Откуда берутся дети

Анна САФРОНОВА

Вышел отдельной книгой роман Дмитрия Бавильского "Едоки картофеля", годом раньше опубликованный в екатеринбургском журнале "Урал". Название, разумеется, отсылает к известной картине Ван Гога; таким образом, не успев еще и шагу сделать в направлении к тексту, читатель уже загружен реминисценциями. Дальше — больше. Пошел Булгаков: "..тьма, пришедшая с Северного полюса, накрыла Чердачинск, окутала улицы, застудила дома, выстудила подъезды. Поднялся невидимый, ненавидимый ветерок…

Но — ближе к сюжету. Данила — странный на первый взгляд молодой человек: ухаживает за женщиной, как минимум, годящейся ему в матери, и при этом оказыватеся "продвинутее" ее во всех отношениях. Предмет же его ухаживаний, Лидия Альбертовна, смотритель музея в провинциальном Чердачинске. Мать взрослого сына, жена преуспевающего композитора, она глобально неустроена внутренне. Ее можно было бы назвать главной героиней "Едоков картофеля", если бы на равных правах с ней в романе не действовала картина Ван Гога. Эта картина для героини одновременно и катализатор, и лакмусовая бумажка. Для начала, она просто не может существовать под одной музейной крышей с "Едоками картофеля": "Более всего её раздражало в голландце и его творениях то, что на картинах его жизнь казалась обезображенной и раздетой. Будто бы содрали с окружающей Ван Гога действительности кожу, обнажили бухенвальдские рёбра, искорёженные истерикой сути, и отправили гулять по миру вот так, без штанов и доброжелательного отношения к натуре". Вот именно благожелательного отношения к натуре, в частности, к собственной натуре, и не хватает Лидии Альбертовне, отсюда и проистекают сложности ее личной жизни. Данила, которому Бавильский назначил роль костыля для нетвердо стоящей на реальной почве героини, дает ей если не доброжелательное отношение, то хотя бы интерес к этой самой натуре. Однако костыль оказывается бумажным, любовь Данилы — всего лишь игра, затеянная в мелкокорыстных и даже преступных целях. Картина же настолько проникает в реальность Лидии Альбертовны, что делается материально ощутимой. Весь мир, все люди вокруг — едоки картофеля, что неоднократно подчеркивается: "Марина сидела с краю и ела картофельные чипсы… Пальцы её лоснились от жирных кусочков картошки", — и так далее.

Еще одна прозрачная тема романа Бавильского — тема двойников. Есть чердачинская Марина и есть амстердамская Марина — неустроенные, но энергичные женщины, есть чердачинский Данила и есть амстердамский Джон/Дан — жиголо, принявший Лидию Альбертовну за конспиративную миллионершу. Все повторяется, отражается и взаимопроникает. Текст романа, увы, очень легко раскладывается "по полочкам", скелет авторского замысла слишком явственно угадывается под словесной плотью. Впрочем, есть и кое-какая "одежка": Бавильский вставляет в "Едоков картофеля" главки, прямого отношения к сюжету не имеющие: "То, что интригует", "То, что доставляет удовольствие", "То, что наводит на мысль о совершенстве", "О том, как можно себя убить", "Что называется "коллективные тела", и, наконец, первопричина всего — "То, откуда дети берутся". Следует перечень: "Из серы и из серости. Из лени. Из пепла. Из слюны. Из плесени. Из промокашки. Из складок на поверхности. Из складок в глубине сцены…" и т. д. Добавим к перечню Бавильского: а еще дети — маргинальные, литературные дети типа романа "Едоки картофеля" — берутся из головы, как результат бумажного, то бишь культурного, оплодотворения.

Чем же все заканчивается? Заканчивается тем, что Лидия Альбертовна то ли разбивает картину Ван Гога, то ли растворяет ее кислотой, то ли растворяется в ней сама — и на полотне появляется еще одна (размытая, невнятная) фигурка — и это тоже цитата…

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=6102004190401&oldnumber=267