Было дело 20 лет назад…

Александр НИКИТИН

10 февраля 1989 года в городе Саратове на 3-й Дачной,

на площади у ДК «Россия» впервые, через 70 лет господства Советской власти, прошел независимый демократический митинг. Этот митинг был не самым массовым. По разным оценкам в нем приняло участие от 100 до 500 человек. 10 февраля в 11.00

в память об этом событии у ДК «Россия» (3-я Дачная, площадь имени Ленина) пройдет митинг.

Сейчас, вспоминая об этих, уже ставших историей событиях, мне хочется напомнить саратовцам об обстановке, которая в феврале 1989 года царила в саратовском обществе.

Это было начало третьего года объявленной М.С. Горбачевым перестройки и нового мышления. В городе Саратове на подавляющем большинстве предприятий были созданы советы трудовых коллективов, прошли выборы директоров предприятий. Появились первые кооперативы. Уже работали независимые общественные клубы, в которых проходили бурные политико-экономические дискуссии. Летом 1988 года был создан СПОК (Совет представителей общественных клубов), в котором объединились несколько саратовских клубов. Осенью прошла учредительная конференция саратовского областного отделения историко-просветительского общества «Мемориал». Подняли свой еще робкий голос саратовские экологи. Уже не боялись открыто заявлять о себе члены антисоветской организации НТС и первой политической партии «Демократический Союз», а приезд в г. Саратов лидера этой партии Валерии Новодворской стал заметным событием политической жизни. Уже на слуху были фамилии людей, которые занимались демократическим просветительством и в будущем составили костяк демократического движения: Андрей Деревянкин, Аркадий Дидевич, Юрий Чернышов, Иосиф Ной, Дмитрий Чернышевский, Сергей Макаров, Евгений Корольков, Ольга Пицунова, Александр Климов, Елизавета Рогачева, Александр Свешников и многие, многие другие. Все это общественное брожение получило официальное название «неформальное движение», а его участники – «неформалов».

Общество медленно размораживалось. Однако глубоко въевшийся в наши души страх перед коммунистической властью, закомплексованность и зажатость господствовали повсеместно. К тому же областная партийно-советская власть во главе с К. Мурениным, опираясь на местное КГБ и органы милиции, принимала самые отчаянные попытки либо поставить неформалов под свой контроль, либо деморализовать и запугать.

И надо отдать должное, деятельность противников демократии была достаточно эффективной. Принятыми мерами было запрещено проводить учредительную конференцию «Мемориала» в клубе Нижне-волжской киностудии, и она была проведена на квартире. Осенью 1988 года, когда частью анархистски настроенной молодежи было принято решение об организации и проведении митинга около закладного камня памятника жертве сталинского террора Н.И. Вавилову, распространились по городу слухи о том, что всех участников арестуют и уж точно выгонят с работы. Митинг не состоялся. Как мне потом рассказывали, недалеко от камня были задержаны и доставлены в ближайший отдел милиции известный журналист Сергей Казовский и несколько молодых ребят и девчат.

В январе 1989 года было объявлено о выборах депутатов Съезда народных депутатов СССР. Саратовские неформалы стихийно приняли решение воспользоваться открывшимися новыми возможностями, чтобы громко заявить о себе. Один из самых известных саратовских экологов Николай Макаревич дал согласие на то, чтобы участвовать в предвыборной кампании.

Если я не ошибаюсь, 29 января 1989 года в Доме культуры завода «Тантал» избирательной комиссией было назначено собрание жителей Ленинского района, на котором из двух кандидатов – директора завода С. Умнова и Н. Макаревича – собрание должно было избрать для регистрации одного кандидата.

Все неформалы Ленинского района дружно двинулись на 2-ю Дачную к ДК завода «Тантал», чтобы своим участием в собрании активно поддержать независимую от обкома КПСС кандидатуру Николая Макаревича.

Однако всех явившихся неформалов в клуб не пустили. Правда, надо честно сказать, что сам Н. Макаревич ничего не сделал для того, чтобы в клуб пропустили его сторонников. Я не обвиняю в этом Николая Сидоровича, а констатирую факт. У нас, неформалов, ни у кого еще не было опыта открытой политической борьбы с коммунистической властью. И видимо, по воле номенклатурных волн плыл бы тогда в Саратове любой независимый кандидат. Дворец культуры предсказуемо заполнили работники завода «Тантал», которые заходили не с улицы, а с территории завода. Сокрушительная победа С. Умнова была обеспечена.

Небольшая часть рассерженных неформалов, недопущенных волею коммунистической номенклатуры на предвыборное собрание, собралась на квартире у известного саратовского писателя Василия Кондаршова. Там, по моему предложению, было решено 10 февраля на 3-ей Дачной, на площади у ДК «Россия» провести протестный экологический митинг.

Заявку на проведение митинга написал я. Вместе со мной подписали ее В. Кондрашов, В. Коркин и его жена. Я не помню, кто сдал эту заявку. Возможно, что ее в исполком Ленинского района отнес В. Кондрашов.

Через несколько дней меня пригласили в райисполком. Со мной разговаривала ответственный секретарь исполкома А. Умнова, с которой я когда-то вместе учился в юридическом институте. Надо отдать ей должное, разговаривала она со мной уважительно, предложила мне новую работу. И как бы между прочим сказала, что не стоит так о народе беспокоиться, что народ это бараны: куда его власть погонит, туда он и пойдет. Я тогда сильно возмутился этими словами. И вообще, в ходе этой встречи вел себя неоправданно раздражительно. Одним словом, от проведения митинга я не отказался.

Через день, когда я пришел к В. Кондрашову, он мне сказал, что с ним разговаривал сам председатель райисполкома В. Лотарев и кто-то ответственный из райкома партии. Ему объяснили опасность проведения митинга, и он дал согласие обсудить с нами, подателями уведомления, целесообразность отказа от проведения митинга.

Я, помню, возмутился коварством власти и сказал, что поддаваться на устные советы номенклатуры дело неблагодарное, что нас могут посчитать трусами. Если В. Лотарев считает, что проводить митинг опасно, то пусть официально его запретит. В. Кондрашов со мной согласился.

10 февраля день был, насколько мне помнится, морозным. Примерно за 10 минут до назначенного срока я пришел к ДК «Россия», держа в руках подготовленный мной плакат. Вся прилегающая площадь (от крыльца ДК до трамвайной линии) была забита автомашинами. На крыльце стояли работники милиции и какие-то люди в штатском. Майор милиции по фамилии Гордон немедленно изорвал мой плакат. Ко мне подошли работник милиции и кто-то из людей в штатском и потребовали отказаться от проведения митинга. Я ответил, что исполком рядом, если мне принесут официальный документ о запрете митинга, то мы откажемся от его проведения. Если нет, то митинг состоится. Сбоку у крыльца ДК «Россия» собрались люди. По моей оценке, их было примерно сто человек. Я сказал В. Кондрашову и В. Коркину, что надо митинг начинать. Мы направились к ожидавшим начала митинга людям, однако молодые люди из СЭПО нас стали оттеснять на лестнице от людей. Тогда я начал говорить, обращаясь к народу. Я уже точно не помню, что говорил, кажется, стыдил власть и коммунистов за произвол и беззаконие. Давление на меня молодых людей из СЭПО быстро ослабло, и через некоторое время они исчезли.

Закончив свою речь, я вытащил подготовленный мной проект резолюции митинга, громко зачитал его и тут же поставил на голосование. Все собравшиеся проголосовали за резолюцию. Тогда я поднял руки, скрестил их и прокричал, что митинг окончен. После этого я и другие организаторы митинга от ДК «Россия» ушли. Но собравшийся народ не разошелся. Митинг продолжался. Ораторы сменяли друг друга. Так продолжалось около часа. Об этом митинге киножурналисты из Нижне-Волжской киностудии сняли по горячим следам документальный фильм. Он, наверное, пылится где-то в архиве киностудии, поскольку по телевидению его ни разу не показывали. Меня обещали пригласить на просмотр, но так и не пригласили.

Скоро всех организаторов митинга привлекли к административной ответственности. В. Лотарев и А. Умнова представили в суд сфабрикованный документ, по-другому его оценить я не могу, что якобы митинг официально был запрещен и организаторов митинга с запретом якобы ознакомили. Члены кооператива «Юрист», где я работал, по намеку власти, в один день собрали собрание и единогласно исключили меня из кооператива, сделав безработным, подведя правовую базу для моего последующего ареста. Сейчас я ни на В. Лотарева, ни на А. Умнову, ни на членов кооператива «Юрист» обиды не держу. Давно простил. Но пусть эти черные деяния останутся у них на совести, если, конечно, она у них есть. Я по постановлению судьи получил за организацию митинга 10 суток административного ареста. В. Кондрашов, В. Коркин и его жена получили административный штраф. Вспоминая день своего ареста, я не могу не сказать слов благодарности Юрию Чернышову, который отдал мне свой теплый свитер, пояснив, что без него сидеть в камере будет плохо.

Все десять суток ареста я полностью отсидел. Освободившись, я сфотографировался на память. Штраф с В. Кондрашова, В. Коркина и его жены даже и не пытались взыскать. Обстановка в СССР и в г. Саратове после митинга стала быстро меняться в сторону свободы. В мою защиту выступила газета «Советская Россия». Кровавый разгон солдатами 9 апреля митинга в Тбилиси всколыхнул весь СССР. В Москве начал работать съезд народных депутатов СССР. Впрочем, это уже совсем другая история.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=5022009165401&oldnumber=474