Загадки следствия и эспертизы

Александр НИКИТИН

Не знаю как вам, уважаемые читатели, а лично мне почему-то не везет

в общении с работниками милиции. Может быть, я просто такой невезучий человек. Наверное, есть люди, которые горят благодарностью к людям,

чья служба и опасна и трудна, но я таких пока тоже не часто встречал.

И вот новый повод для разочарования. На этот раз мне в руки попали копии документов, связанных с трагической гибелью в дорожной аварии молодого человека Андрея К. Дорожное происшествие произошло еще 26 июня 2009 года. По данному факту 27.06.2009 года в СО при ОВД по Саратовскому муниципальному району возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 264 ч. 1 УК РФ, которое расследовалось старшим следователем СО при ОВД по Саратовскому муниципальному району капитаном юстиции Лозбеневым А.В.

27 августа 2009 года старший следователь Лозбенев А.В. данное уголовное дело прекратил в связи с отсутствием состава преступления.

Это-то постановление с приложением некоторых документов из уголовного дела и оказалось у меня на столе. Прочитав постановление, я испытал чувство, которое можно выразить словами: и за кого нас принимают?

Однако все по порядку. Событие дорожного происшествия в постановлении следователя описаны следующим образом: «26.06.2009 года около 22 часов на 286-м километре автодороги «Сызрань–Волгоград», на территории Саратовского района Саратовской области Б., управляя автомобилем «Шевроле Нива», имея в качестве пассажиров Л. и К., не справился с управлением названного автомобиля, допустил съезд указанного автомобиля в кювет и последующее его опрокидывание. В результате данного дорожно-транспортного происшествия пассажирка Л. получила телесные повреждения, которые причинили тяжкий вред здоровью, 28 июня 2009 года Андрей К. скончался в городской больнице № 6».

Все правильно. Только можно было бы добавить, что Б., по утверждению матери Андрея К., не имел прав на управление транспортными средствами, был в нетрезвом состоянии и, как ей рассказали еще двое пассажиров этой автомашины Ж. и С., демонстративно лихачил, выписывая на дороге немыслимые пируэты, хотя его просили этого не делать. Но как раз обо всем этом в постановлении почему-то умалчивается.

В основу постановления о прекращении уголовного дела старший следователь Лозбенев А.В. положил заключение автотехнической экспертизы, проведенной экспертами Э.В. Немчуковым и А.Ю. Дмитриевым о том, что «если занос автомобиля ВАЗ–2123 произошел в результате разгерметизации заднего правого колеса, повлекшей последующее опрокидывание транспортного средства, то с технической точки зрения разгерметизация заднего правого колеса будет находиться в причинной связи с ДТП».

Однако лично на меня особое впечатление произвело другое место экспертизы, которое, как мне представляется, и сыграло определяющую роль в судьбе уголовного дела. Эксперты Э.В. Немчуков и А.Ю. Дмитриев в своем заключении единодушно записали, что в постановлении о назначении экспертизы имеются сведения о том, что Б., управляя автомобилем ВАЗ–2123, двигался по автодороге «Сызрань–Волгоград» в направлении г. Сызрань. В пути следования он, не справившись с управлением, допустил выезд транспортного средства за пределы проезжей части на откос земляного полотна и последующее его опрокидывание.

А теперь обратите внимание, уважаемые читатели, на то, что под содержанием этого абзаца наши эксперты поняли следующее (привожу текст дословно): «водитель Б., управляя автомобилем ВАЗ–2123, двигался по автодороге «Сызрань–Волгоград» в направлении г. Сызрань. В пути следования, подъезжая к 286-му км. автодороги, в результате наезда правой – задней шиной колеса на относительно твердый предмет, шина разгерметизировалась, в результате чего произошел занос автомобиля ВАЗ–2123 и водитель, не справившись с управлением, допустил выезд транспортного средства за пределы проезжей части, на откос земляного полотна с последующим его опрокидыванием».

Какие же интересные процессы должны были происходить в головах наших уважаемых экспертов, чтобы они именно так уяснили для себя текст постановления следователя. А, самое главное, очень мне хотелось бы узнать, что послужило для них побудительным мотивом для такого нестандартного понимания постановления, если следователь их об этом не просил.

Видимо, точно так же, как и я, впечатленный данным утверждением экспертов, старший следователь Лозбенев А.В. допрашивает эксперта Немчукова Э.В, который, как мне представляется, в своей реконструкции события ДТП в кабинете следователя пошел еще дальше и стал вполне серьезно утверждать, что, по его мнению, в момент съезда автомобиля ВАЗ–2123 в кювет он двигался задней частью вперед, а сквозное повреждение шины колеса возникло до выезда автомобиля за пределы проезжей части.

Не знаю как вы, уважаемые читатели, но лично мне хотелось бы, чтобы эксперты оценивали только достоверно установленные обстоятельства, а не творчески конструировали предположения и догадки, даже если они и готовы демонстрировать нестандартное мышление. Слишком велика цена таких невинных умозаключений.

В судебном заседании возможность выяснить, что имели в виду наши эксперты, высказывая свое мнение, у сторон имеется. В суде экспертам можно задавать вопросы всем участникам судебного заседания. И если эксперты вышли за рамки своей компетенции, установить это, как правило, не представляется большого труда. Да и для суда заключение экспертизы только одно из доказательств.

А что делать, когда дело до суда не доходит, и когда на основании экспертного заключения делаются далеко не бесспорные выводы, а задать эксперту вопросы, чтобы рассеять сомнения, невозможно.

Я лично считаю, что в таких случаях, как с установлением виновного лица в смерти Андрея К. в ДТП, должно иметь место судебное разбирательство. Я бы хотел, чтобы делать окончательный вывод, что Андрей К. погиб исключительно по воле слепого случая или, если хотите, злого рока, имел возможность только судья в ходе гласного и открытого судебного разбирательства.

Я, конечно, не специалист по автотехническим экспертизам, хотя и знаком со множеством подобных заключений. С моей некомпетентной точки зрения, высказанное мнение экспертов и особенно эксперта Немчукова Э.В. совершенно никак не согласуется со схемой места происшествия и другими материалами из уголовного дела, согласно которым автомобиль «Шевроле Нива» при съезде в кювет задом не двигался и, вообще, он никогда задом не двигался.

Нет также объективных данных о том, что наезд автомашины ВАЗ–2123 на предмет, повредивший правую заднюю шину колеса, произошел только на проезжей части, а не в момент выезда автомашины за ее пределы на обочину; во всяком случае, следователь их в своем постановлении о прекращении уголовного дела не приводит. На мой взгляд, предположения экспертов о месте получения повреждения шины заднего правого колеса не согласуются и с показаниями свидетелей, если судить по тому, как они изложены следователем в постановлении.

И тем не менее, основываясь на этом неубедительном, с моей точки зрения, предположении экспертов, старший следователь Лозбенев А.В. делает далеко идущий вывод о том, что в действиях водителя Б. отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ст 264 УК РФ, так как он предпринял все возможные меры и действия, направленные на предотвращение ДТП, поскольку причиной выезда автомобиля под управлением Б. за пределы проезжей части и его последующего опрокидывания послужила разгерметизация правого заднего колеса автомобиля в результате наезда на какой-то предмет, который водитель мог и не обнаружить при движении по проезжей части. Однако, так и не ясно, что это за всевозможные меры и действия, в чем они заключались и почему не предотвратили трагедию.

Мне, конечно, радостно сознавать, что все сомнения в виновности водителя Б. старшим следователем Лозбеневым А.В. трактуются в пользу обвиняемого. Но для чувства удовлетворенной справедливости этого явно не достаточно.

Я, например, уважаемые читатели, так и не понял из представленных материалов, выданных потерпевшей матери Андрея К., установлены ли следователем очень важные для выяснения объективной картины трагедии обстоятельства:

1. Имеет ли Б. водительские права на управление транспортными средствами или нет. И если имеет, то каков стаж его водительской практики.

2. Кто собственник автомашины «Шевроле Нива». Имел ли право Б. управлять этой автомашиной, либо он оказался за рулем самоуправно.

3. Был ли Б. в нетрезвом состоянии или в наркотическом опьянении.

4. Что из себя представляет предмет, наезд на который автомашиной имел такие трагические последствия. Имелась ли возможность у водителя его заметить своевременно, если он находился на проезжей части дороги. Необходимо найти этот предмет.

5. Какие объективные данные свидетельствуют о том, что наезд на предмет, повредивший заднее правое колесо, произошел именно на трассе, а не на обочине трассы.

Лично я считаю, что в данном уголовном деле точку ставить еще очень и очень рано. Слишком много неясного. Слишком много возникает вопросов.

Хотелось бы, чтобы прокурор Саратовского района Н.Н. Борозинец обратил свое государственное око на данное уголовное дело.

Перед тем как направить этот материал в редакцию, я встретился со старшим следователем А.В. Лозбеневым и тот мне сообщил, что его постановление о прекращении уголовного дела отменено, а по делу назначена повторная авто техническая экспертиза.

Что ж, это известие обнадеживает. Ну, а там, поживем, увидим.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=19112009113906&oldnumber=509