Любовь и деньги

Лана СОКОЛОВА

Лучшее – враг хорошего. Именно так иногда хочется сказать, глядя на то, как стараются «осовременить» классиков. На прогон дипломного спектакля «Поздняя любовь» А.Н. Островского (худрук курса и постановки Римма Белякова, постановка Олега Загуменнова, художник-постановщик Юрий Наместников) шла со смешанным чувством: предвкушения и опасения. К счастью, второе не оправдалось. Выбор пьесы и игра актеров, можно сказать, были точным попаданием в «десятку», в умении уловить богатый слог Островского, красоту и емкость его образов.

Весьма порадовало то, что и режиссер постановки, и художник не стали изобретать велосипед, а воспользовались первоисточником, почти с точностью воссоздав интерьер комнаты Шабловой, в которой и происходит все действие. Даже старое кресло и фикус в горшке, как символы мещанства, вынесенные в сторону из основного пространства комнаты, «играют» свою особую роль в создании неприкаянности и одиночества. Вероятно, потому и молодые актеры играют так, как играли бы в абсолютном царстве исторического быта. Играют, вернее, проживают историю, расцвечивая текст по мере ситуативной необходимости.

Создатели спектакля весьма бережно отнеслись к Островскому и, не прибегая к художественным «допингам» вроде модных пластических и танцевальных вставок, используя очень созвучную замыслу музыку, вскрыли все внутренние пружины действия. Спектакль отличается ясностью характеристик, рельефностью мизансцен.

Сюжет «Поздней любви» закручен у Островского не хуже голливудского или современного российского сериала. Здесь есть и добровольные жертвы во имя любви, и подлог, и кража, и авантюрное сожжение в печке векселя, который потом оказывается и не векселем вовсе, а его копией. Есть, разумеется, и финальный хеппи-энд, в котором влюбленные соединяются, а старик Маргаритов уходит на покой и оставляет оказавшемуся благородным человеком зятю свою практику.

Кульминация пьесы – выбор Людмилы (Екатерина Поликарпова). В разные стороны «тянут» ее отец и любимый. Несколько мгновений поколебавшись, она отстраняется от отца, выбирая Николая (Руслан Ханкишиев) – свою «последнюю» любовь. «Судьба связала меня с ним... что же мне делать?.. Я вижу, я чувствую, что убиваю тебя... Я и сама умираю, но я... его. О, если б я могла жить для вас двоих! Оттолкни, прокляни меня, но... полюби его!», – говорит она отцу.

Она борется за Николая, спасая от разгульной жизни и от долговой «ямы». Пренебрегая девичьей скромностью, твердо и спокойно объявляет она этому легкомысленному, хотя и обаятельному сумасброду, что любит его и будет добиваться своего: «Моя мечта – видеть Вас покойным, счастливым, и для этого я готова на всякие жертвы, решительно на всякие». Такова жизненная философия этой скромной и решительной девушки: любовь послана ей богом, считает она, а значит, любовь – ее право.

Иконописно чистой, неброской красоте Людмилы противопоставлен вызывающий шарм Варвары Лебедкиной (Анна Арзямова), соперницы, женщины с авантюрной жилкой, как сейчас сказали бы «стервы». Та увлекает Николая другого рода прелестями и возможностью неправедным способом оплатить долги и избежать «ямы».

На подобных резких противопоставлениях строится и изобразительная сторона спектакля. Например, наряды: простенькое неброское платье Людмилы и ярко-вишневое – Варвары. «Полярность» характерна и для других персонажей: хитрая, склонная подтолкнуть молодых к сделке с совестью мать Николая – Фелицата Шаблова (Людмила Сластных) и трогательный своей наивной честностью отец Людмилы – Герасим Порфирьич Маргаритов (Илья Кочетков) или глуповатый Дормидонт (Александр Николаев), младший сын Шабловой. «Полярность» характеров как бы сближает спектакль с фольклорной традицией.

Маргаритов и Дормидонт временами чем-то похожи, вероятно, потому, что недалекий Дормидонт старательно копирует своего патрона: «…Вы не сомневайтесь, у нас все честно и благородно», – постоянно повторяет он. Оба они безгрешны, хлопотливы и жалки так, как бывают жалки люди, постоянно кичащиеся своей честностью. Маргаритов трогателен, когда хлопочет о засидевшейся в девушках дочке и когда причитает, и он смешон, когда воодушевляется возможностью нежданного заработка или отчитывает непутевого Николая. И по-своему величественен, когда торжествует над посрамленной обманщицей Лебедкиной.

Хороша была Фелицата Шаблова Людмилы Сластных, которой удалось передать характер немолодой уже женщины, привыкшей изворачиваться, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Фелицата заискивает и лебезит перед красавицей Лебедкиной, по-матерински жалеет обоих сыновей – все эти чувства уже немолодой женщины выглядят не наигранно, а совершенно искренне.

Складывается ощущение, что все актеры проживают жизни своих героев, от чего спектакль становится живым. Хочется думать, что Александр Николаевич остался бы доволен.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=30032011235417&oldnumber=569