Официальный сайт
|
|
Анна САФРОНОВА
Очень бы хотелось начать эту рецензию так: «В издательстве таком-то вышла новая книга питерского литератора Алексея Шельваха…». Но книги пока нет. Есть превосходная публикация в седьмом выпуске журнала «Звезда».
Если мы заглянем в знаменитый «Самиздат века», выпущенный в Москве в 1997 году (составители Анатолий Стреляный, Генрих Сапгир, Владимир Бахтин, Никита Ордынский), то найдем о Шельвахе ровно две строчки, написанные Виктором Кривулиным, ныне покойным: «Единственный ученик Виктора Сосноры. Посещал литобъединение Д.Я. Дара «Голос юности». Сюрреалист? Всю жизнь работал на заводе токарем. Сейчас пишет прозу». И три стихотворения, я приведу фрагмент из наименее «сюрреалистического» (о многом говорит Кривулинский знак вопроса!):
…Вот легли в затылок на подушку,
как солдаты Древнего Египта.
Спи, дружок, и не буди подружку
до утра, до радио, до гимна.
С тех пор мало что изменилось. За двадцать лет вышли три поэтических сборника, а Алексей Шельвах по-прежнему живет в Санкт-Петербурге.
Нынешняя публикация – проза, «Приключение англичанина». Герой, он же рассказчик, начинает с себя: «… да ведь я и упал уже, а иначе как понимать покорное мое стояние у токарного станка на протяжении стольких летаргических лет, и смехотворные потуги произвести переворот в отечественной словесности (всегда за полночь и заведомо в стол), и постыдный литрбол по субботам с привлечением не шибко-то уж и вожделенных дев…». Особенность прозы Шельваха на сегодняшний день: в ней нет совершенно никаких намеков на сюрреализм (по крайней мере, в ее стиле), все прозрачно, легко и точно. Мягкая ирония, в первую очередь по отношению к себе. Цитату из Шельваха трудно прервать, все цепляется одно за другое, автор никуда не спешит и не суетится.
А повествование развивается хоть и не линейно, но стремительно. Герой внезапно обнаруживает на антресолях рукопись своего отца и узнает прелюбопытнейшие вещи. Его совершенно советская мать – англичанка, англичанином был и отец. Более того, хромой поэт Оливер был ни много, ни мало – лордом, отвергнутым в свое время высокомерными соотечественниками и принявшим (сдуру!) предложение о политическом убежище в Советском Союзе.
Что ждало сэра Оливера на родине революции, предположить нетрудно. Итак, господин англичанин у редактора: «Вот что я вам скажу, дорогой товарищ Оливер (здесь и далее в речи редактора ударение в имени ставится на «и» – А.С.), я хоть иностранных языков и не знаю, – он заглянул в рукопись, – но вижу, что у вас тут ни знаков препинания, ни классических размеров. Поймите меня правильно, мы знаем, как трудно опубликовать на Западе честное, правдивое произведение, и хотим помочь вам напечататься у нас, в СССР. Но уж если вы решили связать свою судьбу с пролетарской литературой, отрекайтесь поскорее от этой сомнительной формы стиха! Пишите по крайности белым стихом, а верлибрами пусть пробавляются империалисты, усугубляя тем самым свой кризис культуры!» И так далее.
Итак, повествование развивается в двух измерениях, пересекающихся в итоге во времени и в пространстве. Герой-рассказчик переводит рукопись отца и описывает его жизнь, параллельно описывая и свою, казалось бы, не такую экзотическую, как у Оливера, но не менее, как бы это сказать получше, опасную. Заключенный под стеклянный колпак, Оливер переживает и гонения, и отсидку, от него отказывается, в конце концов, жена (зачем ей в советской стране пьющий и социально невнятный тип, пусть даже и отец ребенка?), и как итог – безумие. Истощенное сознание Оливера делает последний кульбит, и во всем он начинает обвинять… финики. Точнее, фиников – одушевленных, от древности коричневых и сморщенных, неизбежно злых и коварных.
Во времена настоящего героя финики обрели вид вполне конкретный. Героя преследует некий мужичок, в облике явно человеческом, но явный нелюдь. Он – последний из фиников, как и герой – последний представитель древнего английского рода. Финик вредит по-черному, толкая героя на самые неблаговидные поступки. Финик боится разоблачения, боится, что герой назовет имя фиников. То есть, озвучит имя вечного зла, губящего поэтов.
Но герой Шельваха на компромисс не идет: «Как бы то ни было, раз уж настал мой черед, я готов. Со стихами ничего не получилось, так хоть за кровных своих поквитаюсь, ощущая себя членом рода, ощущая прошлое как настоящее! Ни один из предков не знал, кто виновен в их бедах, мне же это известно. Может быть, в этом моя сила. Я иду на битву с открытыми глазами. O, ars poetica! O, ars moriendi!».
О, наука поэзии! О, наука умирать! – так переводятся эти строки. Это, собственно, финал «Приключений англичанина» – книги о свободе, о творчестве, книги веселой и страшной.
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=9112007155537&oldnumber=412