В Доме, но без дома

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

О бедственном положении Дома художников мы уже писали, и не раз. Но, похоже, напрасно. Никакого видимого результата для проживающих в обветшалом здании нерасселенных семей эти публикации не принесли. Зато аукцион, на который выставлялось имущество регионального отделения Союза художников, принес свои плоды, и у дома на Московской, 125 появился хозяин. Это «Богатею» подтвердили в пресс-службе мэрии и даже назвали имя нового владельца – некое ООО «Эльма».

Что последует за сим фактом, жильцам пока не известно. К сожалению, не все они оказались в равном положении, хотя сравнивать масштабы трагедии в данном случае, наверное, неуместно.

Нехорошая квартира

На первый взгляд, квартирка на третьем этаже, в которой ютится многодетная семья Пискуновых, напоминает нечто среднее между собачьей будкой и непонятно как угнездившимся между небом и землей ульем. Это если смотреть со стороны и снизу, то бишь с ведущей наверх лестницы. Видимо, во всем виноваты дизайнерские ухищрения планировщика Дома, потому как то, что видно с данного ракурса, и впрямь является собачьей вотчиной – тесным коридорчиком, соединяющим вход в помещение с жилой частью. Хотя дело не только в зрительных ощущениях или особенностях архитектуры. Достаточно побывать за воротами здания на Московской, чтобы понять, насколько пригодны для проживания некоторые оставшиеся в доме квартиры и художественные мастерские. Начать хотя бы с того, что общепринятого понятия подъездов, как и охраняющих их дверей, здание не имеет. От любопытства посторонних жильцов ограждают разве что крутые лестницы, подниматься по которым в отсутствии провожатых даже днем не рекомендуется. Еще труднее поддается описанию система безопасности, которая защищает от проникновения внутрь само жилище Пискуновых. Правда, не исключено, что условия, в которых приходится жить этим людям, обескураживают в основном их гостей. Жильцы к ним давно привыкли и боятся не соседей или злоумышленников, а того, что рано или поздно их лишат и этого пристанища, выставив вместе с детьми на улицу.

На самом деле мастерских под номером 35 на одной «лестничной клетке» целых две. Неизвестно, как посмотрели бы на подобное ЖЭКи и другие коммунальные службы, но в данном конкретном случае сей факт свидетельствует лишь о беззаботности Союза художников – ведь ни в каких других списках семья Пискуновых не значится. Да и история с номером случилась не вчера, а уже свыше восьми лет тому назад. Сейчас за дверью-двойником владения другой художницы, состоящей в региональном отделении Союза, Жанны Четвертновой, которая ранее занимала куда как более тесную каморку по соседству. Но когда г-жа Четвертнова почувствовала, что творить в ней не так удобно, как должно быть ее товарке через стенку, на ближайшем членском собрании она поставила ребром вопрос о выдворении матери-одиночки с двумя детьми, младшему из которых на тот момент только исполнилось шесть месяцев, из просторной мастерской на улицу (просто больше идти Ирине было некуда). Помогло заступничество минкультуры, куда в отчаянии обратилась Пискунова: и хотя прежнее жилище-мастерскую семье отстоять не удалось, Союз от щедрот своих предоставил ей новое, откуда незадолго перед этим съехал прежний обитатель. Менять номер Ирина не стала из соображений удобства: как-никак во всех ее прежних обращениях к чиновникам фигурировало число 35…

Право одно – на переписку

В Дом художника Ирина заселилась 15 лет назад. Тогда право занять мастерскую получил ее первый муж, который вскоре после этого благополучно съехал на новую квартиру, оставив жену и маленькую дочку Ульяну. Сейчас детей у Ирины уже трое. Среднему, Эльдару, исполнилось восемь, тогда как малышу Азарию всего годик. На всех четверых приходится 24 кв. метра жилплощади – помимо символической прихожки в эти габариты умещаются символическая кухонька, символический зал и не менее символическая спальня. Благо, сама Ирина в своих работах склонна к более просторному, нежели символизм, направлению. Женщину давно уже перестало смущать отсутствие на ее квадратных метрах примет благополучных жилищ – газа и ванной. Потребность в чистоте семья удовлетворяет у знакомых, в квартирах которых с удобствами дело обстоит получше.

Непонятно, как все четверо умудряются существовать в такой крохотной квартирке. Семнадцатилетняя Ульяна о собственной комнате даже не мечтает. Да и едва ли закуток, который она делит с братьями, вообще соответствует представлениям о полноценной комнате. Взрослые дети уже твердо уяснили себе негласное правило, действующее в квартире: не попадаться матери на глаза, в то время как она трудится над холстом. В неведении по поводу каких бы то ни было законов пока остается только маленький Азарий. Разные впечатления настолько переполняют его, что слушатели требуются ему постоянно, поэтому сосредоточиться на работе Ирине удается не всегда. Но то издержки «военного положения», и она это понимает. Не мешать друг другу на 24 «квадратах» очень и очень трудно.

Самое печальное, что формально ни Ирина, ни ее дети для государства не существуют. Вместо постоянной прописки у семьи Пискуновых только временная, ведь прописаться в относящемся к нежилому фонду доме невозможно. Сама же художница, приехавшая в Саратов из Владимира, никакой другой регистрацией в городе не обзавелась. Один из наиболее очевидных минусов такого положения вещей – в отсутствии у Ирины положенных ей, как матери-одиночке, пособий на воспитание детей. Но даже не это главное. Ведь претендовать на собственное жилье в случае расселения Дома художников семья не может.

Свою бесправность, даже по отношению к состоящим в Союзе живописцам, многодетная мать уже давно прочувствовала на деле. По ее словам, председатель регионального отделения Союза художников Павел Маскаев за все время успел предпринять уже четыре попытки избавиться от «захватившего» мастерскую семейства. Причем, по какой-то необъяснимой случайности, активность Павла Александровича каждый раз совпадала с появлением на свет очередного ребенка художницы. Последняя из таких попыток была предпринята им не далее как 17 января сего года. В подтверждение своих слов Ирина показывает выписку из протокола заседания членов Правления, решением которого «злостному неплательщику» Пискуновой предписано освободить мастерскую до 24 числа. Однако на само заседание женщину не пригласили, а о его результатах она узнала лишь 21 января. За несколько дней художнице удалось собрать и внести сумму, о которой шла речь – всего порядка 7 тысяч, что позволило избежать принятия значащихся в решении экстренных мер. Впрочем, в разговоре с «Богатеем» Ирина подтвердила информацию, которую нам уже приходилось слышать раньше, о том, что должников у Союза предостаточно, а с долгами организация иной раз борется нетривиальными методами: просто разбрасывает недостающую сумму на платежеспособных жильцов. Поди догадайся по выдаваемым Союзом платежкам, кто и за что платит… По крайней мере, как утверждает сама Пискунова, долгов, особенно таких баснословных, у нее вообще не было. Однако она предпочла внести эти деньги вместо того, чтобы идти с Союзом на открытый конфликт.

К косым взглядам соседей Ирина тоже успела привыкнуть. За глаза ее называют колдуньей, а в глаза сообщают о том, что творчество человека, не состоящего в Союзе художников, ничего не стоит. Однако именно Пискунова в свое время разрабатывала геральдические знаки для муниципальных образований области, сделала для города скульптуру «Лучший актер года», создавала памятные доски, проводила и проводит персональные выставки и участвует в зарубежных и всесоюзных экспозициях.

Но недовольство со стороны, как считает сама Ирина, в основном провоцирует ее большая семья: «Дети вообще воспринимаются в этой среде как что-то порочное для художника. Как заниматься творчеством, если ты обременен детьми? Но, как мне кажется, вся проблема в том, что художники не могут и не должны сосуществовать вместе – это противоречит самой сути искусства».

Несмотря на тревожные мысли, которые стали посещать художницу почти сразу после бегства первого мужа, Ирина ни разу не засомневалась в том, давать ли жизнь другим своим детям. Хотя за пятнадцать лет на памяти Пискуновой случалось всякое. Выдавались зимы, когда квартиры и мастерские промерзали из-за отсутствия отопления, частенько пропадало электричество, а когда свет все-таки был, его то и дело грозились отрезать.

Оставшись одна, с маленькой Ульяной на руках, Ирина стала ходить по чиновничьим кабинетам с просьбами о помощи. Тогда, правда, результаты этих хождений носили сугубо устный характер. Обращаться в те же и другие инстанции письменно женщина стала намного позже. От некоторых ответов она ждет до сих пор. В числе ее адресатов значатся и администрация Президента РФ, и правительство области, и городская администрация, и приемные депутатов. Ответы на запросы в целом сводились к одному, сформулированному замглавы администрации по градостроительству Юрием Земсковым. Чиновник сообщал, что, так как семья не состоит на городском учете, горадминистрация не имеет законных оснований для предоставления Пискуновым жилплощади. Да и, собственно, мог ли этот ответ быть другим?

«К сожалению, в этой стране жизнь не является ценностью. Вот что самое обидное. С голубых экранов ведется пропаганда многодетной семьи, а на деле оказывается, что в государстве нет законодательства, которое защищало бы его граждан», – подводит итог своим мытарствам Ирина.

Как быть дальше, женщина пока не знает. И боится думать о том, что будет в случае, если оправдаются самые худшие из ее опасений, и всю семью лишат крыши над головой.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=14042008113321&oldnumber=438