Роман в цветах

Елена АНДРЕЕВА

В последние дни марта в Радищевском музее открылась необыкновенно красивая выставка цветных офортов японского художника Хироаки Мияями. На выставке представлено чуть менее двух сотен работ, пятьдесят из которых – иллюстрации к роману «Гэндзи Моногатари», одному из древнейших сокровищ японской литературы, датируемому X–XI вв.

Пожалуй, сложно не согласится с музейщиками, считающими, что Саратову несказанно повезло. С одной стороны, «японцы» не частые гости наших галерей, не говоря уже о современных художниках. К тому же, для среднестатистического горожанина (конечно, мы не берем в расчет поклонников Востока и Японии, в частности) знания об этой стране весьма условны и расплывчаты. Кто-то вспомнит популярного не так давно Мураками, любители поэзии не пройдут мимо Басе, киноманы – Курасаву, любители живописи – классические свитки и гравюры. Различные техники живописи назовут только самые продвинутые, мне пока удалось познакомиться только с суми-е.

И все же первыми ассоциациями, приходящими на ум о Японии, вполне возможно, будут чайная церемония, кимоно, гейши, самураи и ниндзя. Так или иначе, Япония остается для нас страной, овеянной легким флером загадочности, в отличие от старушки Европы, которую объездили если ни в реале, то, по крайней мере, по виртуальным путеводителям и телепрограммам.

Но вернемся к выставке, перед открытием которой для журналистов сотрудниками музея был организован небольшой пресс-тур. Мы постараемся, насколько это возможно, кратко изложить рассказ Лидии Красноперовой о том, что представляет собой данная выставка.

Хироаки Мияяма, современный японский художник, член Международной ассоциации художников Printsaurus, работает в технике цветного офорта. Нам более привычен двухцветный – черно-белый «европейский» офорт. Напомним, что офорт – техника глубокой печати, когда рисунок делается на медной доске и с помощью кислоты вытравливаются углубления для цвета. С одной доски можно печатать только один цвет, поэтому сложности именно этой техники в том, что в офортах Мияяма использует 4–5 досок. Когда смотришь на его работы, их совершенство поразительно. Почти непостижимо, как в этой технике можно достичь такого совершенства в передаче цвета, формы, калиграфичности. Заметим, что цветной офорт – техника, которой в наше время занимаются очень немногие, поскольку она слишком трудоемка и требует большой сосредоточенности. И все же Мияяма овладел ей настолько, что, глядя на его форты, можно подумать, что перед нами оригинальные рисунки акварелью.

Мияяма около 10 лет работал над иллюстрациям к роману «Гэндзи Моногатари» («Повесть о Гэндзи»). Для того, чтобы полнее понять и проникнуть в суть работ, пожалуй, скажем несколько слов о самом романе. «Гэндзи Моногатари» – анонимный роман, но считается, что его сочинила Мурасаки Сикибу, одна из придворных дам императрицы Сеси. Сегодня его назвали бы женским романом, но давайте вспомним, что, во времена написания романа, женщина была высоко образованна и могла «поспорить» с любым мужчиной. Женщина владела игрой на различных музыкальных инструментах, искусством каллиграфии, стихосложения, китайским языком, поэтому могла очень быстро отвечать на любую «брошенную» ей строчку, на любое движение души, явление природы, что очень ценилось противоположным полом.

Повествование посвящено жизни принца Гэндзи с его детских лет и до старости. Гэндзи, как полусказочный персонаж, сравнивается с Луной. Луна для японцев – символ прекрасного в своей изменчивости. Гэндзи был прекрасен лицом и умен, у него тонкое чувствительное сердце, в 12 лет его объявляют совершеннолетним и женят на дочери придворного вельможи. Гэнзди не стал образцовым супругом, придворные нравы считали излишним верность одной женщине. Наш герой окунается в жизнь, полную веселья, блеска и наслаждений.

Но все же Гэнзди нельзя назвать вульгарным сластолюбцем, жаждущим только удовольствий. Он натура глубоко чувствующая, стремящаяся найти свою единственную любовь. Но годы проходят, и на закате дней в его душе вспыхивает страсть к юной девушке, рождается ребенок, и Гэндзи узнает, что отец ребенка не он, а молодой придворный. Круг замкнулся, история повторилась. В молодости Гэнзди соблазнил наложницу своего отца, и ребенок, ставший впоследствии императором, был сыном Гэндзи. Жизнь, полная развлечений, наслаждений, опустошает человека и лишает его счастья.

Если вы ждете традиционных иллюстраций сюжета, то лучше об этом забыть сразу. Язык японского художника – это язык намеков, он только дает нам лирическую тему, которую предстоит самим развить внутри себя, домысливать, разгадывать. Для японцев очень многозначно слово «путь». Художник каждый раз ставит нас на какой-то путь, когда мы подходим к тому или иному листу.

Почти все действие романа происходит в сумерках, свидания происходят через занавес, посредников, и лишь убедившись в благопристойности кавалера, женщина соглашалась встретиться с ним наедине. Мы не видим, кого любит наш герой, олицетворение его возлюбленной художник передает через цветы, которые росли в саду около ее дома. Это не просто глицинии, лилии – это конкретный образ любимой: прошлой, нынешней или будущей, каждый цветок – это персонаж. Лилии, мальвы, анютины глазки, тюльпаны – это образы красавиц, которые становились возлюбленными принца и его близкими друзьями. Например, два офорта с тюльпанами: на одном из них цветущий тюльпан, олицетворяющий жизнь возлюбленной Гэнзди, на другом – срезанный тюльпан – смерть его возлюбленной. Лаконизм танка и хайку в этих листах – несколько строк, недосказанность, посыл для размышлений.

Открывает выставку работа с подписью: «Принц Гэндзи, человек, замахнувшийся на Луну». Молитвенно сложенные руки на листе, как преклонение перед красотой, талантами, чувствительным сердцем принца.

Выставка очень тонкая, с необыкновенно красивыми работами, к некоторым из них, для лучшего понимания, даны комментарии-иллюстрациями из романа. Работы Мияямы отличает высочайшая профессиональная техника, почти неуловимые тончайшие тона и полутона, тщательно «выписанные» мельчайшие детали.

Наверное, стоит сказать немного слов о композиционном расположении «объектов» на листах художника, с точки зрения классической европейской школы живописи совершенно «неправильном». Цветы, листья, животные и люди, изображенные художником, не занимают центральной части листа, они как бы сдвинуты в сторону, оставляя большую часть листа пустым; ассиметрия – как знак движения, продолжения, тайны. В большинстве работ фоном использовано серебро и золото. Серебро дает ощущение необыкновенной глубины, которой вряд ли можно достигнуть, используя просто белый цвет, золото – цвет Луны. И, как мы уже говорили ранее, почти все действие романа ночью: мечты, свидания, поэтому многие работы как бы окутаны туманной сумеречной дымкой.

Заместитель генерального директора по экспозиционно-выставочной деятельности Елена Слухаева рассказала, что выставка уже побывала в Омске и после демонстрации в Саратове отправится в Пермь. Елена Васильевна призналась, что Япония и Китай ее старая любовь. И выставка Мияями стала не только открытием художника, но и нового романа, до которого все «не доходили руки».

Конечно же, на торжественной церемонии открытия экспозиции просто нельзя было обойтись без японских танцев и даже сказок на японском языке, благодаря нашему главному саратовскому «японцу» Юрию Баринову – президенту общественной организации Японский центр традиционной культуры и языка «Ямато» – и его «студентам».

Вполне вероятно, что Радищевский музей постарается заполучить какие-то работы Мияями в свою коллекцию. Пока же этого не произошло, и у саратовцев остается не так много времени, чтобы увидеть эту красоту – выставка закончит работу 21 апреля.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=6042013001752&oldnumber=656