Официальный сайт
|
|
Алексей ГОЛЯКОВ
Сквернословие, пожалуй,
как ни что иное за последние годы, обернулось той вшивостью, проверяя которую, обнаруживаешь,
как в медицинской карте, недуги самые разные, в том числе глубинного свойства. И в одних случаях бал заправляет, по выражению поэта, «порнография духа», при всех правилах соблюдения табу на публичное воспроизведение неприличных слов. В других же – разнузданность, проявляемая прежде всего на вербальном (словесном) уровне, приобретает легальные, безнаказанные формы настолько, что становится приметой времени.
Приватизация класса ХХХ
Бывший пресс-секретарь первого президента страны журналист Павел Вощанов неоднократно признавался письменно и устно, что Б.Н. Ельцин никогда не употреблял в общении с подчиненными и даже в узком кругу крепких выражений. Да и сам Борис Николаевич в своем полузабытом ныне бестселлере «Исповедь на заданную тему» горделиво писал об этом своем качестве, что не могло его не выделять, когда ему это понадобилось, из общего строя советских руководителей, от «загогулин» которых на партхозактивах болели уши не только у женщин. Надо же, умилялись потиравшие руки политологи и имиджмейкеры – из темной зауральской деревеньки, и прорабом был, и капитаном спортивной команды, обогащая себя на всех этапах жизненного пути речевыми навыками отнюдь не из запаса поэтов серебряного века… А не ругается.
Но не мешало бы именно сейчас вспомнить – последний день агитации «за» или «против» кандидатов на первых выборах Президента России в 1991 году мгновенно расставил все точки над «и». Да так лихо, что в ближайшем будущем и эти точки были отброшены прочь, и прежде традиционно непечатное стало – в прямом и переносном значениях – свинцом, черным по белому расстреливающим бумагу, которая, по чересчур буквально воспринятому ироническому опыту античности, не краснеет. Прежде, однако, было все же не слово, а голое тело (пока еще не Генпрокурора РФ). Многие сегодня подзабыли факт, достойный, увы, занесения в исторические анналы медиа-войн. Когда по первой программе ТВ шел предвыборный материал Н.И. Рыжкова, ведущего соперника тогдашнего чемпиона по демократии, ребята из ельцинской команды, получившие в пользование «вторую» кнопку, запустили в эфир французскую эротическую комедию, невзирая на программу передач и всякие пустяки с детским временем трансляции. Мол, нечего глядеть на бывших красных директоров, посмотрите-ка лучше на раскрасневшиеся галльские задницы. Непотребство подрядилось в бабки-повитухи российской демократии настолько легко, словно оно было для этой роли незаменимо, будто для него заранее была приготовлена штатная должность с весьма широкими полномочиями.
И вот один из частных, но наиболее характерных результатов конъюнктурного ханжества Ельцина с его показной нелюбовью к мату. Имя, пусть и бывшее, принадлежащее одному из красивейших городов мира, было присвоено у всех на глазах, приватизировано обыкновенным охальником, одним из тех, кого во все времена вдоволь водилось в России, но которых народная этика, поддерживаемая государством, всегда отгораживала непробиваемым мечом от непреложных ценностей, от посягательств на святыни. Певец Шнуров, в рок-тусовке имеющий прозвище «Шнур», образовал группу «Ленинград» (примечательно, что осенью 2008 года в Саратове афиши его гастролей звали послушать не группу, а группировку) и с самого начала своей «музыкальной» карьеры сделал ставку на обыгрывание матерной лексики в своих выступлениях, адресованных прежде всего молодежной аудитории. Было бы полбеды, а может быть, и вовсе забавно отражало бы творческие принципы этого исполнителя, если бы за название своего коллектива им был взят, предположим, слоган «Я, такой-то, балбес; на сцене – бес» или «Прости меня, мама, по матушке!». Но причем, здесь, позвольте спросить, Ленинград? Без кавычек. В декабре 2008 года Шнуров объявил о роспуске «Ленинграда» и о создании новой группы той же творческой ориентации под названием «Рубль». Но сие обстоятельство не умаляет кричащего факта: почти десятилетие Шнуров безнаказанно использовал одно из названий второго по значимости города в России в своих, далеко не благостных целях.
В том же девяносто первом году, когда решался вопрос о возвращении городу на Неве своего исконного имени, многие, кто в общем-то спокойно относился к его «новому-старому» немецкому фонетическому облику, приводили в защиту знакового для страны имени аргумент, с которым все-таки трудно спорить. Пока жив хоть последний блокадник, не трогайте это имя. Более того, именно Ленинград, а не Санкт-Петербург и официально, и в сознании соотечественников – город-герой. Из песни слов не выкинешь. Но по какому-то недоразумению, по какому-то злому парадоксу, это имя попало в совсем другую песню.
(Продолжение следует)
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=10092009152710&oldnumber=500