Саратовский «комод» как круг истории

Юрий ЧЕРНЫШОВ

Рассказ о крохотном пространстве, насыщенном историческими отметинами и заключенном между двумя думами и музеем Радищева, будет не полон, если не обратить внимание на памятник-бюст Радищеву и коснуться отметин на многих зданиях, окружающих этот уголок памятного места.

Памятник Александру Радищеву работы патриарха советских скульпторов Александра Кибальникова, установленный у одноименного музея в 1956 году, можно считать самым уместным из всех, имеющихся на площади.

В нем сошлись многие условия, оправдывающие необходимость установки памятника. Радищев, и уроженец земли саратовской, и музей, дар его внука Алексея Боголюбова, просто нуждается в таком предисловии к своим экспозициям. И скульптор также, можно сказать, саратовец. Здесь работал, здесь учился в художественном училище, в войну здесь же оформлял «Окна ТАСС». К тому же автор уже прославился созданием тремя годами раньше памятника Николаю Чернышевскому – того, что стоит на месте царя. Да и весь бюст Радищева находится в окружении революционного антуража. Площадь рядом – Революции, мемориал на площади (мы дойдем и до него) – жертвам революции.

Стоит Радищеву слегка повернуть голову вправо и взгляд его остановится на памятной доске на здании напротив. Она отмечает встречу революционного писателя Максима Горького с Короленко (тоже, как говорили в советское время, прогрессивный писатель). Правда, больше ничего о содержании встречи Радищев, как и любой другой, не узнает. Табличка, как и большинство других в Саратове – «немая». Трудно даже понять, зачем такие нужны. Думай что хочешь. То ли два писателя погоревали здесь о доле народной, то ли просто посидели, выпили, покричали друга на друга, да с тем и разошлись – неведомо.

Еще разворот головы, и перед глазами здание бывшей женской гимназии. В ней в годы гражданской войны находился штаб Юго-Восточного фронта, о чем свидетельствует, опять же, «немая» табличка на его стене. А зря, что немая. Могла бы рассказать о занятном эпизоде, приключившемся в стенах этого здания в то время. В рядах Красной Армии действовали на этом фронте калмыцкие части, то есть подразделения, сформированные по этническому признаку. Зачем-то в штабе решили выделить их особыми знаками отличия – нашивками на шинель. В качестве таковой была принята звезда, соединенная с национальной калмыцкой религиозной символикой, восходящей к буддизму – свастикой. Сейчас это кажется диким, но надо понимать, что в то время свастика еще не ассоциировалась с фашизмом и даже некоторые советские денежные бумажные знаки имели фон из свастики. Сейчас красноармейская форма национальных частей, придуманная в этом здании, хранится в Музее Вооруженных Сил в Москве.

На Столыпина Радищеву смотреть вряд ли захотелось бы. В его глазах саратовский губернатор – из тех, кого «бунтовщик» назвал «звери алчные, пиявцы ненасытные». А если и взглянул бы, то с недоумением: мол, чего это ради его напротив меня поставили?

Так и саратовцы удивляются. Для такой вкусовой неразборчивости известнейший саратовский ученый что-то вроде названия придумала: принцип комода – наставлено все, что под руку попалось.

А стоит Радищеву, минуя монумент саратовского губернатора, обернуться, взгляд его падет на надпись, выражающую прямой укор Столыпину. Это табличка на углу здания, которое и само по себе имеет богатое историческое прошлое. В этом здании, бывшем доме известного саратовского купца и книголюба Вакурова, работал революционер не меньший, чем Радищев, в другой, правда, области – Николай Вавилов. И его кончина, столь же трагичная, как и Радищева, пришлась на время победы нового общественного строя, когда были истреблены ненавистные Радищеву «звери алчные, пиявцы ненасытные». Парадокс ли это или нечто иное – гадайте, потомки. Памятная доска с барельефом ученого, размещеная побизости от угла, сообщает о первой части события. И умалчивает о трагической кончине. Удивительная застенчивость. Или забывчивость. А зря. Такой урок истории не следует забывать.

А табличка скромно и «немо» гласит: «Здесь в 1905–1907 гг. проводились массовые митинги саратовского пролетариата».

Хотя надо бы так: «На этом углу находились балконы, уничтоженные Столыпиным потому, что использовались революционными ораторами для произнесения пламенных речей против угнетателей».

Можно бы и еще одну укрепить с таким, примерно, текстом: «Здесь в 1990 году проводились массовые митинги саратовского пролетариата, недовольного советской властью». А у входа в музей Радищева прикрепить еще одну: «На этих ступенях 11 февраля 1990 года было провозглашено создание «Комитета 11 февраля», ставшего одной из общественных организаций, способствовавших кончине советского строя». Тем самым, замкнулся бы круг истории, начатый Радищевым, продолженный революционерами, с которыми безрезультатно боролся Столыпин, и борцами за советскую власть.

Таблички с подобными текстами создавали бы осмысленное историческое пространство и служили бы гораздо более запоминающимися уроками, чем иные учебники истории.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=25022008133029&oldnumber=432