20 лет спустя: идея, брошенная в массы

Юрий ЧЕРНЫШОВ

«Где лгут и себе и друг другу,

И память не служит уму,

история ходит по кругу

Из крови – по грязи – во тьму»

Игорь Губерман

12 августа в редакции газеты «Богатей» состоялся круглый стол на тему: «20 лет спустя. Ожидания и реальность». Форум был посвящен 20-летию сакральных событий 19–21 августа 1991 года в Москве. Событиям, приведшем к краху коммунистического режима и, менее чем через полгода, – к распаду Советского Союза. Собралось 15 из немногих могикан, помнящих свои ожидания того времени и способных сравнить их с сегодняшней реальностью.

Увы, не всегда это получалось. Слишком много личностного, слишком много разочарований в пути, на который вывели Россию события августа 1991, накопилось у каждого за прошедшее время. И оно подавляло желание «встать над схваткой», осмотреть пространство вдумчиво и в рамках заданной темы высказать свой взгляд. Но в целом эта многогранная тема была обсуждена достаточно подробно. Тем более что некоторые участники представили свои соображения в виде тезисов. И второй круг обсуждения, принятый на подобных форумах, практически не потребовался.

Невозможно, разумеется, передать все мнения и суждения, высказанные в процессе 3-х часового жаркого обсуждения в жаркую же погоду. Остается остановиться лишь на тех, в которых просматривается какой-то фундаментализм в точках зрения.

Концепции

Прошедшее двадцатилетие – это, все-таки, 20 долгих лет. Участники их повзрослели и даже постарели. Чему-то подучились, в чем-то помудрели, в чем-то перемудрили. И научились сочетать свои ощущения, замешанные на утопиях и собственных прегрешениях, с предопределенностями, неопределенностями и перипетиями судьбы, без которых не обходится история.

Фатализм и борьба элит, война и МИР (общество), революция или заговор, цикличность истории, анархия – мать порядка против заговоров и шоу, этические основания участников и концепция «малых дел» – все эти подходы и основанные на них взгляды, так или иначе, присутствовали в рассуждениях участников.

Прозорливую точку зрения на «начало конца», приведшего к событиям 1991 года, высказал журналист и политолог Сергей Почечуев. Он считает, что начало концу советского строя положил день 9 мая 1945 года. День, когда завершилась самая кровопролитная война в истории России и на родину стали возвращаться солдаты из пропаханной ими по-пластунски Европы. Солдаты, заметившие, что даже разрушенная и разоренная войной Европа все еще способна была показать, насколько уровень жизни населения разгромленных стран выше, чем у победителя. И это не могло не породить сомнений в «праведности» строя, который они отстояли. Началась, как говорят сейчас, делигитимизация советского общественного строя.

Можно, конечно, начать вести отсчет и от более ранней точки – от начального периода той войны, от страшных потерь того периода, катастрофического отступления и т. д. Или почему бы не начать «обратный отсчет» от голодомора 30-х годов, породившего каннибализм в самом-самом народном государстве? А можно указать и на то, что после войны, наряду с делигитимизацией, стали развиваться и обратные процессы – усилия власти по восстановлению легитимности, как-то: формирование идеологии «общегосударственного советского патриотизма», в рамках которой происходили гонения на диссидентов и «космополитов», на «поклонничество перед Западом», на кибернетику – «продажную девку американского империализма» – и тому подобные действия.

А можно выбрать и иную точку отсчета – 70-е годы, когда о грядущих кардинальных переменах и в страшных снах подумать запрещалась. На круглом столе была продемонстрирована одна из брошюрок саратовских инакомыслящих, – сборник статей социально-экономического содержания «Проблемы социальной экономии». Написанная в 1984 году на базе марксистских представлений, она, однако, относилась к разряду «антисоветских». Что же в ней было «антисоветского»? Таким в ней был анализ советской же статистики с… марксистских позиций. А статистика показывала, что уже в 1974 году доля недовольных или частично недовольных советских людей составляла среди рабочих 33 %, а среди инженеров – 45 %! Разве не говорили те цифры (приуменьшенные, естественно) о наступающем кризисе, а то и катастрофе? Чем не точка «обратного отсчета»?

В статье, где наряду с другими цифрами была использована и эта статистика, делался вывод: «…Можно предположить, что особый жизненный настрой и особое поведение части неудовлетворенных окажут заметное влияние на социально-экономические отношения в обществе, и, возможно, изменения под воздействием такого влияния будут неблагоприятны». Осторожное, по вполне понятным причинам, предположение о «неблагоприятных изменениях» менее чем через семь лет реализовалось как катастрофа.

Но это, в общем, – детали, не меняющие, как то ни странно, марксистские представления о «единстве и борьбе противоположностей», «отрицании отрицания» и другие, ныне почти забытые, а некогда – прописные истины. Особенно – в части «борьбы элит».

На ней, как на причине событий 20-летней давности, остановился Виктор Русанов, известный саратовский политолог и публицист. Он отобразил произошедшее с позиций политологической науки – как следствие борьбы элит на фоне естественно накапливающихся противоречий общества советской эпохи, которые оказалась неспособной разрешить дряхлеющая и деградирующая власть, то бишь – старая элита.

Политологическая точка зрения – самая четкая и, как бы, самая понятная. Да, она и вполне «впихивается» в синтез марксизма, дарвинизма и, немного, сексизма. Словом, безнадега, и вполне в духе «гариков» Игоря Губермана: «Из нас любой, пока не умер он,/ себя слагает по частям/ из интеллекта, секса, юмора/ и отношения к властям». Чего же проще? Запомни четыре строчки – никаких теорий и наук не надо. Хотя стоит добавить еще четверостишье того же автора: «Возглавляя партии и классы,/ лидеры вовек не брали в толк,/ что идея, брошенная в массы, –/ это девка, брошенная в полк».

«Девкой» стала и идея самоуправления, предлагавшаяся в виде альтернативы как коммунистическому обобществлению, так и капиталистическому отчуждению. На этой теме остановились общественный деятель и журналист Сергей Перепеченов, правозащитник и общественный деятель Александр Журбин, политический аналитик Михаил Ганзин, депутат Саратовской городской думы Виктор Марков.

Различны их взгляды – от высокой оценки самоуправления в трудовых коллективах и общественной жизни и упреков, при этом, в адрес кооперативов при предприятиях за «растаскивание государственной собственности» (А. Журбин) до прямо противоположной точки зрения, указывающей на кооперативы как на стимул к повышению производительности труда и качества, и доказательства делом этой точки зрения (М. Ганзин). Ну, как тут не вспомнить Сергея Барзилова – одного из первых демократов, попавших во власть (стал председателем Октябрьского райисполкома), и его (в соавторстве) работу 1997 года: «Особенности развития политико-экономических процессов в российской провинции». В разделе «Групповые интересы элиты в местном самоуправлении» он пророчески писал: «Самоуправление, как явление для нас во многом новое, отнюдь не накладывается на некую стерильную и абсолютно благоприятную для нее социальную материю. Политическое пространство в регионах уже сформировалось и преимущественно в таком качестве, где местному самоуправлению отведено далеко не первостепенное значение. Политическая ниша для него усилиями административной элиты уже жестко определена… Каких-либо массовых движений с требованиями местного самоуправления на местах нет. Апатия снизу и жесткая организация элиты сверху – такова реальность, влияющая на становление самоуправления в регионах. Неизбежно эта реальность будет воспроизведена и упрочена в его качествах и тенденциях развития».

Словом, уже тогда проницательным людям стало ясно, что подобралась «финита ля комедия». Революция в политологическом измерении, или московский августовский «фарс», как те события назвала общественный деятель, эколог Ольга Пицунова, перешла в стадию пожирания своих детей.

Смысл – как осознание себя

Каждое мероприятие, нацеленное на ретроспективное осмысление того или иного отрезка истории, не обходится без саркастических вопросов: «А чего ради мы, собственно, пытаемся это делать? Какой смысл в этом?». В вопросах можно расслышать некий укор: люди страдали и до того, как произошли сакральные события, страдают и сейчас, после того, когда, казалось бы, делалось все, чтобы этого не повторялось, ну и что изменится после наших разговоров? Можно ли что-то ответить на это счет, да и такое ли уж глубокомыслие содержит сам вопрос?

Когда-то человек, глубоко осознающий страдание, произнес слова, поразившие известного российского публициста, критика, историка Самарина: «Хуже всего не то, что некоторые люди страдают, а то, что огромное большинство страдает, не сознавая этого». Произошло то в 1830 году, а человеком, произнесшим эти слова, был Лермонтов. Глубочайший смысл заключен в словах 26-летнего поэта. «Несознаваемым» самими людьми страданием определяются их поступки, действия, формирование убеждений, взглядов, образ жизни. А «огромное большинство» – это уже вся Россия. И это ее – России – состояние, сохраняется до сего времени.

В наши дни уже многим понятно, куда это ведет. Если растет «несознаваемое страдание», или по-иному: «если снижается способность общества к накоплению размышлений о себе самом, возрастает его уязвимость перед будущим, увеличивается риск снова потерять память о себе и опять оказаться в ловушке утопии. Что и произошло с нами в конце XX века”. Это высказано уже в наши дни Алексеем Зудиным, замдиректора Центра политической конъюнктуры, знатоком роли и места революций в координатах ценностей и времени. Ничто не ново под Луной, тем более в России.

Скажем, самоуправление и готовность человека воспринять свои страдания как стимул к борьбе с источником их. Эти две связанные темы высветили с разных сторон два «могикана»: Сергей Перепеченов и Александр Журбин. Лапидарно, почти как в свое время президент США Теодор Рузвельт, Журбин высказал свое кредо: «Не спрашивай, что государство сделало для тебя. Спроси: что ты сам сделал для себя?» И эта убежденность, и, в чем-то, – разочарование, объяснимы и понятны. По крайней мере, для тех, кто знаком с деятельностью и трудами знаменитого предшественника и теоретика самоуправления, диссидента Вадима Белоцерковского. Ныне живущий в России, автор множества трудов по этой проблеме, более десяти лет назад, в 1997 году – перед самым кризисом 1998 года – Белоцерковский написал статью с диагностическим названием «Эпидемия идиотизма. Болезнь охватила всю страну». Признаки этой болезни автор увидел в новой властной элите, той, которая (по-Русанову) одолела дряхлую, «с трясущимися руками Янаева» советскую элиту. Некоторые его высказывания четырнадцатилетней давности будто были написаны для круглого стола: «Строительство капитализма нанесло, видимо, нокаутирующий удар по морали и рассудку общества и более всего по его политической и экономическим элитам», «... Аморальность и идиотизм тесно связаны между собой, аморальность неизбежно приводит людей к идиотизму».

Сегодня мы видим, что этой болезнью уже заражена не только элита, но целое поколение, которому едва за двадцать, то есть – вступавшее в период взросления именно в те годы, страдает, не сознавая того (ай да Лермонтов, ай да – пророк!), «молодежным идиотизмом» или даже «молодежным маразматизмом».

«Попили бы вы «энергетический напиток» дней пять, тоже стали бы такими же», – заметили на это Сергей Почечуев и журналист и политолог Игорь Осовин. А на уточняющий вопрос: «Это причина?», – ответили категорично: «Это – одна из причин. А вообще, осуществляется геноцид народа».

Собственно, шизоидность событий 1991 года и стала отправной точкой для формирования мировоззрения молодого поколения, сформировала основные тренды – сначала субкультуру, а затем перерастание ее в шизокультуру (термин уже вполне устоявшийся).

Общественный деятель Михаил Наместников, «яблочник» по партийной принадлежности и социал-демократ по убеждениям, горько произнес: « Куда ведут страну – вот в чем вопрос? Я не уверен, что куда надо. Тогда (в августе 1991 года – Ю. Ч.) меня толкало отторжение идеологии, ее фальшивой сущности. Сейчас это (фальшивая сущность) стало внедряться столь же мощно и столь же энергично. Но власть не несет социал-демократические ценности («Свобода, справедливость, солидарность» – Ю. Ч.) и даже не нацелена на сохранение целостности страны».

Виктор Марков, прошедший путь от члена КПСС и замдиректора завода в советское время до предпринимателя, члена СПС, затем «Справедливой России» и «доросший» сейчас до «Единой России» лишь потому, что иначе невозможно ни выдвинуться на выборах, ни, тем более, пройти во власть, откровенно подтвердил именно то, что высказал Наместников. И это совершенно не согласуется с высказываниями первых лиц о «Единой России» и ее аппендиксе – «Народном фронте». И, опять же, будто звучит голос Белоцерковского: «Можно с уверенностью утверждать, что до тех пор, пока не будет в стране пресечена публичная ложь первых лиц, Россия не ликвидирует эпидемию идиотизма и не придет к благополучию» («Независимая газета», НГ-СЦЕНАРИИ2, № 10 (19) 11.09.97).

Оптимистической ноты в конце круглого стола, даже формальности ради, не прозвучало.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=18082011000543&oldnumber=584