|
| К свежему номеру |
Независимый профсоюз журналистов получил название
Материал подготовил Илья МАКСИМОВ Вы будете смеяться, но независимый профсоюз журналистов, кажется, действительно, родился. Во всяком случае, начал издавать какие-то звуки. У него появилось имя – профсоюз «Журналистская солидарность». 18 июня состоялась первая пресс-конференция инициативной группы. И, хотя народу было немного, все основные вопросы были заданы и ответы получены. 
Наибольший интерес вызвал вопрос о демаркации. Всех интересовало, как именно мы будем отличать журналистов от пропагандистов.
Молодой человек с телекамерой (отказался назвать свое СМИ, заявив, что мы его все равно коллегой не считаем) задал этот вопрос несколько раз. Он почему-то считал, что демаркация — это инквизиция. Попытки Александра Рыклина объяснить разницу между этими понятиями неопознанный молодой человек, как мне показалось, счел неубедительными.
Затем возник вопрос о судьбе Дмитрия Киселева и Владимира Соловьева. Было ощущение, что эти двое уже написали заявление в наш профсоюз и ждут за дверью нашего решения. Я легкомысленно попытался снять эти вопросы, сославшись на абсолютную невероятность такой ситуации, но журналисты были настроены серьезно и потребовали четко ответить: примем мы их или нет.
«Да, несомненно», — сказал Рыклин. И тут же добавил: «Но сначала пусть подпишут наше заявление («О ситуации в российской журналистике»). Присутствующие еще раз посмотрели текст Заявления и притихли. Поскольку всем стало ясно, что предлагать подписать этот текст — что Киселеву, что Соловьеву — это и есть та самая инквизиция, от которой Рыклин открещивался. Тут Леонид Никитинский («Новая газета») заговорил о стандартах журналистики, и это было очень вовремя, поскольку стало ясно, что именно соблюдение или несоблюдение стандартов (норм) профессии и является той самой злополучной демаркацией, которая всех так встревожила.
Важную вещь, как всегда, сказал Лев Рубинштейн. Он объяснил, что «в деле организации профсоюза размер имеет значение». То есть успех «Журналистской солидарности» напрямую зависит от того, насколько массовой будет эта организация. Тут я совершенно не вовремя решил блеснуть экспертными знаниями и сказал, что в России в СМИ работают около 400 тысяч сотрудников, которые по закону о СМИ имеют статус журналистов. При этих словах лицо Александра Рыклина, человека, несомненно, физически смелого, опрокинулось от ужаса, и он буквально простонал: «И что, они все должны к нам вступить?!» Я понял, что мы прямо сейчас можем потерять очень нужного члена инициативной группы.
Видимо, Александр Юрьевич испугался, что ему придется кормить всю эту журналистскую ораву. Поэтому я его успокоил тем, что если вычесть сотрудников государственных и муниципальных СМИ, большая часть которых является не журналистами, а пропагандистами, обслуживающими власти разного уровня, то интерес для нового профсоюза представляют 30 – 40 тысяч журналистов, работающих в негосударственных СМИ. И при нашей хорошей работе около 10% из них вступят в «Журналистскую солидарность». Прикинув в уме, что речь идет всего о 3 – 4 тысячах журналистов, Рыклин и все остальные «инициативщики» успокоились.
И когда журналистка «Новой газеты» Дарья Воробьева задала вопрос, что мы будем делать, если у нас ничего не получится, мы все, перебивая друг друга, стали объяснять ей, что, начиная новое дело, надо думать, как его успешно сделать и не думать о провале.
Но когда после пресс-конференции я возвращался на работу, мысль о том, что создание эффективного независимого журналистского профсоюза в сегодняшних российских условиях есть вещь в принципе невозможная, эта мысль упорно не желала исчезать из моей головы. И только уверенность в том, что Россия непредсказуемая страна, в которой неожиданно и иногда при больших стараниях получаются совершенно невозможные вещи, останавливала меня от немедленного дистанцирования от этого проекта.
Игорь ЯКОВЕНКО, 18 июня 2014 года
Прямая речь:
maslyaev:
Ну что тут можно сказать? Мне нравится. Независимый профсоюз журналистов - это прекрасно. Мониторинг вранья - тоже замечательно. Правовая поддержка - да, абсолютно необходима. Однако это всё не есть то, что убьёт систему. Это всё пока что только защитные меры. Это уход в оборону. Для того, чтобы прекратить безобразие, нужна мощная наступательная операция. Только так. Можно до бесконечности скулить и выдвигать требования, можно до бесконечности судиться в Басманных судах, но толку от этого на грош. Проводить демаркацию - да, можно. Но, сидя в глухой обороне, эту демаркацию неизбежно придётся проводить снова и снова, и каждый раз не в нашу пользу.
Позвольте подсказать решение, реализация которого и будет той наступательной операцией, которая поможет переломить ход информационной войны.
Независимая журналистика задыхается не из-за нехватки человеческих ресурсов, а из-за того, что перекрываются каналы распространения. Рано или поздно, так или иначе будет прикрыто и задушено всё, что можно прикрыть и задушить. Это новая реальность, которая уже на пороге. Но вторая часть этой реальности в том, что не будет задушено то, что задушить невозможно. Сейчас самое время создать новостной ресурс, который невозможно заблокировать. Технические возможности для этого есть. Называются они TOR и i2p.
Галина Тимченко, журналист, бывший редактор Lenta.ru:
Я действительно считаю, что журналистам нужна какая-то профессиональная организация, которая была бы категорически отлична от нынешнего Союза журналистов. Я бы назвала её, скорее, гильдией, потому что это должно быть некое объединение, отстаивающее профессиональные интересы. Союз журналистов в его нынешнем виде эту задачу не выполняет, и любое движение в сторону сколько-нибудь осмысленной защиты прав журналистов и поддержания стандартов профессии — это хорошо. А что получится в результате, бог знает, может быть, и ничего. Но в том, что трудностей впереди будет только прибавляться, в том числе и со стороны власти, я ни секунды не сомневаюсь, поэтому могу только пожелать стойкости людям, которые решились делать что-то в таком роде в нынешние времена.
Александр Рыклин:
С этим профсоюзом главное то, что это ни в коем случае не политическая организация, она не ставит перед собой никаких политических целей. Это исключительно профессиональная история, для тех людей, которым по различным причинам профессия журналиста всё ещё важна. Таких людей, которые ассоциируют себя с этой профессией, хотят как-то в ней функционировать, строить карьеру, в нашей стране всё ещё немало. Но эта профессия разрушается планомерно и целенаправленно, и не надо думать, что это происходит только последние несколько месяцев — процесс идёт уже годы. И это не случайность, государство прикладывает большие усилия к тому, чтобы нашу профессию разрушить, сделать так, чтобы от неё остались только пустая оболочка и название. Это делается вполне осознанно.
Важно понимать, что это — не творческий союз, никаких «отделов» там не будет. В журналистике есть много самых разных сфер деятельности, но никакого разделения между ними в профсоюзе не будет. Конечно, надо отдавать себе отчёт, что сегодня наибольшее давление осуществляется именно на политическую журналистику, но всё равно и есть и экономическая, и культурная, и так далее, и никакой градации между ними не предполагается.
Разумеется, мы попытаемся зарегистрировать профсоюз в Минюсте официально, всё необходимое для этого уже сделано, у нас готов устав, мы консультировались с юристами. Но мы понимаем, что власть вряд ли будет нам содействовать или хотя бы держать нейтралитет, надо ожидать противодействия со стороны государственных структур и институтов, поэтому мы вполне готовы к тому, что нас не зарегистрируют. В этом случае мы не будем устраивать трагедию, а станем функционировать в том режиме, в котором сможем. Конечно, лучше открыть официальный счёт, но, думаю, что если это не получится, то не тот формат, о котором говорилось изначально, граждан смущать не должен. Зачем нам нужны деньги, понятно: мы хотим действительно помогать, причём не изданиям, а конкретным людям, будем инициировать различные журналистские проекты. Именно для этого и нужен профсоюз.
www.ej.ru
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
