"Газета "Богатей"
Официальный сайт

Статья из № 33 (503) от 01.10.2009

Особенности национальной брани

Алексей ГОЛЯКОВ

(Окончание. Начало в №№ 30 (500), 31 (501), 32 (502)

Было бы неверным свести всю проблему к двусложному «запретить – разрешить».

Но она усугубляется тем, что вообще никак не решается более пятнадцати лет, то есть на протяжении уже целого исторического периода.

Сало – в целлофан

Между тем, обществу требуются не тотальные запреты, равно как и, разумеется, недопустим нравственный беспредел. Кропотливая и подробная на законодательном уровне регламентация всего того, что связано с понятием неприличного, непристойного, в подавляющем большинстве стран является одним из элементов гражданского общества, позволяющим на консенсусной основе учитывать в социуме разные интересы, эстетические вкусы и личностные наклонности, а не чьей-то праздной прихотью или ханжеским промыслом.

Отечественные законодатели на исходе 90-х годов, понимая это, предпринимали попытки, и серьезные, оградить бурные реки нахлынувшей свободы хоть какими-то берегами. Памятен поистине уникальный факт единодушия в Государственной Думе и Совете Федерации, когда обе палаты поочередно дружно проголосовали за принятие нового Федерального Закона – «О защите общественной нравственности», документа, в принципе, методологического, относящегося к сфере государственной идеологии, а не к одной лишь охране общественного порядка. И что же? Кто не помнит – тогдашний глава государства, президент Ельцин, его не подписал, сославшись на что-то вроде «нарушает свободу творчества». Теперь, спустя десятилетие, не надо объяснять, какую свободу творчества мы слишком часто видим и слышим из коммуникационных щелей – на примере того же Шнурова. А ведь его ужимки и брань, соединенные с исторической атрибутикой, в другой, более уважающей себя стране, были бы отнесены к последней, самой строгой по степени ограничений в СМИ категории (к седьмой, так называемой «ХХХ категории» в принятой и действующей по мировым стандартам регламентационной, в семи пунктах, шкале ограничений на изображение эротики и жестокости), либо – что вероятней всего – были бы вовсе запрещены. Наша беда в том, что у нас до сих пор не работает сертификация культурной и медиапродукции по образцу любой другой. Такая сертификация могла бы четко разграничить аудиторию, время трансляции фильма или любой другой постановки, а также определить ответственность авторов и распространителей за нарушения правил общественной морали.

Между тем, текст закона, так и оставшийся законопроектом, не только не устарел, а приобрел небывалую актуальность. Многие его идеи по злободневности сравнимы сегодня со все громче звучащими предложениями ввести, а точнее, восстановить для казнокрадов и состоятельных бандитов меру конфискации имущества, то есть бить рублем по злу. Тогда, при обсуждении законопроекта, кинорежиссер и парламентарий Николай Губенко, и не только он, предлагал установить систему дополнительного налогообложения для тех, кто сознательно нарушает общественную нравственность, в виде крупных штрафов. При этом полученные средства направлялись бы на поддержку некоммерческого искусства. Захотелось ругнуться в книжке напрямую, без точек, – ругайся, но заплати за каждое слово столько-то; причем и автор, и издатель. И было бы к месту, если Институт русского языка РАН четко определил бы список – для конкретного применения – табуированных лексем. Рациональное зерно – нет прямых запретов, и в то же время какие-нибудь отпетые или «пробитые» мошенники лишний раз задумаются, стоит ли пускаться в такую вольницу, чтобы из-за нее опустошались собственные карманы, а с ними и страдало финансовое положение продюсеров. Заодно, заметим, с репутацией.

Пока, к сожалению, порномафия через своих лоббистов в органах власти держит позиции уверенно. Дело доходит до ангажированности научных кругов, – как нетрудно догадаться, не в интересах защиты нравственности. Набивший оскомину пример – введение в активный оборот понятия «ненормативная лексика». Часть лингвистов, литературоведов, всевозможные шоумены и революционеры от культуры, развернув как знамя этот поэтично-околонаучный термин, пустились с каким-то экстазом в почти открытую пропаганду словесной грязи, всегда бывшей в русском языке матом, тем «низом», которому не позволялось претендовать на «верх» культуры, публичной жизни и общественного признания. В самом запуске данного, ставшего устойчивым, определения лежит семантическая и, как следствие, этическая диверсия. К ненормативной лексике, то есть к той, что находится за пределами русского литературного языка как нормы, традиционно относились и разговорный стиль, и просторечие, и диалекты, и старославянизмы, и профессиональный жаргон. Таким образом, языковой пласт ее очень широк и в принципе никакого отношения к скабрезной ругани не имел и не имеет. «Приватизация класса ХХХ» и здесь сработала «в стиле 90-х», героическое дав на откуп пошлому. И нашему современнику скоро будет очень трудно продираться к истинному смыслу через возникающие ассоциации при слове «Ленинград» – то ли невольно вспоминать песню о крейсере «Аврора» в исполнении детского хора, то ли плеваться.

Страну захлестывает товарная интервенция компакт-дисков и полиграфических изделий с непристойностями без каких-либо маркировок и предупреждений. Дурь всегда заразительна, и легион «расшнурованных» музыкантов и драмоделов растет, как на дрожжах. Увы, тенденция такова, что даже ряд достойно заявивших о себе писателей – новых реалистов, как, к примеру, Захар Прилепин, оказываются порой нестойкими к словесной грязи и также в текстах не в состоянии находить художественные эвфемизмы, печатая мат. Что касается одного из «первопроходцев» темы, Владимира Сорокина, то он в одном радиоинтервью на вопрос корреспондента «нужно ли заключать книги наподобие «Голубого сала» в целлофан, чтобы «хотя бы малолетки не видели этого в киосках», лениво, «через губу» признался: мол, нечего попусту тратить целлофан. У него, у Сорокина, у самого двое детей, уже внук появился, и ничего, вроде слывет добропорядочным семьянином. Наверное, здесь тот случай, когда, думая в первую очередь о детях, а не об экономии синтетической упаковки, уместно вспомнить известное. Третьего не дано: или мы – их, или они – нас. Или общество приструнит засаленных, или эта компания будет и дальше виртуально (а вполне возможно, и не только) своими грязными руками погружать нас во тьму.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=30092009185940&oldnumber=503