|
| К свежему номеру |
Де-факто Россия является неконституционным государством
Андрей КАРП Я люблю читать Конституцию РФ. Подобно известному сборнику еврейских сказок, она может привести в восторг и ужас, удивить и насмешить, расстроить и ввести в депрессию. И точно так же, как и Библия, эта Конституция не имеет никакого отношения к реальности. 
К ней высказывалось много претензий по существу. Эксперты и любители придираются к отдельным статьям и трактовкам. Вот, например, статья 3 пункт 4: «Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону».
Ну смешно ведь. Никто не может присваивать власть – а она присвоена. Захват власти преследуется по закону – но вот незадача, за исполнение и преследование отвечают те, кто в сговоре с захватчиками и кого самих стоило бы судить всем аппаратом.
И такое в каждой статье, в каждом пункте. Читается словно пропитанная постмодернизмом беллетристика. Просто какое-то издевательство над институтом общественного договора.
Погодите-ка. Каким-каким институтом? А был ли он вообще, этот институт? Был ли вообще общественный договор?
Я помню, как получал паспорт гражданина РФ. Меня и еще пару десятков мальчишек и девчонок четырнадцати лет собрали в тесном кабинете паспортного стола и включили дешевый магнитофон с записью Гимна Российской Федерации. Того еще гимна, Глинки, который дико бесил чекистов и просто не нравился всем остальным. Нам же было плевать, а еще было скучно и хотелось уйти побыстрее. Мы повторили слова присяги вслед за восторженно-крашеной теткой получили и расписались. И пошли домой, не понимая, что только что произошло.
А произошло вот что: де-факто мы стали собственностью Российской Федерации, а точнее ее властей в произвольный момент времени. И своим участием во всем карнавале добавили ему денег, власти и легитимности. Приняв Конституцию, мы согласились на то, чтобы нас пытали в полиции, убивали в армии и гноили в тюрьме, если мы решим эту Конституцию отстаивать.
В 14 лет тебе нет дела до государственных дел. Политика кажется чем-то непонятным и куда менее важным, чем отношения с одноклассниками, отсутствие карманных денег или модная железка. Разумеется, на уроках обществознания нас формально ознакомила с Конституцией стареющая учительница, которую ее нищая работа интересовала еще меньше, чем нас – учеба.
Ни у кого из нас не было и мысли о том, чтобы отказываться от гражданства РФ. Для подростка получение паспорта – это шаг к тому, чтобы стать взрослым и самостоятельным. Не то чтобы возможность отказа казалась нам глупой или невыгодной: мы даже не знали о самой возможности. Все получают – и я получил.
Нам тогда вообще было все понятно. Мы победили фашистов в войне, потому что у нас больше всего погибло людей. Мы выиграли все войны, в которых воевали, и в Чечне победили. Наша страна – самая лучшая, и наш город – самый лучший (хотя у некоторых закрадывались подозрения). Своих нельзя сдавать, и вообще стучать. Сила в правде. Россия поднимается с колен. Кому надо больше всех, тот и делает. Милиция меня бережет. Бог накажет по справедливости. Политика – грязь, и все они одинаковые.
Не могу сказать, что все, кто получал со мной паспорт, выросли из этих убеждений. Черт, да включите телевизор – там взрослые люди это повторяют день за днем. И другие взрослые люди с ними соглашаются.
И вот такой нехитрый набор убеждений, никогда не подвергавшийся анализу и критике, и является реальной конституцией россиян. А эта бумажка... ну не соответствует она реальности. В битве фактов, убеждений и Конституции россиянин вооружен лишь одним аргументом, но железобетонным: «И чо?». Тот, у кого аргументов больше, автоматически попадает в группу тех, кому больше всех надо, и становится наказуемым за инициативы. Все логично.
Де-факто Россия является неконституционным государством. Ладно, не государством, а титанических размеров организованной преступной группировкой, но с этим мы тоже ничего не сделаем. Потому что «и чо?». Это нормально, по-другому не было и не будет. Не с этим народом, который не выстрадал свою конституцию, не писал ее кровью и не защищал зубами. Нам ее написали, переписали и перепишут ее столько раз, сколько захотят.
Что делать? Ответ на этот сакраментальный вопрос вы знаете, но очень его боитесь.
Весь номер на одной странице
|
Полиция в Саратове не стала возбуждать дела на журналистку Елену Налимову после обращения уполномоченной по правам ребенка в регионе Татьяны Загородней по просьбе члена «Боевого братства» Сергея Авезниязова. 
Ровно 35 лет назад – 16 мая 1990 года – в Большом Кремлёвском дворце в Москве начал свою работу первый в истории современной России свободно избранный парламент. 
Самая крупная атака беспилотников на Саратовскую область повредила по меньшей мере 2000 домов и дач в Энгельсском районе. И даже спустя месяц после атаки, обещанную правительством губернатора Бусаргина компенсацию получили менее сотни жителей. Но есть в Саратовской области граждане, более того – пенсионеры, кому государство оказывает материальную помощь на сотни миллионов рублей, даже когда они совсем в этом не нуждаются. 
Голос депутатов от КПРФ не был услышан. Саратовскую область вновь оставляют без денег, необходимых для развития губернии. Накануне в местном парламенте принимался бюджет 2025 года. О том, как это происходило, смотрите в видеосюжете. 
Саратов – мёртвая зона. В регионе одно за другим банкротятся крупные промышленные предприятия. Делает ли что-то власть, чтобы остановить этот процесс или, может быть, закрытие заводов кому-то на руку? Эту тему подняли в стенах Саратовской областной думы. Дискуссия вышла жаркой и неожиданной. 
МСУ переходит в полное подчинение государству, вопреки интересам граждан и принципам Конституции. Подписанный Президентом Владимиром Путиным ФЗ РФ «Об общих принципах организации МСУ в единой системе публичной власти» стал крупнейшим за постсоветское время шагом по уничтожению института МСУ. 
Головное агентство «Голоса Америки» и «Радио Свобода» – USAGM – приостановило финансирование своих медиа из-за указа Трампа о сокращениях в правительстве. В феврале к закрытию этих радиостанций призывал Маск, заявивший, что их никто больше не слушает. 
