Необратимая катастрофа Основного российского закона
Конституционный суд дал свое заключение о возможности Владимира Путина выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах еще минимум дважды – в обход действующей нормы Конституции об ограничении сроков действующего главы государства. Кремль хочет, чтобы все следующие президенты избирались только два раза, а вот Путин может избираться сколько угодно. Мало кто сомневался, что КС, чья лояльность администрации президента не является тайной, даст положительное заключение на эту конструкцию. Вопрос лишь в том, какие формулировки придется для этого использовать. Хотя и это может не иметь большого значения, считает доктор юридических наук, бывший глава комиссии по избирательным правам в Совете по правам человека Илья Шаблинский. Подавляющее большинство властных институтов уже переориентировано на работу под контролем одного человека, новая версия Конституции лишь закрепляет эту реальность юридически.
Илья Шаблинский
– Главный популистский аргумент сторонников изменения Конституции заключается в том, что она, как и любой документ, со временем устаревает. Что на это можно возразить?
– Смысл Конституции – в создании для всех трех ветвей власти неких жестких установок, которые ограничивают их полномочия. Это документ, который устанавливает для власти пределы: за них она не может перейти, не нарушив права граждан. Что в этом смысле устарело в Конституции?! Что за ерунда! Мы видим, как произошло очередное резкое усиление полномочий президента и разрушение последних сдержек для президентской власти. Собственно, речь вообще шла только о последнем барьере.
– Последний барьер – это ограничение сроков?
– Да. Мы можем уже говорить о полноценной конституционной катастрофе.
– Насколько, по-Вашему, верна гипотеза о том, что поправки изначально придумывались для обнуления сроков Путина? В этом направлении велась системная работа или решение было принято ситуативно: ну, теперь-то уже можно и обнулиться?
– Исходя из того, что мы сейчас видим, именно таков был изначальный план. Все задумывалось так, чтобы самая главная поправка, самая важная для Путина, была озвучена в последний момент, чтобы ее никто ни в составе рабочей группы, ни в обществе особо не обсуждал. Через несколько лет мы, возможно, узнаем, были ли в происходящем какие-то элементы импровизации, но на самом деле после того, что произошло, это уже не имеет никакого значения.
– А есть ли какие-то мировые аналоги подобных поправок? Мне на ум приходит только Казахстан, но я в этом смысле лицо пристрастное, я оттуда родом.
– Тут логичнее всего будет вспомнить историю конкретных авторитарных режимов. Аналогии можно проводить с Бразилией 1964 года. Там сначала внесли поправки в Конституцию, а потом и вовсе приняли новую, которая после госпереворота 64-го года упрочила власть президента. Там, правда, за 25 лет сменилось четыре или пять президентов-генералов, но им просто не везло: один в аварию попал, у второго инсульт случился… По структуре поправок, однако, Бразилия – похожий аналог.
Еще один пример – Чили, но там ветви власти все-таки были более уравновешены – и это еще при Пиночете! Он в 1980 году переписал Конституцию, серьезно укрепив свою власть, но в дальнейшем за счет нескольких изменений удалось добиться некоего баланса между разными властными институтами.
Вот какие примеры приходится сейчас искать, поскольку власть президента в России сейчас становится диктаторской.
Чтобы это доказать, я обращу ваше внимание на конкретные вещи. К примеру, у Совета Федерации изъято право назначать и освобождать от должности генерального прокурора. Как вообще такое возможно?! Да, конечно, Совет Федерации – декоративный орган, но тут это слишком нарочито демонстрируется: у него отбирают важнейшие полномочия, отдавая их президенту, а взамен дают погремушку в виде права называться сенаторами.
Это смех, картонные фигурки, а не сенаторы! Просто марионетки! Как и Госдума, которой вроде позволяют назначать министров, но взамен откровенно предупреждают, что при переходе очень тонкой границы дозволенного она тут же будет распущена.
А еще президент теперь получит право увольнять по собственному усмотрению судей высших судов в стране за совершение проступка или по иным основаниям. Такого права я точно не знаю ни в одной из существующих конституций мира. Путин получит закрепленное в главном законе страны право назначать всех председателей и зампредов судов – то есть, по сути, полностью их контролировать. Финиш, дальше просто некуда.
– Можно попробовать понять логику тех, кто такие поправки придумывал. В стране все держится на Путине, и если сейчас он не начнет контролировать судей, то они никогда не начнут хорошо судить, а так они хотя бы из чувства страха начнут нормально работать.
– Но ведь Конституция для того и создана, чтобы отделить власть президента от власти судей! Судьи – это тоже люди, они могут ошибаться в своих убеждениях (как и президент). Судьи могут быть какими угодно – добрыми, злыми, либеральными или консервативными, – но они сами должны себя регулировать: ошиблась одна инстанция, ее поправит другая. Нельзя подчинять судей исполнительной власти, невозможно допустить, чтобы суд оказался в кармане у президента или, скажем, Следственного комитета.
Сейчас мы видим, как рушится принцип независимости судей и как топчутся на принципе их несменяемости.
По сути, нам предлагают схему, когда суд окончательно перестает быть нейтральным и подчиняется напрямую президенту, у которого есть свои корыстные политические интересы.
– Странно это выглядит: и в судах, и в Госдуме, и в Совете Федерации есть люди, которых нельзя назвать недальновидными, но они вообще все молчат. Вынуждены отмалчиваться?
– Судьи ничего не могут говорить в этом случае по закону. Что касается депутатов, то представители большинства из фракции «Единая Россия», разумеется, будут молчать, потому что они просто марионетки. Это все очень разные люди: там есть отличные спортсмены, неплохие юристы, политики, которые когда-то могли сделать собственную карьеру. Но поскольку все собрались внутри этой фракции, они ощущают свою полную зависимость от администрации президента.
Каждый знает, что в случае несогласия с проводимым курсом может быть изгнан из Госдумы, как тот же Геннадий Гудков в свое время.
Каждый понимает, что его могут оставить без средств к существованию или возбудить против него уголовное дело. Все это прекрасно усвоили.
Депутаты не от правящей партии – в меньшинстве, поэтому их контролируют не так жестко, и им позволено больше. Те же коммунисты говорят примерно все то же самое, что говорю вам я.
– Как теперь будет выкручиваться из положения Конституционный суд, которому нужно объяснить, что обнуление сроков не нарушает закон, но действует только на Путина, а не на остальных президентов? И это еще при условии, что сам Путин сказал: это не новая Конституция, это поправки к старой.
– Вообще тут нет предмета для обсуждения: большая часть поправок противоречит принципам действующих конституционных норм. Проблема в другом: сейчас КС должен проверить конституционность одних поправок, которые вступили в силу, другим нормам, которые записаны в статьях 1, 2 и 9. Но такое право у КС ни в одном законе не прописано, и судьи сами раньше говорили, что не могут проверять конституционность тех или иных норм.
Есть еще проблема с процедурой принятия поправок: в статье 136 четко прописано, что для изменения каких-то статей должны проголосовать Госдума, Совет Федерации и две трети региональных парламентов. Сейчас предлагается вступить в дело еще и Конституционному суду, что просто не соответствует ни одним действующим нормам.
И КС просто в диком, нелепом положении: он должен черное назвать белым.
– Не в первый раз уже.
– Да, тут я должен признать, что для большинства судей никакого выбора просто не существует. Они все для себя решили уже: 11 из 15 судей были назначены уже при действующем президенте, то есть проходили отбор в администрации и помнят, кому и чем обязаны. Остальные четверо назначены при Ельцине, один из них – Зорькин, позицию которого мы знаем. Интересно при этом, что он же один из непосредственных авторов глав 1 и 2 нынешней Конституции. Я какое-то время в 1990–1991 годах работал с ним – как раз когда эти главы были сформулированы, а Валерий Дмитриевич был руководителем конституционной группы, которая их придумывала. И вот такой финал в итоге.
Остаются еще трое судей, которых я знаю и уважаю, и у них нет никаких обязательств перед АП, но их положение тоже можно назвать тяжелым.
– Если 22 апреля внезапно произойдет такое, что люди проголосуют в большинстве своем против (немного фантастический сценарий, учитывая, как считают голоса), какой должна быть дальнейшая процедура? Ведь, несмотря на голосование, поправки будут уже по большому счету приняты.
– Тут есть коллизия: согласно действующей Конституции, поправки уже вступили в силу после того, как региональные парламенты их одобрили. Но поскольку в нарушение Конституции объявили, что будет еще процедура голосования, получается, власть должна сказать о том, что поправки в силу не вступят. Я такого себе, однако, представить не могу, поскольку никакого независимого контроля на этом голосовании не будет и в урны набросают столько бюллетеней, сколько захотят.
– Это будет история по цифрам, как со сталинской Конституцией, – полное внешнее одобрение?
– Да нет, я думаю, стандартные цифры уже назначены: 70 процентов им будет достаточно.
– Какие еще статьи из предложенных поправок кажутся вам опасными?
– Опасной является поправка о «защите исторической правды». Безусловно, это может быть инструментом цензуры и государственной идеологии.
В принципе, идеология уже сложилась у нас – этакий имперский национализм, – но до этого момента в Конституции она обозначена не была.
Вообще, принципиально в политическом режиме ничего не поменяется, у нас уже все это де-факто существует, главное было – обнулить сроки. Но конкретно к поправке об «исторической правде» я бы присмотрелся внимательнее.
– На фоне остального – немного комическая история: как вы интерпретировали для себя внесенную в Конституцию фразу про Бога, содержание которой так толком никто и не понял?
– Думаю, это упоминание – часть нынешнего личного мировоззрения самого Путина, он хочет его как-то зафиксировать. Ему лично приятно, что наряду с главной целью можно позволить себе добавить в Конституцию маленькие радости. Пустячок, а приятно.
– Можем ли мы с полным правом теперь употреблять формулировку «конституционный кризис»?
– Вообще – да, потому что рушатся последние барьеры для абсолютной власти президента и существенно ограничиваются права общества, медиа и даже госслужащих – вспомним тот же Совет Федерации. С другой стороны, кризис – это противостояние каких-то сторон, но вообще-то никакого серьезного общественного возражения против перекраивания Конституции не прозвучало. Выступают в СМИ отдельные общественные деятели, я что-то говорю. Но серьезного политического протеста нет. Так что больше подходит не понятие «кризис», а понятие «катастрофа».
– Простые люди как на себе ощутят изменения в Конституции?
– Особенно никак, потому что закрепляется уже имеющийся статус-кво в общественной и политической жизни. Я ожидаю усугубления цензуры, а еще люди станут уязвимее перед государством. Это произойдет, возможно, не сразу, но каждый это почувствует – в свое время.
– Конституцию 1993 года все называли суперпрезидентской. Какое слово можно подобрать для новой ее версии?
– Я бы не стал искать отдельных терминов. Конституция становится еще ближе к диктаторской, а ее статьи теперь заточены под режим личной власти конкретного человека.
«Новая газета»
Смотрите также по теме: http://liveangarsk.ru/blog/akella/20200131/chto-nesut-v-seb
Весь номер на одной странице
|
Во время проходившего 23 июня очередного заседания Саратовской областной думы произошел из ряда вон выходящий случай: двое депутатов-единороссов (Анатолий Ципящук и Дмитрий Чернышевский) совершили хулиганский поступок – физическое насилие в отношении депутата Николая Бондаренко. 
Федеральный политический комитет Российской объединённой демократической партии «ЯБЛОКО» считает внесение поправок в Конституцию России, инициированных президентом Путиным, разрушением основ конституционного строя нашей страны, российской правовой системы в целом. 
Саратовские депутаты облдумы от партии «жуликов и воров» настойчиво ищут способ наказать Николая Бондаренко за его оппозиционную деятельность в качестве блогера. 
34-летний депутат Саратовской областной думы от партии КПРФ Николай Бондаренко ответил на вопросы известного журналиста Андрея Караулова. 
19 апреля в Саратове произошел очередной акт насилия над журналистом, выполнявшим свой профессиональный долг по сбору информации, гарантированного ему статьей 47 Закона о средствах массовой информации. При этом статья 48 Закона о СМИ предусматривает уголовную, административную, дисциплинарную или иную ответственность за совершение в отношении журналиста воспрепятствования в какой бы то ни было форме его законной деятельности. 
На прошедшем 8 апреля заседании Саратовской областной думы был принят закон об отмене налога на имущество организаций, которые занимаются гостиничной деятельностью и общественным питанием. 
Я благодарен всем, кто меня поддерживал во время моего задержания 14.03.2020 г. в моей борьбе против нарушений закона. Всем, кто высказывался в мою защиту, звонил мне и интересовался моим здоровьем. Фактически я поставил себя на место тех молодых людей, которых массово избивали, задерживали, а некоторых из них впоследствии лишили свободы. 
13 марта в Саратовском обкоме КПРФ прошла традиционная пресс-конференция депутатов от КПРФ и представителей саратовских СМИ. О последних событиях в стране и регионе журналистам рассказали первый секретарь Саратовского обкома КПРФ, депутат Госдумы Ольга Алимова и первый секретарь Саратовского горкома КПРФ, глава фракции КПРФ Саратовской областной думы Александр Анидалов. 
Президент внес в Госдуму пакет своих поправок к Конституции. Через неделю президентские поправки будут одобрены депутатами, потом Совфедом и региональными заксобраниями, а 22 апреля поддержаны большинством на всероссийском плебисците. 
Инициативы ежегодного послания президента Владимира Путина Федеральному Собранию не вызывают иллюзий. Никаких значимых перемен, демократизации системы не предвидится. Заявленные инициативы направлены на укрепление сложившейся за последние 20 лет политической системы и сохранение Путина у власти после 2024 года. Жизнь в стране не станет лучше, свободнее, честнее. 
Сегодня у нас с вами не праздник, а юбилей политической трагедии. Отмечать нам нечего, впереди мрак и обеднение. Выбраться из этого можно, вероятно, только через встряску. Может, где-то за горами ждет и нас цивилизованное будущее, но бороться за него страшно, потому что нужны жертвы. 
