|
| К свежему номеру |
Лев ГУРСКИЙ До свидания, Валерий Васильевич!Четырнадцать фантазий из жизни начальства, с прологом и эпилогом
(Продолжение. Начало см. в №№ 3 – 8, 11 за 2016 год) Седьмая фантазия. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПОПУГАЯВ те далекие времена, когда снег был белее, сахар слаще, водка крепче, а слово «блог» еще не попало в число запретных, всей губернией управлял задорный человек с круглым веселым лицом по имени то ли Дмитрий Фролович, то ли Дмитрий Федулович, то ли Дмитрий Филиппович, а, может, даже и Дмитрий Феликсович. За давностью лет губернские старожилы не припомнят, как его звали по паспорту, поскольку в народных легендах и сказаниях он остался как Добрый Фантазер, или просто Дэ-Эф. Губернатор Дэ-Эф любил власть, бабло, купания в проруби, часовые механизмы и светлый нефильтрованный базар, но больше всего он, конечно, любил животных. Дэ-Эф по-детски верил, что они-то его уж наверняка не предадут, называл их братьями меньшими и никогда (ну почти) не бил по голове. Высоченная металлическая решетка, которую при Дэ-Эф возвели вокруг главного правительственного комплекса зданий, нужна была вовсе не для того, чтобы оградить начальство от народа, а чтобы не разбрелись и не разлетелись по улице Столичной львы, орлы, куропатки, рогатые олени, гуси, утконосы, коммодские вараны и прочие губернаторские питомцы, обитавшие в клетках, вольерах, загончиках и просто на газонах… И вот теперь, много лет спустя, от былого зоопарка не осталось и следа: львы сбежали на Мадагаскар, орлы отбыли на Кавказ, гуси перебрались в Рим, куропатки угодили в меню, а черепахи умерли от старости. Но чу! Если внимательно присмотреться к памятнику «Сердце Губернии», который и поныне украшает правительственный газон, устрашая взоры мимоходящих горожан, то в зазоре между правым предсердием и левым коленчатым валом можно разглядеть малоприметную дверцу. За нею уже давно свито гнездышко. Там в тесноте и в обиде доживает последний из могикан – говорящий африканский попугай, которого Дэ-Эф заприметил еще птенцом, накормил, обогрел, подарил свое имя, зачислил в советники по экзотическим вопросам и посулил в этом качестве беспечную жизнь под своим чудо-руководством. Но всё самое лучшее когда-нибудь кончается: вместе с карьерой Дэ-Эф синекура его африканского тезки свернулась в крошечный фунтик, да и тот уже под угрозой. Теперь каждое лето попугай Дэ-Эф начинает заранее беспокоиться. Он впадает в депрессию, нервничает, теряет сон и аппетит. Ему, как никому другому, отлично известно, что снующие мимо его гнезда мужчины в темных костюмах и женщины в глухих однотонных платьях могут решить его судьбу. Именно летом обретает первые контуры губернский бюджет на будущий год, а внутри бюджета, в разделе «Расходы на государственное управление» и подразделе «Аппарат помощников и советников», таится строчка, посвященная нашему герою. И больше всего на свете старый африканский попугай опасается не войны, засухи или птичьего гриппа, а того, что эту бюджетную строчку отыщут, взвесят и безжалостно сократят. 
Наш крылатый герой не дурак, он мудр и осмотрителен. Ради того, чтобы остаться, надо упорно трудиться. В обычные дни попугай сидит в своем гнезде, считая перышки, но едва лишь темные костюмы и глухие платья слетятся сюда на совместное токовище, как Дэ-Эф распахивает дверцу убежища и вылетает на промысел – давать советы. Сверху он безошибочно выбирает в толпе очередную цель и усаживается на нужное ему плечо, поближе к уху. – Здравствуй, Сан Саныч, – шепчет он, например, унылому шатену с овальным лицом, стряхивая с бортов его пиджака колоски, шелуху семечек, картофельную ботву и огуречные хвостики. – Есть просто шикарная идея, насчет новой монокультурки. Пальчики оближешь! В соседних регионах нет, а у нас будет, ты прикинь, эксклюзив! – И что? – с осторожным любопытством спрашивает сельхозшатен. – Опять финики? Барбарис? Арахис? Артхаус? Золотые дукаты? Мы по-всякому с ними пробовали: и квасом поливали, и камамбером подкармливали, и йогуртом удобряли. А все равно у нас не выросло ни хрена. – Теперь верняк! – обещает Дэ-Эф. – Можешь заранее сверлить себе дырочку для ордена. Хлебное дерево, слыхал про такое? Экономия триста процентов. Комбайнов не надо, молотилок не надо, элеваторов не надо, пекарен не надо. Крэкс-пэкс-фэкс – и готов урожай. С одной рощи можно собрать до трех центнеров булочек, а если по-мичурински привить к каждому дереву по ветке кунжута, то вырастет булочка с кунжутом. Сечешь? Поставки в «Бургер Кинг» прямо с полей, бабки отбиваем сразу, в один прихлоп. У меня на Таити есть родич, по линии деверя. В случае чего поможет с саженцами, всего за полцены. Короче, если надумаешь, свистни… С этими словами Дэ-Эф срывается с места, взмывает ввысь, снова пикирует – теперь уже на плечо высокой женщины, одновременно похожей на утонченную древнегреческую музу Эвтерпу и бравую железную колхозницу со знаменитого монумента Веры Мухиной. – Салют, Светк! – по-свойски здоровается с ней Дэ-Эф, ласково поправляя ее непокорный локон. – Как дела? Ни сна, ни отдыха, всё горишь на работе? Ой, извини, это я так, по-дружески, ни на что не намекаю. Слушай, у меня в разработке один гран-ди-оз-ный культпроект на будущее… Надеюсь, ты уже в курсе, как у нас теперь официально называется следующий бюджетный год, да? – Год литературы, – с грустью в голосе откликается муза-колхозница. – Как представлю, волосья дыбом… Ну вот, опять. – Дэ-Эф снова поправляет ей локон. – Ага, большое мерси!.. Я уже заранее чую, как отовсюду полезут эти уро… то есть писатели местные, и потребуют мешок кэша. И никакого с них, гадов, денежного выхлопа или хоть пиара. Одни сплошные убытки! – А если я вместо здешних писак пригоню тебе самых натуральных классиков? – вкрадчиво спрашивает Дэ-Эф. – Хочешь Пушкина? Толстого? Есенина? Булгакова? Бродского? Могу запросто устроить. – Ты про потомков, что ли? – вздыхает муза-колхозница. – Этот номер уже отыграли в Москве. Причем, каждому из них, как мне рассказывали, башляли прямо из федерального, с большими-большими нулями. С нашими крохами этих двоюродных внучат не потянуть, да и профита с них теперь не будет ни шиша. Всех уже показали по ящику, а по второму кругу мы на них даже одного зала не соберем. – Что ты, никаких потомков! – изображает возмущение Дэ-Эф. – Я тебе предлагаю честный продукт, а не фуфло. Расходов минимум: мы нанимает только одного человека – медиума. И он приводит все великие тени в одно место. Скажем, в новый ТЮЗ, там зал большой, не то что в старом, который… Ой, прости, опять сыплю соль на раны… Одним словом, ты только представь: Александра Сергеича можно расспросить про дуэль и Дантеса, Льва Николаича – про Софочку и зеркало русской революции, Набокова – про малолеток… Прямая трансляция, вип-публика ломится, ты продаешь входные билеты, а Малахов умирает от зависти… А? Медиума я добуду, у меня есть на примете старичок в Париже, бывший белый офицер, в прошлом наш земляк. Он даже денег с тебя за работу не возьмет, ему бы только умереть на родной земле. А это у нас запросто… В общем, думай, только быстрей: медиум долго не протянет, ему уже 122 года… С этими словами Дэ-Эф слетает с гренадерского плеча своей собеседницы и устремляется к следующей цели – мужчине с гладкой прической Шалтай-Болтая и длинной трагической складкой на лбу. – Привет, Вовчик, – говорит он. – Всё экономишь? Всё торгуешь? Есть успехи? По глазам вижу, что ты в пролете. Хочешь совет? – Хочу, – несмело отвечает экономический Вовчик. – Но только если бесплатный. Нам опять велено урезаться и поджаться: импорт, зараза, у нас гонится за экспортом и уже практически перегнал. – Бесплатный, не бойся, – успокаивает его Дэ-Эф. – Со своих я мзду не беру: мне за губернию обидно. Давно уже пора пересмотреть главные статьи нашего экспорта. Что мы, в основном, толкаем сейчас за границы региона? Нефтепродукты и химию, то есть всё, что нам и самим пригодится. А надо, наоборот, централизованно толкать то, что на фиг не нужно, бесполезно и даже вредно. Пищевые отходы, макулатуру, стеклянный бой, бродячих собак, журналистов, пенсионеров… – Думаешь, кто-то всё это купит? – с сомнением спрашивает Вовчик. – Как два пальца, – заверяет его Дэ-Эф и в доказательство машет раздвоенным кончиком крыла. – Спрос есть на любой хлам. Отходы купит Европа, собак – Корея, пенсов – Япония, а журналюг – Штаты: там из них тоже что-то делают полезное, хотя я слабо представляю что… Если хочешь, я тебе надиктую всю новую концепцию экспорта. Ты потом вставишь нужные циферки в нужные места и будешь герой-молодец… – Очень хочу, – застенчиво говорит трагическо-экономический Вовчик и по такому случаю даже ненадолго утрачивает свой трагизм. – Тогда жди, я скоро опять прилечу, – обнадеживает Дэ-Эф, взлетая с его плеча, поднимаясь вверх и высматривая новую цель. Однако к этому времени толпа костюмов и платьев схлынула. Солнце клонится к закату, в оконных стеклах догорают оранжевые блики, правительственный двор опустел. Лиловый газон одуряюще пахнет, привлекая насекомых, которые деловито вьются вокруг «Сердца Губернии». Попугай Дэ-Эф подлетает к своему убежищу с чувством исполненного долга, уцепляется лапкой за бронзовый коленвал, острым коготком аккуратно поддевает тайную дверцу и… … и тут на него падает гигантская тень. – Как дела, пернатый? – спрашивает человек, которого Дэ-Эф даже мысленно не рискует называть по имени-отчеству, Валерием Васильевичем, а лишь Главным, или Боссом, или Шефом, или Отцом Родным. – Всё в трудах? Сегодня опять давал моим людям свои советы? Внутренне трепеща, Дэ-Эф с достоинством кивает. – Такие же, как обычно? Попугай кивает снова. На несколько секунд Босс (он же Главный, он же Шеф, он же Отец Родной) мрачно задумывается. – Ладно, черт с тобой, птичка, – наконец говорит он. – Твоя взяла. Так и быть, остаешься в штате еще на один бюджетный год, а там посмотрим. Но! Если за этот год кому-нибудь дашь хоть один совет, я тебя этой самой рукой отовсюда вычеркну к едрене фене. http://coollib.net/b/333349/read Обложка и иллюстрации Ольги Пегановой (Продолжение следует)
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
