Второе призвание

Александр ДАВИДЕНКО

Писать о художниках-любителях (о самодеятельных художниках – называть их можно по-разному – как кому нравиться) одновременно и легко, и трудно. Легко потому, что назвал их любителями и, казалось бы, понятно, о ком и о чем идет речь. А трудно оттого, что на деле все гораздо сложнее и, конечно же, не исчерпывается снисходительной, поверхностной формулировкой.

Люди берут в руки кисть или карандаш, с энтузиазмом покрывают чистую поверхность холста или бумаги линиями и пятнами оттого, что у них появляется потребность в творческом самовыражении. И они выплескивают свой восторг, свое удивление, свое понимание быстротекущей жизни на лист бумаги или на холст.

Не у каждого эта страсть просыпается в юном возрасте, когда еще можно поступить в художественную школу, училище, вуз; не все решаются на этот шаг и выбирают иную профессию, и лишь в зрелом возрасте вспоминают об этом. Так или иначе, но художественное творчество все же становится неотъемлемой частью их жизни. И, по большому счету, не так уж и важно каков уровень владения самим ремеслом взрослыми людьми, призванными Музой в ряды своих поклонников, своих жрецов. На определенном этапе они вдруг обнаруживают желание не только в одиночестве переживать чудесные мгновения созерцания прекрасного, которое окружает тебя, которое буквально разлито в пространстве, но и поделиться своей радостью, своим видением с друзьями, с единомышленниками. Хорошо, что таким энтузиастам помогают объединиться в коллективы, где они могут общаться друг с другом и получать квалифицированную помощь.

Одним из таких объединений является клуб «Вернисаж», образованный еще в далеком 1962 году (хотя тогда он не имел такого названия) и нашедший сегодня приют в Доме работников искусств. В эти дни в залах «Союза художников» проходит большая выставка («Второе призвание»), на которой члены этого клуба представили на суд зрителей плоды своей творческой деятельности. Большое количество экспонатов не позволяет упомянуть их всех, хотя все они – выражение искреннего чувства, своеобразные дневниковые зарисовки, воспоминания, размышления, пылкие признания.

Можно сказать, что показанное демонстрирует принципиально разный подход к проблеме наивного искусства и своего места в нем. Более того, можно утверждать, что «девственной наивностью», как в живописных приемах, так и в художественном видении, отличается лишь один автор – Чулков Г.П., которого совершенно не заботит, насколько то, что он делает, – «грамотно» с точки зрения школьной обученности. Поэтому его «Масленица», «Хвалынские яблоки», «Соревнование. 5-я Дачная» радуют своей открытостью, добротой, неизмышленностью, а также декоративностью цветовых сочетаний.

Работы Дьяконова В.А. как будто тоже отличает наивный характер пластического языка. Но это впечатление обманчиво: перед нами не природная простота как выражение естества, а стилизационный прием, продукт интеллектуального свойства, причем высокого качества. Здесь органично (именно – органично!) соединились пластические упрощения, имеющие своими образцами наивное искусство и обученность. Это проявляется и в грамотном построении композиции (у Чулкова, например, отсутствует композиционный центр, многофигурные построения у него тяготеют к упорядоченности «броуновского движения», к естественной «упорядоченности» толпы, когда все равноценно, все – главное), и в стремлении к психологизации образа (помимо портретного сходства). Примерами могут служить две интересные работы: «Портрет художника Мерцлина» и «В саратовской степи» (это портрет П. Кузнецова, в основу которого, очевидно лег его трагический карандашный «Автопортрет с музой. 1906г.»). А «Иней» не только подтверждает уже сказанное, но и позволяет сделать вывод о хорошей обучаемости, умении стилизовать, так как здесь проявляется явное влияние Б. Давыдова.

Все остальные работы демонстрируют нескрываемое желание художников уйти от «наивности», что в разной степени, с большими, или меньшими потерями для качества (которое находится в сложных отношениях с профессиональной грамотностью), но удается всем. Посмотрите, например на еще одну «Масленицу» кисти Молочкова В.А.: это не локальное, хотя и красочное мероприятие, а развернутое, велеречивое повествование, в котором каждый из многочисленных фрагментов представляет собой самостоятельный сюжет, с каждым из них связано конкретное воспоминание, конкретное обстоятельство – когда лирического, когда забавного свойства.

А как натуралистичны «Спелые сливы – плоды лета» Старчихина А.: любовно выписана кожура, покрытая матовым налетом, сочная мякоть видна в лопнувших местах, аппетитные яблоки дополняют натюрморт. Стремление к освоению профессиональной грамоты демонстрирует Ромаданова М.Г. У нее две удачные, хотя и совершенно разные по пластическому языку и цветовому строю работы: «Подмосковье» – без проработки деталей, но с очевидным выявлением главного на уровне ощущений, и «Воспоминания» – с использованием насыщенных, контрастных цветов, заключающих в себе определенную символическую составляющую (белый, темно-синий, вкрапления красного).

Мармилову И.П. («На берегу») удалось укротить многоцветие и ввести его в рамки колорита, представив интересный, романтический пейзаж. Хорошие, грамотные постановочные композиции мы видим у Облезиной Н. («Натюрморт с тыквой и яблоками», «Натюрморт с кофемолкой») и у Граниной Л.В. («Натюрморт с тыквой»).

Вполне профессиональны работы Скомаровского П.С.: выразителен контраст живых цветов и холодного стекла, при согласованности текучих форм красноватой вазы и природной пластики стеблей и лепестков («Натюрморт»); нагруженный, пастозный «Красный Текстильщик» выполнен в лучших традициях русского сезаннизма эпохи уже нарождающегося социалистического реализма.

Острой пластической характеристикой обладают кактусы Кленина В. («Окно»), решенные в технике масляной пастели. Колючая красота, расположившаяся на подоконнике, своей домашней зеленью контрастирует с заснеженными деревьями улицы и светлой стеной дома за окном комнаты. Две работы Каревой О., сильно отличаясь друг от друга, привлекают внимание. В «Натюрморте с раковиной» используется узкий цветовой диапазон с градацией темной и светло-серой охры. Жесткость композиции усилена геометризацией фона, а фактура живописной поверхности намеренно грубовата, что вызывает в памяти кубофутуристические эксперименты 10–20-х годов прошлого века. Иначе решено «У зеркала»: цветовой диапазон расширен, использована мягкая цветовая гамма и гладкая фактура, изящные линии женского лица повторены в мягких формах тюльпанов и круглого яблока. Память о геометрических структурах сохранена лишь в узоре на скатерти.

Можно и дальше продолжать писать о работах, выполненных в технике масляной живописи и акварели, перечисляя членов этого замечательного клуба художников – любителей, но газетный формат призывает к самоограничению. Впрочем, если мы правильно поняли реплику П. Маскаева, то подобные выставки будут проводиться в залах «Союза художников» ежегодно, и нам еще не раз представится возможность продолжить приятное знакомство.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=10022011114334&oldnumber=563