Демократия не имеет извивов

Александр НИКИТИН

С огромным удивлением прочитал статью Юрия Чернышова «Извивы либеральной демократии» (см. газета «Богатей» № 42 (512) от 10.12.2009 года) и, признаться, был потрясен до глубины души таким, мягко говоря «извивом» авторской мысли, согласно которой рядовой для швейцарцев результат демократического референдума ассоциируется с приходом к власти на основе демократического волеизъявления Адольфа Гитлера.

Следует отметить, что Ю. Чернышов здесь не точен. Адольф Гитлер к власти на основе демократического волеизъявления народа Германии никогда не приходил. Президентом государства народ его не избирал. А вот старый президент Гинденбург, победивший Гитлера на всенародных выборах, вступив в сговор с шовинистически настроенной верхушкой германского ВПК, действительно неожиданно для большинства немцев назначил его канцлером Германии и главой правительства. Однако формальное соблюдение высшим чиновником демократической процедуры не равно народному волеизъявлению. Но это так, к слову. Явное преувеличение и в том, что Европа в шоке от результатов референдума. Исламские лоббисты действительно в шоке. Но на этом я остановлюсь ниже.

Более серьезного разговора требует другой аспект статьи. На референдуме в Швейцарии граждане запретили в стране строить минареты. Что это: нарушение права на свободу вероисповедания или законное право граждан Швейцарии самим решать, какие здания и сооружения могут строиться в их собственной стране?

Мне представляется, имело место второе. Это подтверждается и приведенными в статье словами руководителя пресс-службы ДУМП Ахмета Мамедова: «Но в запрете на строительство минаретов опасности для ислама я не вижу». О нарушении прав отдельного верующего мусульманина на свободу вероисповедания даже не упоминается. То есть, возможно, что мечеть без минарета и не так люба глазу мусульманина, но к его свободе вероисповедания это относится так же, как яичница к Божьему дару.

Однако, может быть, опасность представляет побудительный мотив швейцарцев, желавших поставить заслон «исламизации» своей страны. Может быть, за этим таится швейцарская ксенофобия?

А вот проблема «угрозы исламизации» действительно является и для швейцарцев и для других народов Западной и Центральной Европы очень актуальной. И центральным для всех коренных европейцев становится вопрос: имеется ли у них и эмигрантов из Африки и Азии, исповедующих ислам, общее будущее?

И ответ на этот вопрос не так прост, как может показаться. А. Мамедов утверждает, что «мусульмане способны интегрироваться в западный социум и приносить ему пользу».

А вот социологические исследования свидетельствуют: оснований для оптимизма мало. Правда, по самой Швейцарии этих исследований я не нашел. Поэтому привожу данные по Европе. По результатам социологического исследования, проведенного вашингтонским исследовательским центром Пью, за последние четыре года в европейских городах были зарегистрированы сотни актов агрессии со стороны мусульманской молодежи, постоянно растет число антисемитских выступлений. По данным социологов, европейские мусульмане не проявляют терпимости к своим согражданам именно в тех странах, которые отличаются наибольшей терпимостью и толерантностью. В Великобритании одновременно имеет место самое терпимое в Европе отношение коренных жителей к иммигрантам-мусульманам и самая открытая неприязнь мусульман к европейцам.

Прибывшие в западные страны мусульмане, как оказалось, живут по законам своей культурной идентичности, а не по законам общеевропейского гражданского общества. Потому что культурная и религиозная идентичность намного серьезней, фундаментальней и глубже, чем нормативы и коды гражданского общества. Европейское право, основанное на игнорировании этой идентичности, сейчас фактически рушится. Это объясняется тем, что скопившаяся критическая масса приезжих мусульман никак не интегрируется в европейское общество, или интегрируется, но очень поверхностно. Сохраняя свою культурную идентичность, они создают анклавы самобытного существования, в рамках которых игнорируются все неформальные социальные императивы принимающих государств и обществ.

Но и это еще не все. Прибывшие в Европу мусульмане требуют, опираясь на отвергаемые ими для себя демократические либеральные ценности, изменения привычного порядка существования европейцев. И сегодня правительства многих европейских государств, опасаясь рассердить мусульманскую молодежь, которая легко радикализируется, снимают христианские кресты с публичных зданий, отдают католические храмы под мечети, запрещают в домах, расположенных рядом с соседями-мусульманами, содержать домашних свиней и даже выставлять на улицу рождественские елки и вертепы (сценки из Рождества Христова).

В Германии особенно чувствуется сильный натиск исламизации, и есть основания говорить, что немецкая полиция и суды более толерантны к мусульманам, чем к не мусульманам. Один из наивысших немецких судов (Bundesgerichtshof) недавно уменьшил наказание для исламистов, публично призывавших к открытому, с применением насилия, джихаду в Европе. Неслыханным в этом решении было то, что судьи свое решение обосновали Кораном, а не немецким национальным правом.

Сегодня стремительно увеличивается количество мусульман в Европе. Самая крупная мусульманская община – во Франции: до 7 миллионов (до 10 % от общего числа населения), ислам стал здесь второй по численности религией страны после католицизма. Многочисленные общины последователей ислама сформировались в Германии (4 млн), Великобритании (1,7 млн), Италии и Голландии (по 1 млн). Значительные мусульманские общины разбросаны по всем без исключения западноевропейским странам. И, как мы уже с вами видели, спешить интегрироваться в европейскую культуру эти люди не спешат.

Между тем, о комизме европейской политкорректности в отношении мусульман ходят анекдоты. Вожди объединенной Европы ради того, чтобы не раздражать эмигрантов-мусульман, отказываются от основополагающих принципов либеральной демократии: свободы слова и свободы информации.

А если серьезно, то демократия определяется тем, что мои права заканчиваются там, где начинаются права другого человека. Права эмигранта должны заканчиваться там, где начинаются права гражданина. Права переселенца заканчиваются там, где начинаются права коренного жителя. Мне кажется, что это аксиома. И если коренные швейцарцы не хотят слышать криков муэдзинов и не желают изменения привычного и дорого им вида европейского города торчащими свечками минаретов, то это их законное прав. И вывешивать кресты на публичные здания, и держать в квартирах и домах домашних свиней, и слушать поздравления по телевидению с Рождеством, и выставлять перед домом вертепы. Все это – законное право коренных европейских жителей. И оно должно быть защищено, даже если отдельным мусульманам это не нравится.

Ну, а если приезжие мусульмане не могут с этим примириться, то, на мой взгляд, они не должны учить европейцев, как им жить, а могут уехать на постоянное проживание, например, в Иран, где их ничто из непривычной «загнивающей» по их представлениям европейской христианской культуры не будет оскорблять.

Что же касается оценки правозащитной организации Amnesty International, решившей, что запрет на минареты станет нарушением международных обязательств Швейцарии, связанных со свободой вероисповедания, то ведь известно, что эта организация прочно срослась с интересами мусульманского арабского мира, занимаясь гуманитарной поддержкой беженцев в Палестине и в Африке. Достаточно вспомнить ее активную критику политики Израиля в отношении палестинцев и упорное молчание по поводу террористической деятельности правящих палестинских группировок типа Хамаз.

Не могу не сказать несколько слов и о ситуации в Саратовской области. У нас в целом соблюдается межконфессиональный и межнациональный мир. Соблюдается он во многом потому, что из бюджета области ежегодно национально-культурным автономиям национально-религиозных меньшинств выплачиваются достаточно приличные суммы. Наверное, национально-конфессиональный мир стоит того, чтобы большинство жителей его оплатило. Но закрепленный статус национально-культурной автономии за анклавами национальных меньшинств в будущем может стать огромной проблемой, если эти национальные меньшинства вырастут в численности до 10–15 % от всего населения. А такая перспектива вполне возможна, учитывая ожидаемое уже в недалеком будущем резкое снижение численности русского населения в области. Можно ли сказать, что в области интеграционные процессы в среде национальных анклавов не остановлены барьером национально-культурной автономии, а наша европейская культура не воспринимается членами этих анклавов как культура «загнивающая и безнравственная»? Если честно, то сегодня ответа у меня нет.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=17122009110116&oldnumber=513