Официальный сайт
|
|
Очередное досудебное слушание по еще не начавшемуся процессу, по сути, мало чем отличалось от всех предыдущих, хотя имело хороший повод стать таковым. Дело в том, что участники этого заседания собрались в зале суда накануне немаловажной даты – двухгодичного срока содержания Михаила Лысенко под стражей. Особая чудовищность этого факта состоит в том, что все это время априори не виновный человек (ведь судом пока не доказано обратное), по сути, отбывает наказание, да еще с изощренной жестокостью, несколько раз в неделю этапируется из СИЗО города в следственный изолятор города Вольска и обратно.
Виктория Сатченко «Секретарское» судилище» («Богатей», № 38 (640) от 29.11.2012 года):
«Позор!» – под такие возгласы в четверг, 22 ноября, покидал зал судебных заседаний федеральный судья Владимир Стасенков, которому в очередной раз удалось разрушить робкие иллюзии общественности на предмет объективности и независимости регионального правосудия. После этого постыдного слушания стало особенно очевидно, что экс-мэру города Энгельса Михаилу Лысенко предстоит провести в заключении столько времени, сколько это будет угодно лицам, сфабриковавшим в отношении него уголовное дело и как манну небесную ожидающим отмашки известного персонажа из Москвы, в нарушение всех конституционных, правовых и судебных норм. (...)
Сценарий мероприятия шел по накатанной схеме. С ходу было удовлетворено ходатайство стороны обвинения о приобщении к делу справки из СИЗО о том, что за весь период нахождения в нем Михаил Лысенко ни разу не обращался за медицинской помощью, что, по мнению следствия, вероятно, означало лишь то, что содержать обвиняемого в камере можно хоть вечно. При этом почему-то встречная просьба защиты о затребовании аналогичной справки из вольского изолятора, в котором Михаил Алексеевич находится большую часть времени, была отвергнута. (...)
Позиция защиты в этом разбирательстве основывалась на том, чтобы добиться для Михаила Лысенко условий содержания под домашним арестом вместо нахождения в камере следственного изолятора на то время, пока он не закончит знакомства с оставшимися материалами уголовного дела. Как известно, ранее обвинению удалось настоять на том, чтобы процесс ознакомления с несколькими десятками томов завершился до 25 января будущего года. Кстати, на закономерный вопрос адвоката чем обусловлена при таком раскладе дата «16 апреля 2013 года»? – представители прокуратуры и СК ответить так и не смогли.
Вообще, по ходу всего процесса складывалось явное впечатление, что без Буртового следствие прихрамывает на обе ноги. Обвинение, например, не постеснялось как следует повеселить публику, озвучив свои опасения о том, что, находясь на свободе, такой опасный злоумышленник как Лысенко «будет препятствовать ведению процесса уголовного судопроизводства» или, еще того хуже, «скроется от следствия и будет оказывать давление на лиц, которые проходят по делу». В итоге договорились до того, что член следственной группы озвучил даже способ уничтожения материалов дела, к которому может прибегнуть Михаил Алексеевич, попади эти материалы к нему в руки – сжечь. (...)
«Образ Лысенко как преступника создавался и создается в больном воображении следователя, – высказал свои предположения сам задержанный. – На кого я могу воздействовать? Прямых свидетельств против меня в материалах дела не было. Они появились спустя три-четыре месяца после первого допроса. А что раньше мешало людям вспомнить? Нет ли тут того самого пресловутого давления на свидетелей, но только со стороны следствия, а не с моей стороны? А куда и как я, интересно, скроюсь под тяжестью предъявленных мне обвинений? У меня нет ни паспорта, ни загранпаспорта. Содержать меня под стражей хотят вечно. Ограничьтесь двумя годами, достаточно я уже посидел». (...)
Определенно далеко не у всех участников досудебного разбирательства оставалась такая надежда. Но и последние иллюзии оказались вдребезги разбиты, когда после часового перерыва в слушаниях судья Стасенков едва слышным голосом сообщил, что ходатайство следственных органов о продлении обвиняемому срока нахождения под стражей полностью поддерживается судом.
Мор
(всем предавшим)
Как случилось, что мор пришел?
С виду все вы здоровы были!
Только запах чуть раньше шел,
Это значит, что души гнили…
Сколько похорон каждый день,
Всех закапывать не успеваю,
Бродит рядом со мной смерти тень,
Кто на очереди – не знаю!
Проходила с косой среди вас,
Как шрапнелью ряды проредила,
Никого назад не отдаст,
Никому ничего не простила.
Предаю вас земле без почестей,
Без оркестра, речей и цветов,
Всех погибших от собственной подлости,
Хоронить буду вас без крестов.
Хоронить в большой общей яме,
Ее братской назвать не спеши!
В этом месте прощусь я с вами
На задворках своей души.
Вы из памяти словно в вечность
Вереницей знакомых лиц
Улетаете в бесконечность
Стаей плачущих, черных птиц.
Почему дуэли не в моде?
Почему дуэли не в моде?
И зачем запретили их?
Подлецов не должно быть в природе,
Им не место среди живых!
Честно жить всегда труднее.
Но тогда был хотя бы шанс.
Времена на дворе подлее,
Ведь не кинуть перчатку в вас!
Вас и общество не осудит
Да и совесть своя не заест.
Чувство страха вас не остудит.
Черт не выдаст, свинья не съест!
Если жили бы мы не сегодня,
А лет двести тому назад.
Кто позволил б вам так свободно
Клеветать на всех подряд?
Вам пришел бы ответ карающий.
И тогда вдруг взглянул бы на вас
Беспристрастный и немигающий
Пистолетного дула глаз!
Михаил ЛЫСЕНКО
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=13012013121230&oldnumber=645