных, у которых, возможно, негативное отношение к губернаторам сформировалось под влиянием частых происшествий с ними, случающихся во время то «медвежьей» охоты, то охоты с вертолетов за государственный счет. Также на солидаристские чувства иного плана был, похоже, ориентирован и еще один «посыл» адвоката. Он обыграл «чужеземное» происхождение Гамбашидзе, который, как и другие «чужеземцы» (термин адвоката), приезжают к нам и обращают в рабство наших женщин, приезжающих из наших регионов в столицу нашей Родины. Не знаю, как у кого, но у меня сложилось впечатление, что акценты на наших-«чужих» делались с намерением пробудить солидарность из ксенофобских («патриотических») чувств кого-то из присяжных, коль скоро таковые найдутся. И тем самым вызвать неприязнь к Гамбашидзе по чисто национальному признаку.
Вопросный лист, розданный присяжным заседателям перед вынесением ими вердикта, содержал пять вопросов:
1. Можно ли считать доказанным факт убийства Б.В. Гамбашидзе?
2. Можно ли считать доказанным, что убийство совершила Н.В.К.?
3. Виновна ли Н.В.К. в содеянном?
4. Если виновна, то заслуживает ли снисхождения?
5. Если заслуживает, то – какого?
Каждый из присяжных на каждый вопрос мог ответить либо «да», либо «нет». Итоговое решение принималось голосованием, которое и записывалось в вопросный лист и должно было быть оглашено старшиной присяжных заседателей. Если бы голоса разделились поровну, то в этом случае решение считалось «не принятым» и трактовалось бы в пользу обвиняемой.
К удивлению, как выяснилось позже, прокурора, итоговым оказался именно этот вариант. Суд присяжных не пришел к выводу о виновности или невиновности подсудимой – мнения присяжных разделились на третьем вопросе (отвечать на четвертый и пятый не потребовалось).
Итоговое заключение, говоря упрощенно, получилось таковым: «Убийство совершено?» – «Да». «Убийца – обвиняемая?» – «Да». «Убийца виновна?» – «Нет».
Присяжным нет необходимости мотивировать свой вердикт. Судье остается только ему следовать.
Девушка была объявлена судьей невиновной и освобождена из-под стражи в зале суда. Она была в таком состоянии, что отказалась даже съездить в тюрьму за оставшимися вещами. Сторонники суда присяжных считают, что у нее появился шанс возродиться к новой жизни.
Эпилог
Остается признаться, что описанный судебный процесс, состоявшийся 20 мая в Звенигородском пансионате, был смоделирован. Но максимальное приближение к достоверности ему придавало реальное, ранее состоявшееся дело, и реальный, тот же самый судья, который как бы повторно судил уже знакомое ему дело, – Сергей Анатольевич Пашин. А также реальные прокурор и адвокат и совершенно реальные присяжные заседатели, отобранные из граждан-москвичей по случайной выборке. Степень реализма была такова, что у зрителей-журналистов, знающих заранее, что процесс смоделирован, возникали самые реальные, постоянно меняющиеся симпатии-антипатии. Было только одно отличие от реально рассмотренного дела: реальный процесс не был судом присяжных.
Самым же главным в нашем процессе было то, что никто не мог знать, ни каким будет на сей раз приговор суда присяжных, ни насколько он будет отличаться от приговора, ранее вынесенного квалифицированным судом. И ни журналисты, ни присяжные не знали о том, что у «имитационного» суда была реальный «предшественник» (с реальным приговором они были ознакомлены позже).
Естественен вопрос: а каким же был приговор в реальном процессе, без суда присяжных? В том процессе прокурор также требовала осудить убийцу на 8 лет. Судья же принял решение осудить на 10 лет… условно. Высшей инстанцией этот приговор был утвержден.
Известна и судьба «героини» процесса. Она вернулась на родину, вскоре вышла там замуж, удивительно, но за милиционера. Родила уже двоих детей, готовится родить третьего. Можно считать, что возрождение («воскресение»?) совершилось.
Выходит, что суд присяжных, основываясь на своих чувствах и своем понимании справедливости, дал такой же шанс обвиняемой, что и «справедливый» судья.
А если бы понимание справедливости оказалось разным, что чаще всего и наблюдается? Пусть каждый сделает свой вывод.
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
