Без вины, но благодаря прокуратуре виноватая

Виктория САТЧЕНКО

Прошлым летом в одном из детских оздоровительных лагерей под Саратовом случилось небольшое, но очень серьезное ЧП, которое чуть было не обернулось трагедией для всех его невольных участников, а главное – для семьи одиннадцатилетнего Артема Митрошина, на которого упали тяжелые футбольные ворота со спортплощадки. К счастью, для ребенка и его родственников история закончилась благополучно, однако… все-таки получила непредсказуемое и абсурдное продолжение. Будем надеяться, что именно продолжение, а не финал.

Над тем, чтобы превратить несчастный случай в нелепый фарс с наказанием виновного по излюбленному российскому обычаю «рубки голов», потрудились не кто иные, как работники прокуратуры Саратовского района, подошедшие к заданию на редкость добросовестно и серьезно – и даже творчески. В результате этих усилий, которых иной раз годами бестолково ждут потерпевшие по другим, казалось бы, гораздо более важным делам, на свет родился обвинительный акт в совершении преступления по ч. 2 ст. 118 УК РФ, героиней которого стала отнюдь не администрация злополучного ДОЛ «Солнышко», как логичнее было бы предположить, а … воспитатель, на чьем попечении находились приехавшие в лагерь дети.

Конечно, в жизни бывает всякое, а несчастный случай потому и называется таковым, что предугадать его вероятность очень сложно, если вообще возможно. Поэтому не может не удивлять тот факт, что отсутствие у преподавателя сверхъестественных способностей прокурорские посчитали достаточным основанием для того, чтобы инициировать в отношении нее процесс на участке мирового судьи.

Но не будем забегать вперед. Расскажем саму историю, которая, возможно, некоторым саратовцам уже знакома. Летним утром 9 июня 2012 года восемнадцать радостных мальчишек и девчонок разных возрастов вместе с родителями приехали открывать первую смену в ДОЛ «Солнышко», расположенный в селе Сабуровка. Планировалось, что после отъезда родственников ребята останутся в лагере на попечении опытного воспитателя Людмилы Никитиной, имеющей четырнадцатилетний стаж работы тренера-преподавателя ряда элитных учебных заведений Саратова, дополнительно ведущей занятия в детской секции по легкой атлетике.

Ребята, провожавшие их родители и сама воспитатель оказались в спортивном лагере около десяти часов утра. Почти сразу же по приезду, как это обычно бывает, их ждала процедура заселения в летние домики. Посмотрев, в каких условиях будут жить их дети, пообщавшись напоследок с воспитателем, уладив последние бумажные формальности, родители разъехались по домам.

Время на часах на тот момент приближалось к полудню. Большинство детишек, как и сама воспитатель, все еще были заняты обустройством своих временных жилищ, тогда как трое мальчишек, по-быстрому закинув в домики вещи, решили заняться чем-то более интересным и, отпросившись у Никитиной, отправились играть в мяч. Воспитатель предупредила ребят, чтобы они не уходили далеко и ни в коем случае «не заходили туда, где огорожено или заперто» (об этом позже, уже отвечая в качестве свидетеля на вопросы дознавателя, вспомнит один из троих друзей Слава Павлов). «Они втроем пришли к спортивной площадке, – говорится далее в показаниях Славы, – которая была огорожена забором из сетки-рабицы, в котором была калитка. Дверь калитки была закрыта, но не заперта, навесной замок был просто перекинут через одно из звеньев сетки-рабицы. Они, увидев, что никаких запрещающих надписей нет, прошли на площадку и стали играть в футбол».

Играли мальчишки, вообще-то, не в футбол, а в его мини-разновидность. В какой-то момент Артем остался на защите ворот, а два его товарища, Слава и Миша, увлекшись игрой, побежали с мячом в дальний конец площадки. Когда они обернулись, Артем уже лежал на земле, придавленный к ней всей тяжестью металлических ворот. Конструкция упала мальчику прямо на живот после того, как он вздумал подпрыгнуть и повиснуть на верхней перекладине створок, пробуя раскачиваться на ней из стороны в сторону.

У ребенка, получившего сильнейший болевой шок, не было сил даже на то, чтобы закричать. Подбежавшие приятели сумели кое-как приподнять упавшую раму и оттащить друга в сторону, а потом переместить его на сиденье трибуны. Один из них со всех ног бросился за Никитиной. Людмила в это время уже сама безуспешно пыталась разыскать ребят, а когда прибежала на спортплощадку, по виду Артема сразу поняла, что состояние у мальчика очень тяжелое.

Не теряя времени, Никитина оповестила о случившемся администрацию лагеря, и вскоре первую помощь Артему уже оказывали сотрудники медпункта. Все происходящее казалось Никитиной каким-то жутким кошмаром, из которого она никак не может проснуться. Но сон этот чересчур походил на явь, так как требовал принятия незамедлительных и верных решений, а внутренний голос подсказывал Людмиле, что до приезда кареты «скорой помощи» тяжелораненый ребенок, бледневший на глазах, может не дожить.

Хирургическая бригада 3-й клинической больницы, которая успешно провела Артему экстренную операцию, диагностировала у него огромное количество повреждений внутренних органов: «закрытую травму живота с разрывом желудка и поджелудочной железы с повреждением селезеночных сосудов и забрюшинной гематомой слева, осложнившуюся внутрибрюшным кровотечением, геморрагическим шоком 3-й степени и посттравматическим панкреатитом». Учитывая тяжесть полученной мальчиком травмы, трудно сказать, успели бы врачи оказать Артему необходимую помощь, если бы Людмила не приняла решение незамедлительно везти ребенка навстречу «неотложке» на собственном автомобиле.

Главное, что сейчас все ужасы того дня уже позади, и мальчик чувствует себя хорошо, медленно восстанавливаясь после сложной многочасовой операции. В этом, надо сказать, ему помогли не только профессионализм врачей и забота родственников, но и поддержка Людмилы Никитиной и бывшего директора «Солнышка» Михаила Аверьянова, которые во время всего реабилитационного периода старались быть рядом с мальчиком и оказывать ему любую посильную помощь. За несколько месяцев эти люди настолько сблизились с семьей Митрошиных, став им по-настоящему родными, что мама Артема Юлия Раздивилова даже попросила их стать крестными ее сына.

На допросе у следователя Раздивилова призналась, что «Никитина Л.А. спасла ее сыну жизнь, так как если бы та не приняла решение везти мальчика в больницу на личной машине навстречу «скорой помощи», врачи могли бы не успеть». Для полноты картины приведем здесь и показания отца мальчика Максима Митрошина, заявившего следствию, что, по его мнению, «в указанном несчастном случае виновны должностные лица администрации лагеря «Солнышко», которые халатно отнеслись к обустройству территории лагеря и спортивного инвентаря».

Но надо отдать следствию должное: никаких распространенных, ставших уже хвалеными, прокурорских отписок в данной истории оно не допустило, а отнеслось к сбору показаний свидетелей и прочим следственным действиям со всей ответственностью. Стоит вчитаться в многостраничный обвинительный акт, который сначала появился на свет 25 октября, а потом был исправлен и дополнен, приняв окончательную форму 18 декабря, чтобы сформировать в голове вполне отчетливый ответ на вопрос о том, кто действительно должен бы был понести наказание за проявленную халатность и кто, на свою беду, просто оказался «крайним» и очень удобным для стороны обвинения персонажем.

Если судить по одним только свидетельским показаниям, становится очевидно, что подготовка обвинительного акта в отношении Людмилы Никитиной было занятием явно преждевременным, поскольку в отобранных у очевидцев объяснениях имеется немало расхождений и противоречий. Начать с того, что большинство из дававших показания лиц не скрывало, что калитка, ведущая на спортивную площадку, незадолго перед трагедией не была заперта, что уже само по себе является грубейшим нарушением техники безопасности, допущенным явно не Людмилой Никитиной, а руководством лагеря. Жаль, следствие не обратило внимание (хотя, наверное, обратило, просто, с чьей-то подачи, не стало акцентировать) на ту говорящую саму за себя цепочку событий, которую удалось вскрыть в ходе сбора свидетельских показаний. Оказывается, за день до открытия в лагере первой смены новоиспеченный директор ДОЛ «Солнышко» (кстати, принятый на должность лишь 1 июня 2012 года, то есть, за считанные дни до случившегося) Елена Шахмина поручила бригаде рабочих-гастарбайтеров установить пластиковые стулья на спортивной площадке. Но одного дня для выполнения поручения рабочим оказалось мало, поэтому они продолжили свое занятие на следующий день, 9 июня, закончив работу, как следует из показаний завхоза «Солнышка» А. Горковенко, «примерно в 11 ч. 30 минут» (!). Несчастье произошло с интервалом около получаса после отбытия подсобных рабочих. Один из оных персонажей, некий Азам Таиров, утверждает, что, уходя с площадки, он закрыл «навесной замок до щелчка». Интересно, как, в таком случае, мальчикам вообще удалось проникнуть на запрещенный объект, а многочисленным свидетелям – утверждать, будто они видели, что дверь отнюдь не была заперта?

Поистине трудно воздержаться от того, чтобы не процитировать показания самой Шахминой, которые настолько красноречивы, что сразу дают ответы на эти и другие аналогичного рода вопросы, а в комментариях, что называется, не нуждаются: «Официально в тот день спортивная площадка была не введена в эксплуатацию … Футбольные ворота закрепляются специальным тросом к ограде площадки только на момент игры, это правило ничем не регламентировано, просто в лагере так было заведено. За крепление ворот отвечал инструктор по физической культуре, на момент несчастного случая с Митрошиным данная должность была вакантна. Вообще, дети не должны были находиться на спортивной площадке, потому что она должна была быть закрыта, как получилось, что замок был не заперт, ей не известно. Ключи от калитки хранились в специальной коробке для ключей в хозяйственном домике, где проживали рабочие, которые выполняли в лагере строительные работы. Шарипов, Таиров имели свободный доступ к этим ключам».

В дополнение к данным перлам уместно привести выдержку из показаний уже упоминавшегося нами завхоза Горковенко: «Он не видел, брали ли рабочие вообще ключи, когда шли работать. Шарипов и Таиров сказали ему, что закончили работу, но он не пошел ее проверять и не посмотрел, закрыта ли калитка, так как за все это отвечает Шахмина, которая должна была принять у рабочих работу, проверить, все ли выполнено и закрыта ли калитка, чтобы дети не смогли попасть на площадку».

Мы не случайно привели текст показаний директора лагеря в той части, которая касается порядка «функционирования» футбольных ворот. Дело в том, что, как явствует из протокола осмотра места происшествия сотрудником полиции, состоявшегося в тот день, когда произошел несчастный случай, ворота на спортплощадке уже каким-то чудесным образом оказались «приварены к столбам основания забора».

Если количество несостыковок в этом деле кому-то вдруг покажется недостаточно впечатляющим, то упомянем об еще одной, едва ли не самой полновесной из тех, что явно бросаются в глаза: как утверждает Людмила Никитина, на тот момент, когда с одним из ее подопечных приключилась трагедия, она не была официально принята на должность воспитателя. Соответствующую должностную инструкцию и лист ознакомления с галочкой для проставления подписи она действительно получила 9 июня, но много позже случившегося, около девяти вечера. Выступающие свидетелями родители, доставившие в лагерь детей, утверждают, что до полудня воспитатель находилась всегда «в поле их зрения» и не отлучалась в административный корпус на время, которое потребовалось бы для ее трудоустройства.

Под всей этой историей так и хочется поставить риторический вопрос: интересно, а будет ли областное правительство во главе с г-ном Радаевым удовлетворено эффективностью своей работы, если за некомпетентность и преступную халатность в отношении безопасности организации отдыха для детей «по шапке» получат не чиновники из минсоцразвития, отвечающие за деятельность детских оздоровительных лагерей, и назначаемое ими руководство подобных учреждений, а простой учитель физкультуры Людмила Никитина?

Как явствует из сообщения одного из саратовских информагентств, ЧП с падением на ребенка незакрепленных ворот произвело на первое лицо области эффект ледяного душа. И верно, уж слишком часто под не очень приятным, хотя и достойным цитирования на федеральном уровне, ракурсом мелькают в новостных лентах названия местных спортивных лагерей. Почему-то необходимо было случиться трагедии, чтобы на проведенном губернатором прямо на месте событий экстренном совещании вдруг выяснилось, что ДОЛ «Солнышко» принял детей, несмотря на имевшиеся и не устраненные на тот момент недостатки, даже такие грубые, как отсутствие вокруг территории лагеря ограждения и наличие незакрепленных конструкций на спортивной площадке.

Как сообщает автор опубликованного на электронном портале новостного сообщения, в завершении разгромного мероприятия Валерий Васильевич «потребовал жесткого наказания для виновных в случившемся». Имел ли он в виду, говоря о виновных, мать-одиночку, воспитывающую двоих маленьких детей? Если да, тогда рвение следственных органов в доведении этого дела до суда с выявлением очень странной обвиняемой вполне объяснимо. Если же нет, то логичнее поискать причины столь яростного служебного рвения и проявленной прокуратурой инициативы где-то еще.

Вот только времени для поисков истины в этом вопросе, к сожалению, осталось совсем мало – можно сказать, почти не осталось. «Скоро состоится суд, – написала в обращении в нашу редакцию Людмила Никитина. – Судимость, а также прекращение уголовного дела в отношении меня по не реабилитирующим основаниям для меня будет означать то, что я не буду иметь права работать преподавателем, тренером и вообще работать и тренировать детей на основании Трудового кодекса РФ. Даже примирение в суде будет означать запрет на профессию по статье 331 ТК РФ. Ворота были не закреплены не по моей вине, и площадка была открыта не по моему недосмотру».

Судебный процесс по этому трагичному, но чересчур отдающему чиновничьей трусливостью и шкурными интересами делу, должен состояться уже на днях. Пока же на решимость прокурорских довести начатое до конца не повлияла даже отправка мамой Артема телеграммы на имя генпрокурора а Ю.Я. Чайки в надежде донести до надзорных органов мысль о том, что воспитатель не может считаться виновной в несчастном случае. Хотя, наверное, остановить запущенный механизм в таких случаях слишком тяжело.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=19012013192939&oldnumber=646