Клод Броззони: «Я бы хотел войти в гармонию с искусством ТЮЗа Киселева»

Алексей ГОЛЯКОВ

Саратовский театр юного зрителя за последнее время заметно проявляет себя в различных международных проектах. Это и сотрудничество с зарубежными режиссерами (итальянцем Паоло Ланди, поставившем в театре несколько спектаклей, в числе которых абсурдистские драмы Ионеско). Это и пребывание художественного руководителя театра, народного артиста РФ Юрия Ошерова в Колумбии, где он с питерским режиссером Анатолием Праудиным перед тем, как перенести на саратовскую сцену весьма непростую даже для чтения прозу Маркеса, воочию увидел нравы и быт прототипов Нобелевского лауреата, напрямую соприкоснувшись с колоритом и темпераментом «пылающего континента».

В течение недели апреля ТЮЗ Киселева предвкушал визит французов – режиссера Клода Броззони и помогавшего ему в общении с труппой и прессой Жана-Мари Пьери, директора СРКПОО «Альянс Франсез-Саратов», атташе по сотрудничеству в области французского языка при посольстве Франции в России. Точнее говоря, это был и не визит французских гостей (дело даже не в полном отсутствии какого-либо официоза в посещении), а скорее их неформальное знакомство с первым детским российским театром, с которым Броззони намерен в самом ближайшем будущем плодотворно подружиться. По крайней мере, в том, что из этой дружбы появятся спектакли, о которых заговорят не только в России, но и во Франции, сомневаться не приходится.

Господин Броззони любезно согласился дать интервью «Богатею», в котором принимали участие г-н Жан-Мари Пьери и переводчица Александра Ямпольская.

Корр.: Скажите пожалуйста, что послужило импульсом к тому, что Вы заинтересовались детским театром на берегу Волги?

К. Броззони: Мне помог в этом решении директор французского культурного центра в Москве Доминик Жамвон, который видел мои спектакли во Франции и связался со мной по конкретной теме – возможной работе с одним из наиболее известных театральных коллективов в сегодняшней России, работающих в провинции. Сначала у нас была переписка с месье Жамвоном, после которой я приехал в Россию с планом работы, причем сразу – в Саратов.

Корр.: То есть Вы приехали работать не в столицу, не в Санкт-Петербург или в какой-либо другой мегаполис, а «в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов»? (Броззони и Пьери смеются). Нужно отдать должное господину Жамвону за то, что он так осведомлен о культурных традициях и достижениях Саратова…

К. Броззони: Да, во всем мире существуют столицы, но они не могут, я убежден, нормально развиваться без провинциальной культуры. Поэтому создать верное представление о лице нынешнего российского театра, я полагаю, невозможно без того, чтобы подышать, как у вас говорят, «воздухом глубинки». Хотя ваш город, думаю, глубинкой не назовешь. Мое первое впечатление – это какая-то, казалось бы, веками непоколебимая статика: деревянные дома с треугольными крышами и покосившимися воротами, и рядом стоят многоэтажные дома с отделкой евродизайном. Это замечательно – такое соседство! Особенно запомнился монумент на главной городской площади Ленину. Таких громадных и прямо-таки пугающих памятников у нас нет... Так вот и в театре – подобное совмещение очень разного бывает полезным. Я знаю, и у вас в России люди приезжают ставить в Москву спектакли из маленьких городов. И у нас во Франции выстроена своего рода культурная пирамида: в Париж направляются режиссеры и актеры, причем не только из городков, но даже из деревень, и это превосходно! Что касается меня, то у меня есть возможность делать постановки в Париже, но мне интереснее окунаться несколько в другую атмосферу. И я думаю – и в творческом отношении, и в плане чистого успеха – я поступаю совершенно правильно.

Корр.: На сцене ТЮЗа какие проекты с Вашим участием готовятся к реализации?

К. Броззони: Пока я не могу сказать о конкретных спектаклях – пьесах и их постановках с теми или иными актерами или с той или иной сценографией или музыкой. Мне сейчас важно изучить театр, с которым я хотел бы сотрудничать, – не теоретически, не по рассказам других людей и не по сведениям из Интернета, а вот на том уровне, на каком мы с Вами в данный момент общаемся. И я вижу, как с каждым днем и даже часом моего общения с людьми в театре Киселева опровергаются многие стереотипы восприятия. Так, Доминик говорил мне о вашем театре как о прославленном, но «детском», по формальным признакам.

Когда же я приехал сюда, я сразу увидел, что это очень поверхностная характеристика. Это скорее семейный театр, которых так не хватает и на Западе, и у вас в последнее время тоже; это театр больших, глубоких, сильных традиций. Четыре дня, что я провел в Саратове, я потратил время не на составление проектов или каких-то смет, а на нечто более важное – на непосредственное вхождение в театр. Я с удовольствием смотрел, как репетируют и играют ваши актеры. Конечно, мой проект, который обязательно будет, предстанет другим, нежели часть программы «стандартного» ТЮЗа. Но я бы желал, чтобы он вошел в гармонию с искусством ТЮЗа Киселева. Конечно, я бы мог Вам сказать, что я бы хотел поставить у вас Чехова или Брехта. Но цель моя состоит не в фактическом воспроизведении того, что мне реально по силам сделать в Париже или Берлине.

Корр.: А на родине у Вас такие же творческие сомнения и терзания или же там Вы более «прагматичны»?

К. Броззони: Думаю, что Вы правы во втором Вашем предположении. На родине у меня всегда четкий график постановок, от которого я стараюсь не отступать. Авторы, с которыми я соприкасаюсь как режиссер у себя во Франции, – тот же Чехов, Шекспир, Брехт – несут в себе эволюцию человека, они отказываются мириться с несправедливостью мира. Из ныне живущих писателей, чьи тексты для меня ценны, могу назвать двукратного гонкуровского лауреата Ролана Годэ. Он молод, ему немного за тридцать. Последние три года я ставлю спектакли (если брать современную литературу) по его произведениям.

Вот совсем недавно он «переписал» историю Медеи. Очень часто герои под его пером несут в себе злость, ненависть, насилие, но – удивительно – при «столкновении» с публикой они входят в исповедание, в душевное равновесие, и для меня огромная ответственность и одновременно наслаждение довести языком театра этот важнейший авторский замысел. Меня, как человека театра, интересует такая литература (и здесь искания Шекспира, Брехта и нашего современника Годэ созвучны), в которой художественно ярко раскрываются идея очищения, идея раскрытия самого себя. И я стараюсь говорить об этом в равной степени, показывая модель общества и модель отдельной семьи – супружеской пары. Я хочу всякий раз подчеркнуть, что если в нас – даже на генетическом уровне, в измерениях наших давно ушедших предков – что-то порочное закрывалось, утаивалось, загонялось вовнутрь, то это ударит бумерангом по будущим поколениям, по детям, внукам и правнукам, ведя к разложению и гниению ныне живущих и еще не родившихся.

Корр: В каком географическом месте Франции Вы работаете в настоящее время?

К. Броззони: Это городок Анси (в Альпах, на границе Франции и Швейцарии – Авт.). Повторюсь, здесь, в Саратове, я сейчас буквально и фигурально путешествую, набираюсь впечатлений, жизненных образов, чтобы потом, по прошествии времени, ваш город на Волге тоже в чем-то стал для меня местностью с видом на альпийские пейзажи. Иначе говоря, перед тем, как что-то «родить» сценическое, я переживаю, можно сказать, с Саратовским ТЮЗом свою «свадьбу». В творческом отношении, как Вы понимаете.

Корр.: Было бы, думаю, неплохо, если приданым к этой свадьбе станут сочинения наших российских Роланов Годэ. Тем более, по уровню конфликтности и драматизма коллизиям сегодняшней российской действительности не занимать.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=29042009184054&oldnumber=486