Руинированное Прихоперье

Юрий ЧЕРНЫШОВ

Июль – традиционное время эколого-краеведческих экспедиций, организуемых из года в год общественной организацией «Союз юных экологов Саратовской области», руководимой Борисом Софинским. Многогранные цели таких экспедиций определились давно. Это, во-первых, знакомство школьников и студентов (да и преподавателей также) с методикой определения экологического состояния рек Саратовской области и мониторинг их гидрологического состояния (оно несколько последних лет проводится по согласованию с Комитетом по охране природных ресурсов и природопользованию Саратовской области). Во-вторых, экспедицией проводится мониторинг состояния памятников истории и культуры Верхнего и, отчасти, Среднего Прихоперья.

Последними особенно богато, условно говоря, Верхнее Прихоперье – территория, прилегающая к реке Хопер в его верхнем течении. Часть ее расположена в Пензенской, часть – в Саратовской области, от села Куракино в Сердобском районе Пензенской области до села Чиганак уже в Ртищевском районе Саратовской области. Потому эта территория и находится под пристальным вниманием экспедиций «Союза …» в течение вот уже пяти лет.

Экспедиция этого года позволяет подвести некоторые итоги, вытекающие из многолетних наблюдений. Символично то, что во время экспедиции СЮЭ в стране произошли значимые события, косвенно имеющие отношение к целям экспедиции. Так, 6 июля, выступая в Госдуме на правительственном часе, министр культуры Александр Авдеев, касаясь реорганизации Росохранкультуры, успокоил депутатов, сказав, что в регионах и вообще в России ничто не угрожает сохранению памятников, имея в виду памятники истории и культуры. А 11 июля состоялось обсуждение в Общественной палате страны проекта закона «О культуре», который имеет прямое отношение к тому, чем занимается СЮЭ во время своих экспедиций.

Проект нового закона порадовал, хотя и удивил тем, что, впервые, как это ни парадоксально, в законодательную практику вводится определение собственно… культуры. Согласно проекту, культура это: «Совокупность присущих обществу или социальной группе отличительных признаков, ценностей, традиций и верований, находящих выражение в образе жизни и искусстве». Что ж, пусть будет так. Остается посмотреть с этой точки зрения на территорию Верхнего Прихоперья.

Два мира, две России…

Складывается ощущение, что все, что говорится в Госдуме и министерствах, относится не к России, а к какому-то иному миру. Или – рассчитано на чудеса. Но чудеса в природе если и случаются, но никак не в Верхнем Прихоперье. Первая точка маршрута – село Куракино, имевшее еще несколько лет назад «культурно-медицинское» учреждение областного значения – психоневральгический диспансер, размещенный в хозяйственных помещениях бывшего дворца бриллиантового князя Александра Борисовича Куракина, а, кроме того, и «градообразующее предприятие» – спиртзавод, – ныне их лишилось. О диспансере напоминают лишь таблички и надписи на имеющих жалкий вид строениях «Библиотека», «Клуб», «Швейная мастерская». О самом дворце если и стоит говорить, то как о фундаментальных руинах, из которых вырастают величественные, наподобие тех, что у греческого храма Парфенона, колонны, увенчанные портиком. От этих колонн открываются чудные виды на заречную, за Сердобой, сторону. Там видны и другие историко-культурные строения – церкви в селах на левом берегу реки Сердоба, состояние которых почти такое же, как и дворца Куракина.

Прошли времена, когда строились планы реставрации дворца и превращения его то в пансионат для ветеранов, то в историко-культурный экскурсионный объект. Кстати, хороший пример сочетания того и другого дает райцентр Беково, расположенный ниже по Хопру. Там, в бывшей усадьбе Устинова, размещен пансионат, а около усадьбы расположен музей и памятный мемориал землякам, павшим в Великой Отечественной войне. Тем самым сохранены преемственность поколений и связь времен. Но пензенская областная администрация, судя по ее сайту, совершенно не в состоянии совершать какие-то действия по спасению куракинского памятника истории и культуры и занята лишь тем, что пассивно ожидает внимания спонсоров.

К бедственному виду дворца приближается с каждым годом и храм в селе, имеющий не менее интересную, чем дворец, историю. Катастрофичным становится состояние купола храма. Он еще цел, но увеличивающаяся дыра в куполе грозит развалить его в любой сезон. На храм, похоже, махнула рукой даже церковная епархия. Во всяком случае, объявление, вывешенное у магазина рядом с церковью, призывало граждан на субботник по приведению в порядок не этой, а кладбищенской церкви. Так проявляется наглядно, как сказано в проекте закона о культуре: «совокупность…ценностей, традиций и верований, находящих выражение в образе жизни и искусстве».

Второй объект села – спиртзавод, дававший работу сельчанам, но и изрядно загрязнявший реку Сердобу, впадающую в Хопер, года три как остановлен, и вместе с тем остановлена и жизнь в селе. Тоже – знаменательное явление! Уменьшается население, что особенно остро ощущается по числу школьников, уменьшаются возможности местной власти влиять на инфраструктуру и социальную жизнь села. Деградацию села еще более оттеняет состояние Хопра. Он на глазах зарастает камышом, все меньше на его берегах мест, комфортных для стоянок, все более теряется привлекательность Хопра как туристской реки.

Местное население считает причиной такого изменения плотину у села Беково, возведенную несколько лет назад якобы для создания водохранилища, улучшающего условия отдыха жителей Беково. Правда, плотины в ее истинном значении уже несколько лет как не существует. Построенную буквально на песке, прикрытом бетонными плитами вместо основательной сердцевины, ее размыло уже в первое же половодье. Оттого середина плотины обрушилась, образовав непроходимый порог на реке и создав некоторый подпор, замедливший течение реки выше плотины. Возможно, это безобразие действительно влияет на ухудшение гидрологического состояния Хопра выше Беково. Да если бы только оно одно!

Свищевка как символ

Это небольшое село на берегу Хопра также показательно во многих отношениях. Оно – и зеркало исторической динамики демографической ситуации, и индикатор современного состояния малых сел и деревень. И то, и другое наглядно видно по отношению к памятникам истории и культуры, сохранившимся в селе. Их два: трехэтажный остов водяной мельницы 1901 года постройки (о том свидетельствует дата на фронтоне), и остов довольно внушительного храма.

Увы, сегодняшнее население села – около 40 человек. Летом оно не на много возрастает – приезжают издалека на малую родину уроженцы села. И с каждым годом им все больнее смотреть на изменения. Больно видеть, как немногочисленные местные жители, а то и приехавшие откуда-то люди, разбирают на кирпичи фундаментальный трехэтажный остов водяной мельницы, вполне пригодный для использования его после реставрации хотя бы в качестве малого предприятия, например, по переработки плодоовощной продукции. Невозможно привыкнуть и к тому, что отдыхающие заваливают мусором берега Хопра. Река все еще значится в качестве «самой чистой реки Европы», и немногочисленные патриоты родных мест, случается, в одиночку собирают мусор в мешки и выставляют их вдоль дорог, где – благо – функционируют дорожные службы, подбирающие эти мешки.

Одна из таких энтузиасток – Нина Федоровна Савенкова, обратив внимание на наше любопытство, подошла к нам сама и много чего рассказала и о селе, и о храме, в котором венчалась ее бабушка. Проживая сейчас в Тульской области, она, как может, защищает свою малую родину от административного и просто человеческого варварства. Еще в 1996 году ее статья о загрязнении берегов Хопра была опубликована в Ртищевской газете «Перекресток России», а в 2007 году она написала обращение к президенту России Д. Медведеву, предлагая ввести штрафные санкции за засорение рек. Ответ, увы, был такой, какой получил бы любой гражданин России: «Ваше обращение рассмотрено… Река Хопер является водным объектом, подлежащим федеральному контролю и надзору, так как протекает по территории нескольких областей (Пензенская, Саратовская, Воронежская, Волгоградская). Контроль и надзор за состоянием реки Хопер и ее водоохранных зон осуществляют территориальные органы Управления Росприроднадзора, в зависимости от того, по территории какой области протекает река… Кодекс РФ предусматривает штрафные санкции в виде штрафов… число… подпись».

Да и что может ответить ведомство, которому попало письмо Нины Федоровны? Ведь, правду сказать, даже если власть ничего не делает, чтобы очистить водоемы и прибрежные территории, то ведь ни она и ни кто другой никого не заставляет мусорить. Это делают сами люди, которые при случае обвиняют власть в своей неприглядной жизни. Безнаказанно это не проходит. Граждане, способствуя деградации своей среды обитания, деградируют и сами. Вот и остается Нине Федоровне только собирать мусор по берегам реки. Деградацию ни людей, ни среды обитания ей одной, конечно, тем не остановить, а число последователей не возрастает. Вот она – «совокупность присущих обществу признаков».

Увы, только малому числу граждан нестерпимо видеть, что в пренебрежении пребывает и природа, и старинный, представляющий исторический интерес храм в селе. Это Храм Михаила Архистратига, построенный в 1824 году «тщанием помещицы Чихачевой», вошел в буклет «Край православный», изданный Ртищевскими властями, и, помнится, был подарен Борису Шинчуку в бытность его министром-председателем Комитета по общественным отношениям. Буклет исчез в каких-то чиновничьих анналах, сельчане же начинают, худо-бедно, обживать храм, благо, что он больше не используется ни под склад, конюшню или мастерскую. Нина Федоровна поддерживает чистоту и сохраняет религиозную атрибутику в храме летом. На зиму она переносит ее в помещение. Она надеется, что церковная и местная административная власти внесут свою лепту в восстановление храма. Одни – исходя из духовных соображений, другие – отнесутся к нему как к памятнику истории и культуры.

На стене у входа в храм укреплена доброхотом (похоже, недавно) поучительная табличка – по-существу – неофициальная историческая справка весьма выразительного содержания. Вот выписка из этого народного документа (орфография сохранена – Ю. Ч.): «…13 июня 1936 года Ртищевский райисполком (в то время – Сердобского района Саратовской области – Ю. Ч.) обязал свищевский коллектив верующих произвести в храме к 1 августа того же года капитальный ремонт, причем смета на ремонт, явно завышенная (в размере 15442 рубля) была установлена самим райисполкомом. Храм был закрыт летом 1936 года. Последним настоятелем свищевского храма был, по-видимому, священник Павел Борщов. После закрытия храма он остался жить в Свищевке, но не отказался от своей пасторской деятельности. 2 сентября 1937 года он был арестован Ртищевским райотделом НКВД «за антисоветскую агитацию», 29 сентября того же года приговорен Тройкой УНКВД к смертной казни и 5 октября 1937 года расстрелян в Саратове.

В наши дни: здание храма сохранилось, но дошло до нашего времени в практически руинированном виде. По заключению исследователей, восстановление его возможно…

Население села в 1912 – 2409, в 1938 – 408, в 1969 – 225, в 1977 – 158, в 2001 – 41».

Комментарии к хронологии «руинированности», как говорится, излишни.

(Окончание следует)

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=4082011104047&oldnumber=582