Человек, который не умел жить

Анна САФРОНОВА

3 сентября исполнилось бы 65 лет Сергею Довлатову. В 1978 году, как известно, он уехал в Америку, где и скончался в 1990-м. За два года до отъезда, в 1976-м, случилась такая история. Ее описал Андрей Арьев в предисловии к очень хорошему четырехтомному изданию (1993-1995 годы). В день рождения Довлатова он отправился в Пушкинские горы, в деревню Березино, «где Сережа тогда жил и должен был -- по моим расчетам -- веселиться в приятной компании. В избе я застал лишь его жену, Лену, одиноко бродившую над уже отключившимся мужем. За время моего отсутствия (я, как и Довлатов, работал в Пушкинском заповеднике экскурсоводом) небогатый интерьер низкой горницы заметно украсился. На стене рядом с мутным треснувшим зеркалом выделялся приколотый с размаху всаженным ножом листок с крупной надписью: «35 лет в дерьме и позоре». Так Сережа откликнулся на собственную круглую дату».

Первая книга Довлатова, выпущенная на родине, в Лениграде, -- «Заповедник». К печати она была подготовлена за несколько дней до смерти писателя. На Западе за 12 лет жизни Сергей Довлатов выпустил двенадцать книг на русском языке. Еще одну книгу -- с Вагричем Бахчаняном и Наумом Сагаловским («Демарш энтузиастов»). И еще одну -- совместно с Марианной Волковой («Не только Бродский»).

Сейчас Довлатова издают много и охотно, и нет нужды перечислять все издания, к тому же многие их них повторяют друг друга. Но вот появилась новая книга -- «Речь без повода… или Колонки редактора. Ранее неизданные материалы» (М.: Издательство «Махаон» и Международный фонд Сергея Довлатова, 2006).

Довлатовские тексты предваряют пять авторов: Петр Вайль, Александр Генис, Нина Аловерт (фотограф и театральный критик), Елена Довлатова (вдова писателя) и Катерина Довлатова (его дочь). Дочь и стала инициатором нового издания: «Перед вами та часть жизни Сергея Довлатова, которая является журналистским периодом, периодом его работы в газете «Новый американец». В этом издании собраны все «колонки редактора», статьи, интервью, отклики на злобу дня. Мне хотелось ознакомить российского читателя с Сергеем Довлатовым -- нью-йоркским журналистом. Довлатов работал в многотиражках и до того, в Таллинне и в Ленинграде, но это была своя газета, газета эмигрантов третьей волны, без надзора органов и партии. Это была независимая газета».

Двенадцать лет для Довлатова -- без родины, но и без «дерьма и позора», без несвободы и унижений. Но отношения с Америкой складывались отнюдь не безоблачно, как и для всех эмигрантов. «Я валялся на диване и мечтал получить работу…» И так продолжалось около года. Оказалось, работу для себя можно организовать, хотя препятствий не счесть. И, самое интересное, представление окружающих о свободе оказалось далеко неоднозначным. Из довлатовских историй: один автор предложил осветить выставку цветов… с антикоммунистической (!) точки зрения. Мягкие критические замечания в адрес Солженицына. И тут же возгласы: кто посмел замахнуться на пророка?! И так далее.

Довлатовские колонки кажутся сейчас несколько наивными, как будто писатель втолковывает читателю некоторые азбучные истины, и не только читателю, но и себе, своим коллегам и оппонентам. Американская свобода готовит, помимо прочего, специфическую ловушку для писателя: «Рано или поздно вас опубликуют. И вы должны быть к этому готовы. Потому что ваши иллюзии собственной тайной гениальности неизбежно рассеются. Боюсь, что многие из вас окажутся средними писателями. Пугаться этого не стоит. Только пошляки боятся середины. Чаще всего именно на этой территории происходит самое главное». Довлатова в разговоре с Куртом Воннегутом потрясло: тот -- мэтр, кумир -- и считает себя средним писателем! С учетом ориентации на гениальность каждого пишущего в России -- звучит более чем странно.

Еще одна важная вещь. В довлатовских «Речах без повода» читателю услышится нечто знакомое: многие истории, образы, заметки вошли в его прозу, что для Довлатова -- нормально, привычно. (Полностью в «Речи…» вошли уже известные «Невидимая книга» или «Сентиментальный марш», это тоже нормально, поскольку они -- важная часть автобиографического материала воссоздаваемого в сборнике периода). Вместе с тем «Речи…» не стоит расценивать как рабочий материал к прозе. Есть вещи совершенно исключительные. Назову мелочи, что-то из самого запомнившегося. Вот одна из «колонок редактора», написанная в стихах, начало из нее я и процитирую: «В Нью-Йорке этим летом стало модно нам предрекать финансовый конец. Один дурак (а может быть -- подлец) дней шесть назад трепался всенародно:

-- Вы прогорите! Где уж вам до нас! Удел ваш -- нищета или галеры! Мы вас раздавим… Срочно примем меры… Короче говоря -- сплошной атас! Как лай собак звучит дурная весть… Нам ситуация знакома. Здесь нет политбюро и нет обкома. Но дураки -- они повсюду есть!».

А вот одно из высказываний на выступлении в Лос-Анджелесе снова касается проблемы таланта. Рождение таланта, по Довлатову, абсолютно непредсказуемо, иррационально и нелогично. Цитирую: «Солженицын растил свой талант двадцать лет. Затем написал четыре тысячи гениальных страниц. А Ерофеев двадцать лет пил водку. Затем написал «Москва -- Петушки» (65 страниц). И снова пьет водку. Оба -- настоящие писатели. Где же логика?».

Между прочим, один из рецензентов, Майя Кучерская (тоже писательница), предложила включить сборник колонок Довлатова в программу журфаков как доходчивый и талантливый учебник: «Не только по литературному мастерству, но и по правильному отношению к журналистскому делу». А под конец хочу привести наблюдение того же Андрея Арьева. Довлатов говорил, что его задача скромна: рассказывать о том, как живут люди. На самом же деле он рассказывал о том, как люди не умеют жить. Он и сам не умел жить «как все», и это свойство, помноженное на талант, и дало читателю Сергея Довлатова.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=9092006140157&oldnumber=364