Официальный сайт
|
|
Татьяна САУХИНА
На юбилее принято произносить громкие речи и дарить подарки. Особенно если это даты представителей мира искусств.
На творческом вечере, посвященном 55-летию известного саратовского поэта Валерия Кремера, ничего подобного не происходило.
Встреча, прошедшая в камерной, весьма непринужденной атмосфере, превратилась в театр одного поэта, где виновник торжества, отказавшись от высокопарных поздравлений, просто читал стихи. Да и афиш, приглашающих на поэтический вечер, тоже не было. В Саратовском доме работников искусств собрались самые близкие почитатели таланта человека, который вот уже несколько десятилетий пытается в своих стихах «озябшие и ослепшие души» пробить к свету.
Все его творчество – о вечном противостоянии души и прозы жизни, убивающей все то лучшее, что есть в нас, с чем мы приходим в этот мир. В своих стихах Кремер – прежде всего философ. Для него жизнь каждого человека, быть может, за редким исключением тех, кому посчастливилось выполнить свое высокое предназначение, – трагична. Драматизм – в осознании нереализованных возможностей. «Каждый ощущает в себе необъятные силы, – говорит Валерий Кремер, – тысячи, десятки тысяч возможностей, из которых в данный момент он может осуществить одну. И так каждую минуту, каждый час, каждый день. Чем дольше живет человек, тем чаще у него возникает понимание неосуществимости вырваться из замкнутого круга. А иные и вовсе не могут сформулировать причину смутных сомнений, терзаясь странными, непонятными ощущениями. И им, чей внутренний мир разъедает такое неясное и неосознанное чувство, становится еще горше».
Песня падала моя.
Высоту теряли звуки.
Сквозь подставленные руки
Пронеслась ее струя…
И не превращаясь в лед,
Вздрагивали как живые
И рвались, рвались в полет
Крылья эти восковые…
Кремер – грустный поэт, его чтение требует особого состояния души. Лирический герой все время в поиске подлинных ценностей: истины, любви, дружбы, «непредательстве» самого себя. Самое страшное для него – переступить через собственную душу, изменить не только своим идеалам, но и своему предназначению, размениваясь на ничтожные мелочи. И тем самым разрушить себя, близких, тот мир, который так и не был построен.
Мы кузнецы с тобой,
И дух наш – молот.
Мы счастие куем, и все нам мало.
Уже, смотри, и небосвод расколот,
А мы все бьем, все бьем, куда попало.
Ощущение обманчивости, предательства, перевернутых представлений о вечных истинах. Не случайно нынешнюю действительность Кремер ассоциирует с «запахом лжи»: «А эта боль, что так внутри дрожит –/ Лишь мысль, что все замешано на лжи…» По мнению поэта, это скорее ощущение души, голос совести, говорящий о том, что живем мы как-то неправильно и неправедно, принимая те законы и стереотипы мышления, которые нам навязывают. Как удержаться на острие бритвы, не растерять себя? Как вытравить из себя этот неприятный и разъедающий запах лжи?
Поэт признает: да, в последние годы его стихи приобрели некую жесткость. Нет, они не стали трагичнее и безнадежнее, просто изменилась форма выражения. Жесткость, по словам Кремера, «неизбежный панцирь, который человек вырабатывает в борьбе за существование», своего рода способ сопротивления насилию, которое давит со всех сторон.
Стихи – это ведь всегда состояние души. Для читателей – это отзвук их мыслям и чувствам. Для их автора – отражение собственного душевного состояния. В. Кремер: «Что такое искусство? Это способ художественного познания мира, жизни, самого себя, которое можно осмыслить только сердцем». А еще – источник, через который пробивается внутренний голос поэта. Это взгляд на себя со стороны. Во многих его стихотворениях лирический герой – чаще всего сам автор, который ведет некий внутренний диалог, разговор с самим собой. И для кого-то, может, это становится настоящим откровением. И одиночество боли, возможно, уже не такое кричащее, и появляется смутная надежда, и хочется жить, дышать, творить.
Не все так безнадежно, и даже любовь, которая в кремеровской интерпретации – трагичное чувство, способна вырваться «из цепких рук хладеющей Земли». В одном из его стихотворений есть такие жизнеутверждающие строки: «В мире нет ничего кроме Света,/ Даже мрак – только спящий огонь».
Поэзия, и с Валерием Кремером трудно не согласиться, помогает выйти из состояния недовольства, разобраться в себе. Это – некое освобождение от душевных невзгод, элемент психотерапии. Смысл литературы и состоит в том, чтобы вывести людей из летаргического сна, напомнить, что у них одна жизнь, в которой они теряют что-то главное… Не правда, что роль поэта в современном мире утрачивается. Она словно живая вода, которая в противовес мертвой, способна оживить душу. Как говорит Валерий, – «ударить сердцем по сердцу, чтобы в чьей-то душе загорелась хотя бы маленькая искорка». И он ударяет, попадает в самую болевую точку. А главное, делает это такими, казалось бы, простыми словами, что, читая, невольно удивляешься: как легко написано, и вместе с тем – так пронзительно. Ну, что может быть проще и вместе с тем – настолько впечатляюще?
Дождинки, по стеклу скользя,
Бегут и не кончаются.
И думать о тебе нельзя,
Да вот не получается.
Представлю, что касаюсь рук –
Ты вздрогнешь, удивленная.
И в сердце превратится вдруг
Вселенная влюбленная.
Раз есть на свете я и ты,
То ни дождем, ни мелом
Уже не провести черты,
Чтоб разделить сумела.
Кремер не стремится к словесным лабиринтам, по которым бы блуждал читатель в поисках разгадки. «Для меня путь проникновения к струнам души – через простоту. Хотя я и сам когда-то экспериментировал со словами, но очень быстро понял, что вся заумь приводит лишь к тупику. И если для того чтобы у читателя забилось сердце, мне необходимо четыре простых слова, зачем мне строить тоннель из заумных хитросплетений?»
Один из саратовских композиторов сказал однажды, что стихи Кремера не нуждаются в музыкальном сопровождении, они уже сами по себе мелодичны и самодостаточны. Музыка для них была бы излишней. Может, это тоже одно из притяжений кремеровской поэзии? Стихотворения, которые Валерий Кремер читал на юбилейной встрече, были из разных сборников поэта – как самых первых, так и тех, которые вышли в последние годы. А иные и вовсе остались ненапечатанными, не вписываясь в художественную композицию книг. Но даже старые, давно знакомые и выученные наизусть произведения, становились неким потрясением, будто заново открывающим мир. Это, по-видимому, особенность таланта Кремера: его стихи никогда не будут «давным-давно пройденным материалом». Их можно читать бесконечно. Потому что в них поэт открывает всякий раз глубокие и светлые миры и, несмотря ни на какие очередные потрясения быта и бытия, красоту, добро и любовь делает в своих строках главными понятиями жизни.
Все, о чем он пишет, до боли близко и много раз пережито его читателем. Хочется снова и снова возвращаться на страницы его четырех сборников. В них невозможно не узнать авторского голоса Кремера, еще в начале своего творческого пути сумевшего выработать свою неповторимую, мужественно-романтическую интонацию, и начинать читать – да хоть с любой страницы, чтобы заново коснуться тонких струн своей души. Хотя бы вот такими строками:
Матери, где ваших весен даль?
Глаз ваших блеск синий?
Где ваша прежняя красота?
Где красота? – В сыне….
Я – сын твой. Твое богатство.
Самый необходимый.
Самое гордое счастье.
Самое нежное имя.
Я – сын твой. Я – ты. И только
Разница между нами:
Если мне просто больно –
Невыносимо маме.
Разве не щемит сердце?
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=8042009192844&oldnumber=483