Официальный сайт
|
|
Юрий ЧЕРНЫШОВ
Двухдневный визит в марте президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова в Москву и Санкт-Петербург не оставил глубокого следа ни в российских масс-медиа, ни, тем более, в сознании граждан. Кто-то краем уха услышал, что речь шла о туркменском газе, у кого-то осело в голове, что переговоры прошли за закрытыми дверями, наиболее продвинутые вспомнят, что о чем-то важном, что ожидалось, вроде так и не договорились. А ведь то,
о чем не договорились, и есть самое важноево всем визите.
Это важное – строительство газопровода Восток – Запад через северную часть пустыни Кара-Кум и плато Усть-Урт, который должен был разгрузить действующий газопровод Средняя Азия – Центр и увеличить объем поставок газа в Европу. Ну, не хотим договариваться – и не надо. Туркмения ориентирована не только на Россию, но и на Китай. Значит, газ пойдет туда. Мы же – «назло бабушке уши себе отморозили». В очередной раз, кстати.
Уже после визита президента Туркменистана газопровод Средняя Азия – Центр взорвался. Подача газа в Россию по нему на некоторое время была прекращена. Россия стала покрывать обязательства перед Европой своими резервами. И в политическом смысле мы снова оказались в невыгодном положении. В зарубежье начались пересуды о «руке Москвы», наказавшей Туркмению за несговорчивость. В российской прессе о взрыве на газопроводе предпочли не распространяться. И, наверное, только до самой малой части общественности дошло, что в ходе переговоров даже не состоялась предполагавшаяся некоторыми СМИ отмена въездных виз для граждан двух стран. Так и осталось неясным, обсуждалась ли она вообще. Так же, как осталось неясным, примет ли Россия участие на долевых началах в гигантском инвестиционном проекте по созданию курортной и оффшорной зоны в местечке Аваза на Каспийском море. Проект, рядом с которым Арабские Эмираты меркнут, и который мог бы принести большие выгоды и перспективы для массы россиян – с пляжным побережьем туркменской части Каспия не сравнится никакой берег бывшего Советского Союза.
Не удивительно, что об успехах переговоров в российской прессе постарались много не писать. В туркменской же – наоборот, из минимальных договоренностей постарались извлечь максимум пропагандистского материала на мельницу выдающихся успехов туркменской дипломатии и лично Гурбангулы Бердымухамедова (кличкой Туркменбаши президента сейчас нигде не называют). И только между строк туркменских СМИ удается узнать, что нет ясности и в намерениях российской стороны относительно совместного с Туркменией строительства железной дороги вдоль Каспийского моря до соединения с железными дорогами Казахстана, которые, в свою очередь, соединены с российской железнодорожной сетью. Это дало бы выход России в Иран и далее – вплоть до Индии, а россиянам с небольшими доходами возможность добираться до Авазы. Туркменская же сторона, вопреки нашей немоте, свою часть дороги взялась строить. Между тем и это государство, и история его взаимоотношений с Россией, особенно, – Россией «ельцинской», заслуживают большего внимания. Как ни крути, а Туркмения – одна из наших соседей на Каспийском море (здесь – единственный участок нашей общей границы) – государство, которое доставило России немало огорчений.
Туркменистан – последняя крупная территория, присоединенная Россией к своей империи. Для этого понадобилось 15 лет почти непрерывной, как на Кавказе, войны (1869–1884 гг.).
И неудивительно, что Туркмения, провозгласив, как и другие среднеазиатские республики, независимость в 1991 году, наиболее сдержанно стала относиться к России. Попытка диктовать Туркмении цены на ее газ, который она поставляла по газопроводу Средняя Азия – Центр, и даже отказ покупать его – шантаж, выразившийся в «формуле» бывшего главы Газпрома Рэма Вяхирева: «сами приползут на коленях», потерпела крах. В период самовластия президента Сапармурата Ниязова – Туркменбаши – такая «отрыжка» советских времен лишь усилила, по-существу, «мягкий геноцид» русского населения Туркмении (как, впрочем, и других нетитульных наций), ускорила искоренение всего «русского» (языка, прессы, школ, оперы и балета), привела к запрету двойного гражданства и введению визового режима при почти полном прекращении транспортного сообщения с Россией. «Мягкий геноцид» в ослабленной форме продолжается и по сей день. Граждане России, даже сохранившие свои российские паспорта, были брошены правительством России на произвол судьбы, по-существу – преданы. Предел пренебрежения показал Путин, произнеся по этому поводу знаменитые слова: «Кто хотел вернуться в Россию, давно вернулся». И этого граждане России, правдами и неправдами, но не благодаря помощи правительства вернувшиеся в Россию, до сих пор не могут правительству простить.
Ситуация для россиян тем более обидная, а для России – оскорбительная, потому, что исторически именно Россия принесла в Туркмению цивилизацию, максимально приближенную к тем достижениям, которые на момент присоединения имелись в мире. Достаточно сказать, что телеграфный кабель, проложенный по дну моря, пришел в Туркмению вторым в России. Закаспийская же железная дорога, проложенная через всю страну в 1880–1884 годы, считалась выдающимся достижением в мировой практике. Она вызвала невиданный интерес в России – ее макет в виде «движущейся панорамы», выполненной известным пейзажистом Пясецким, демонстрировался при аншлагах в российской столице.
Но и для России Туркмения стала спасительной землей в 30-е годы. В годы коллективизации, раскулачивания и голода – до людоедства – в Поволжье и, в том числе, и в Саратовской области, когда через Туркмению «в Ташкент – город хлебный» устремились погибающие беженцы голодающего Поволжья. Первый же город, который их встретил, после того как они, добравшись сначала по Волге до Астрахани, затем пересекли море, был Красноводск. Здесь осели беженцы из Воскресенского района Саратовской области. Из Глотовки и Студеновки, Синодского и Букатовки – крестьяне Вдовины да Табаяковы заселили самую центральную часть этого небольшого города, привнеся новую волну российского быта, обычаев, крестьянской культуры в многонациональный портовый город. И обеспечили, в конце концов, в период Отечественной войны выдающуюся миссию города – стать отправным пунктом «дороги жизни» для всего Кавказа. Полтора года это была, по-сути, единственная полноценная трасса через Каспийское море, обеспечившая переправу около миллиона беженцев и эвакуацию множества заводов на восточный берег Каспия, а также поставки военной техники, снаряжения и боезапасов по ленд-лизу на Кавказский фронт и для военных заводов Средней Азии. Историческая значимость города на Каспии Красноводска для России такая же, что Севастополя на Черном море. А в послевоенный период щебень из этих мест доставлялся на самоходных баржах в Поволжье и послужил основанием многих российских дорог. Именно в этом городе президент Путин встречался с туркменским президентом и вроде бы (ох, сколько этих «вроде бы» в российской дипломатии в Средней Азии!) договорились о развитии отношений.
Вот почему визит президента Туркменистана так много значил для россиян, у которых остались немалые корни в Туркменистане. И даже какое-то время после визита оставалась надежда, что, может быть, «утрясутся» протокольные неувязки и общественность узнает о блестящих перспективах России в Туркмении. Отнюдь, – не дождались. Вот почему нельзя не испытывать огорчения, видя «туркменский тупик» российской дипломатии.
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=23042009152508&oldnumber=485