По следам старинной фотографии,

или Штрих к истории саратовского градоначалия

Юрий ЧЕРНЫШОВ

В мае 2006 года на сайте Гражданского Демократического Союза Туркменистана появилась статья руководителя Союза, журналиста Вячеслава Мамедова «Начали разрушение Красноводска». Для молодого российского читателя ни название города, ни само событие ничего не говорили. Для жителей же города сообщение значило очень многое. Собственно, красноводчан не титульной нации, то есть не туркмен, к тому времени в Красноводске почти не осталось. Да и название города исчезло с новейших карт. При властвовании президента Туркмении Сапармурата Ниязова город был переименован в Туркменбаши – «Глава всех туркмен».

Новое название, впрочем, не противоречило исторической миссии города. Красноводск, основанный в 1869 году полковником Николаем Столетовым – братом знаменитого физика – как русский укрепленный пункт и порт на восточном берегу Каспия, принес в Туркмению много цивилизационных новшеств: от каменных зданий и железной дороги до электричества и телефонной связи, не говоря уже о «главном» товаре, производимом на просторах Российской империи, – водке. И в этом отношении он действительно «прародитель», «глава».

Вот какие подробности сообщал Вячеслав Мамедов: «Туркменские власти начали активную фазу разрушения старой части Красноводска, города, построенного на рубеже 19 и 20 веков. А первая фаза была осуществлена в 2004–2005 годах. За это время в исторической части Красноводска были разрушены многочисленные памятники архитектуры. Так, были уничтожены Дом купца Пашаева, дома, где располагались гостиница торгового Общества «Кавказ и Меркурий» и Торговые ряды купца Епифанова, Дом градоначальника, Офицерское Собрание, Соляной двор купца Гиреева. Под бульдозер туркменского государственного вандализма попало и здание Полицейского Управления, которое было известно раньше всей Советской стране как музей имени 26 бакинских комиссаров».

Здание музея 26 бакинских комиссаров, конечно, было известно всему Красноводску. А вот имен купцов Пашаева, Епифанова, Гиреева горожане и не слышали. В советское время и, тем более, при «Туркменбаши» жители были отлучены от истории. Советские власти всю историю свели к классовой борьбе, а туркменские власти истребляли вообще все исторические сведения, связанные с Россией. Появление Интернета резко изменило ситуацию. За короткое время сведений о начальных годах становления Красноводска как русского города и форпоста на Каспии появилось больше, чем за весь советский период. А одна из старинных фотографий Красноводска, размещенная в Интернете и отображающая «главную улицу» города, так насыщена деталями, что может называться энциклопедией уличной жизни города начала прошлого века, предположительно 1908 года. Именно этим годом датированы некоторые из немногих дошедших до нас старинных фотографий города и первая его карта-план. Возможно, в том году готовился какой-то юбилейный фотоальбом к грядущему в следующем, 1909 году, 40-летию основания города. На первом плане этой фотографии выделяется вывеска на здании: «Магазин А.Н. Епифанова». Видимо, это угловое здание имел в виду Мамедов, когда писал о предстоящем сносе.

Фотография того же места, сделанная почти столетием позже, примерно в 2004 году, несет печать обреченности. Видно, что начинается уничтожение старинного центра. И фото столетней давности, увы, – единственный фотодокумент, из которого красноводчане узнают о бывшем купце. Кто же он был, этот, видимо, самый первый из первых купцов, обосновавшихся в самом центре города, А.Н. Епифанов? Архивы Красноводска пока недоступны для изучения, и только всемирная библиотека – Интернет – позволяет осуществлять поиск по порой косвенным признакам.

Епифановых во всемирной библиотеке оказалось множество, но, как ни удивительно, с инициалами А.Н. не нашлось ни одного, кроме… саратовского градоначальника – мэра, или главы администрации, по нынешним временам. Справка гласит: «ЕПИФАНОВ Александр Николаевич – купец 2-й гильдии, винный откупщик, городской голова (1891–1894) (точнее май 1895 – Ю. Ч.), член Саратовского общества любителей изящных искусств (с 1889)». Но может быть, фамилия на вывеске в Красноводске и в справке о саратовском градоначальнике и купце лишь случайное совпадение?

Прямых доказательств того, что Епифанов А.Н. красноводский и Епифанов А.Н. Саратовский – одно лицо, нет. Но в пользу этого предположения говорит то, что саратовский градоначальник был по совместительству еще и купцом. Имеется и намек на то, что его купеческие интересы простирались далеко за пределы Саратовского края. И.Я. Славин, бывший заместителем градоначальника и оставивший воспоминания о своей работе с Епифановым в бытность того главой Саратова, пишет: «В 1896 г. он покидает Саратов, окончательно ликвидирует здесь свои недвижимости и все торговые дела и переезжает в Москву на постоянное жительство. Но и там не забывает Саратова и время от времени присылает на разные местные благотворительные нужды более или менее значительные суммы».

Как вспоминает И.Я. Славин: «Избрание и утверждение А.Н. Епифанова наша местная пресса единодушно приветствовала, возлагая на него большие надежды. Епифанов представлял собой незаурядную фигуру. Это был человек недюжинного ума, серьезный, работоспособный, быстро ориентирующийся в специальных вопросах, хорошо владеющий деловой речью. Он не получил определенного законченного образования, но много читал по разным областям знания и, по-видимому, кое-что хорошо переварил».

Однако уход Епифанова с поста городского головы через четыре года не вызвал сожалений. Более того, в 1895 г. по рукам ходила эпиграмма местного «пиита» К.И. Селяври:

Выбирали люди воеводу,/ Посулил он «воздух, хлеб и воду»./ Воеводствовал он долго, утомился./ И посыпалися градом укоризны:/ Что же, брат, ты сделал для Отчизны?

Покажи-ка воздух, хлеб и воду,/ Что сулил ты нашему народу.../ «Хлеб и воду – вот нашли находку!/ Ну, а хлебную не я ли дал вам водку?»

О том, куда простирался «хлебно-водочный» интерес Епифанова-купца, говорится в тех же воспоминаниях Славина: «Бог не дал ему… длительности в его собственной семье, которую он содержал строго и крепко по-старозаветному. Из двух его сыновей один умер в молодых годах, другой оказался безнадежно душевнобольным. В последние годы жизни его мучительно томило: кому передать очень обширное торговое дело, которое он поставил в грандиозных размерах в Средней Азии. Не знаю, как удалось ему решить этот вопрос, но известно, что он решительно и безусловно отвергал очень выгодные предложения и домогательства евреев купить у него торговое предприятие в целом составе».

Очень много сказано о Епифанове в этой короткой фразе. Можно предположить, что «обширное торговое дело» было связано с поставками водки в Среднюю Азию и вина – обратно, в Россию. Ведь в Азии, стране мусульманской, с производством водки дело обстояло не лучшим образом ввиду отсутствия в том потребности. Что касается упоминания о «выгодных предложениях и домогательствах» евреев, то резонно предположить, что речь могла идти о бухарских евреях, которые после занятия Бухары русскими войсками получили достаточную степень свободы и некоторые гражданские права. Однако от Бухары до Красноводска более 1100 километров. Как мог проникнуть в те края Епифанов?

Только через Красноводск и только по железной дороге, которая была проложена от побережья Каспийского моря до Бухары и Самарканда еще в 1888 году. Правда, конечный ее пункт располагался не в Красноводске, а в 50 километров от него – в порту Узун-Ада. Однако промежуточным перевалочным пунктом грузов из России и обратно, в связи с мелководьем берега у Узун-Ада, служил именно Красноводск, куда дорога пришла только в 1896 году. Имеющиеся документы говорят о том, что виноградное вино занимало одно из главнейших мест в грузоперевозках из Самарканда через эти порты (53 тыс. пуд. и 67 тыс. пуд. в 1891 и в 1892 годах соответственно). Видимо, производство вина было налажено в Самарканде из местного винограда и оттуда поставлялось в Россию. Но, возможно, не только виноторговлей занимался в Средней Азии Епифанов.

В то самое время, когда Россия закреплялась в Средней Азии и, в частности, в Узбекистане, с юга туда проникали и индийские купцы. Имеются сведения, что выходцы из Индии занимались, помимо торговли и ростовщичества, и различными видами предпринимательства. Например, «в 1896 г. индиец Бай Балагулев в компании с А.Я. Епифановым построил хлопкоочистительный завод в кишлаке Машад Наманганского уезда» (Узбекистан). В этих сведениях смущают инициалы – А.Я. Но вполне допустимо, что «Я» – это всего лишь искажение «Н», возникшее уже в наше время при перепечатке с раннего текста. В таком случае, версия об интересе бухарских евреев к торговым предприятиям Александра Николаевича Епифанова вполне обоснована.

Объяснение же «решительного и безусловного» отказа от предложения евреев находим в скудных сведениях о жизни Епифанова, как в Саратове, так и после его отъезда из Саратова в Москву и, в частности, о его антисемитизме. Так, еще до выборов его на пост городского главы (1891 год) он был известен как предводитель и главарь городской думской «черной сотни». И в этой своей роли он несет определенную ответственность за состоявшиеся пятнадцатью годами позже – в революцию 1905 года – в Саратове еврейские погромы, сожжение синагоги и другие черносотенные действия. После революции, проживая в Москве, он, видимо, явился одним из основателей Русского Монархического Собрания (1906 год) – интеллектуального штаба русских монархистов – и активным членом его правления. Торговые свои дела Епифанов, видимо, не свернул, так как в списке членов правления РМС Епифанов упоминается как купец. В 1908 году он стал одним из подписантов телеграммы к лидеру черносотенцев В.М. Пуришкевичу, ставшему членом Собрания, в которой подписанты просили его настаивать в Государственной Думе на изгнании евреев из России (опубликовано в печатным органе Собрания газете «Старая Москва» 24 апреля 1908 г.).

Наряду со всеми перечисленными качествами саратовского градоначальника, именно при нем был создан Саратовский художественный музей им. Радищева, чему он способствовал не только как градоначальник и член Саратовского общества любителей изящных искусств, но и как благотворитель. Любопытен и такой эпизод из его деятельности. В мае 1891 года Саратов торжественно отмечал свое трехсотлетие. В Дворянском собрании на юбилейных торжествах А.Н. Епифановым была объявлена важная новость о том, что Городская Дума «с целью доставить возможность пользования книгами для чтения тем слоям городского населения, которым по состоянию их средств существующие библиотеки недоступны, в ознаменование 300-летнего юбилея города Саратова, учреждает три городские бесплатные народные читальни, открывающиеся на окраине города».

Не исключено, что следы подобной культурно-благотворительной деятельности Епифанова, а также деятельности по линии «изящных искусств», а то и его монархическо-черносотенные пристрастия могли сохраниться и в красноводских архивах. Ведь, как отметил Славин: «Несмотря на многие минусы, Епифанов все же был натурой своеобразно цельной и недюжинной». Умер А.Н. Епифанов в Москве, предположительно между 1914 и 1920 годами.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=31102008122254&oldnumber=462