Официальный сайт
|
|
Александр ДАВИДЕНКО
Высветленность палитры, остаточный девичий романтизм в трактовке выбираемых сюжетов, да и сам характер этих сюжетов позволяют говорить о приверженности Светланы Ваниной такой своеобразной манере живописного высказывания, как лирическое фэнтези. Причем, это «фэнтези» можно воспринимать и буквально, т. е. не только как фигуру речи, но как выстраивание своего отношения к окружающему миру, а также своих отношений с этим миром в предположительном ключе.
Перед нами сны о счастье, мечты о гармонии, робкие надежды на бесконфликтность бытия. Именно поэтому в живописи Ваниной преобладают начальные стадии реальных процессов, в которых важно легкое касание, а не плотный контакт, ощущение возвышенной, скорее, платонической, влюбленности, а не страстной любви, хрупкий баланс восторженных предположений, а не устойчивость знаний.
Но сквозь романтическую дымку со всей очевидностью проступают давно сформировавшиеся внутренние страхи. Этот конфликт между трудной, а часто и драматической реальностью, и придуманным, а потому обманчивым миром, решается С. Ваниной в соответствии с детским принципом исключения этой реальности (своеобразный эскапизм) с помощью ладошки, за которой «прячется» ребенок, прикрывая ею глаза.
Обратите внимание на то, что на всех ее работах у людей глаза закрыты, т. е. люди находятся в оппозиции к действительности. Мне могут возразить, что это всего лишь сон. Да, это так, но только в данном случае сон является формой отчуждения испуганного сознания от возможных обстоятельств, способных разрушить фактическую бессобытийность процесса параллельного проживания. Глубоко спрятанный и непреодоленный страх не позволяет намерению перерасти в действие. Более того, невозможность такого действия декларируется в большой работе «Идущие к счастью. 2011 г.», где каждый из действующих лиц, несмотря на весь романтический антураж, решительно направляется к своему персональному счастью, которое, конечно же, не совпадает с персональным счастьем другого, а потому – повернувшись, друг к другу спиной.
Понимая это, работу «Пробуждение» можно назвать психологическим и ментальным автопортретом художника и усомниться в желательности для героини этого пробуждения, в желании все же открыть плотно сомкнутые веки.
Если говорить о живописи С. Ваниной, то необходимо отметить наличие в ней очевидного графического начала. Это определяется не только использованием рисующего контура («Осень. 2011 г.») или четких линейных структур, но и «естественной» контрастностью цветовых границ предметных форм («Композиция с весенними цветами» – образец использования двух последних приемов одновременно, «Фламинго. 2011 г.»). Наименее графична композиция «Нежность»», хотя и здесь использован красный цвет в качестве прослойки, узкой, неоднородной лентой обтекающей изящные, полупрозрачные лепестки. Сочетание нежно-розового, желтого, голубого и фиолетового, с вкраплениями зеленого и оливкового, позволяет получить воздушную, легкую цветовую палитру, визуализирующую светлое, поэтическое чувство художника.
Концентрированным выражением романтического начала является работа «В полете счастья. 2010 г.». Цветовой строй, устремленность пластических масс, сама женская головка с заостренным носом, придающим ей сходство с птицей, – все это говорит о крайней степени душевного напряжения, состоянии восторженности, ощущении счастья, позволяющими преодолеть земное притяжение.
Не удивительно, что С. Ваниной близки по духу художники, в той или иной степени, затрагивающие в своем творчестве тему любви, женской красоты, или тайных струн человеческой души. В результате появляются работы, в которых использованы узнаваемые мотивы, композиционные схемы или пластические матрицы. Такие работы можно считать своеобразными «посвящениями»: О. Ренуару – «Встреча. 2004 г.» (смотри его «Зонтики. 1881–1885 гг.»), О. Редону – «Запахи цветов. 2007 г.» («Женщина среди цветов. 1909–1910 гг.» и «Мечта. 1912 г.»), М. Шагалу – «Встреча. 2011 г.» (в данном случае использован синтетический пластический гештальт: «Над городом. 1914–1918 гг.», «Вокруг нее. 1945 г.», литография «Медовый месяц» и др.), а также Р. Делоне – уже упоминавшаяся «Композиция с весенними цветами» («орфический» фон).
Помимо живописных работ, представлены и графические листы, причем не только последних лет, что объясняет не столь «миролюбивый», по сравнению с живописью, характер образов. В них происходит материальное воплощение страхов, образы людей и животных приобретают не только драматическое звучание, но и налет инфернальности: «Прогулка. 2011 г.», «Ожидание», «Встреча», «Волшебный вечер». Но эти настроения постепенно вытесняются, заменяются более нейтральными, успокоенными: «Женщина, лежащая на берегу. 2011 г.», «Мечты. 2011 г.» и другие.
Для того чтобы познакомиться с фрагментами творчества С. Ваниной, достаточно посетить галерею «Эстетика», где и развернута ее выставка «Фантазии снов».
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=13102011001549&oldnumber=592