"Газета "Богатей"
Официальный сайт

Статья из № 5 (823) от 15.06.2020

Новая Россия, или Гардарика (Страна городов)

Десять политических заповедей России XXI века

Михаил ХОДОРКОВСКИЙ

(Продолжение. Начало см. в № 4 (822) от 15 мая 2020 года)

Московия или Гардарика (Гардарика – Гайдар тут ни при чем)?

Независимо от того, быть ли России империей или национальным государством, сосредоточиться ли в будущем на обустройстве собственной жизни или израсходовать жизнь на реализацию очередной утопии планетарного масштаба, – перед грядущими поколениями особняком встанет вопрос о централизме российской власти. Должна ли российская политическая система оставаться строго централизованной, с максимальным сосредоточением едва ли не всех полномочий в единой точке, в руках московского федерального правительства, – или ее надо децентрализовать (возможно, даже искусственным путем) и создать, пусть и с большими усилиями, множество точек принятия политических решений согласно установленной компетенции на разных уровнях?

И то и другое возможно в рамках либеральной и демократической модели, так что вопрос не снимается сам по себе отказом от авторитарной системы. В теории и на практике демократическое государство может быть и сильно централизованным (Великобритания, Франция), и в значительной мере децентрализованным (США, Германия). Так что нам придется выбирать, что именно больше подходит для России, исходя из ее культурного наследия и специфики новой уникальной исторической задачи, которую ей предстоит решать. И выбор этот отнюдь не прост и не однозначен. Не в последнюю очередь потому, что он идет поперек глубоко укорененной политической традиции.

Дело осложняется тем, что централизм – священная корова русской политической ментальности. Покушение на него чревато рисками. Россия во всех трех предшествующих цивилизационных ипостасях (Московия, Империя и СССР) была гиперцентрализованным государством. Традиция положена Московией, усилена петровской империей и доведена до предела империей коммунистической. Замечу, что ни в девяностые, ни в нулевые ничего существенно не изменилось. То есть историческое движение на протяжении последних пятисот лет было только в сторону еще большей централизации, но никогда не вспять. В этом смысле, несмотря на многократную смену эпох, Россия по-прежнему остается Московией.

Укорененный в массовом сознании, централизм как политический принцип парадоксальным образом объединяет и сторонников, и противников нынешнего российского режима.

Фанатов максимальной централизации власти, ее сосредоточения в руках национального правительства (то есть в Москве) ничуть не меньше среди противников режима, чем среди его апологетов. И хотя мотивы у этих политических сил совершенно разные, но к идее децентрализации власти они относятся с одинаковым скепсисом и подозрительностью.

Для правящего Россией клана централизм – это вопрос качества контроля над ситуацией, вопрос сохранения политического и экономического статус-кво. Для него гиперцентрализация – это инструмент подавления любых угрожающих сложившемуся политическому укладу вызовов и местных возмущений. Естественно, что для него централизм – главное условие сохранения стабильности режима, зависящего целиком и полностью от эффективности работы централизованного репрессивного и пропагандистского аппаратов. Это также вопрос управления ресурсами, необходимыми для содержания этого аппарата.

Для оппозиции централизм – это гарантия защиты граждан от произвола местных элит, которые представляются ей оплотом реакционной политики. В исторической памяти еще не стерлись итоги эксперимента юного царя Ивана IV (впоследствии Грозного) по внедрению начал местного самоуправления. Тогда вместо воевод власть на местах захватили крепкие мужики-горланы, произвол которых оказался хуже всего того, что народ привык терпеть от царских воевод. В результате эксперимент пришлось прервать в начальной фазе.

Может быть, и поэтому многие идеологи русского либерализма придерживались мнения, что децентрализация власти в России неизбежно превратит ее в «большую Кущевку», нечто вроде конфедерации полукриминальных княжеств, в каждом из которых установится авторитарный бандитский микрорежим. По их мнению, противостоять этим губительным процессам может только прогрессивная доминирующая роль центральной власти в лице федерального правительства, находящегося под контролем правильных политических сил, то есть победивших либералов-западников.

Поэтому ряд российских либералов выступают, как и реакционеры, за сохранение жесткой централизации. У них главное разногласие лишь в том, кто должен контролировать единый центр и какие сигналы этот центр должен посылать на места. По мнению лоялистов, централизованная власть должна обеспечивать стабильность и тормозить изменения, а по мнению части либералов и демократов, она должна продвигать сверху вниз необходимые стране реформы.

Аргументацию либеральных сторонников централизма можно было бы счесть весьма убедительной, если бы не одно «но»: в столь огромной стране, как Россия, централизм рано или поздно, но неизбежно порождает авторитаризм.

Не выходит долго поддерживать в стране работоспособную модель демократии, сохраняя при этом высокую степень централизации власти. Какой бы либеральной ни была бы изначально централизованная власть победивших «прогрессивных сил», через короткое время она ею быть перестает и снова становится авторитарной.

Причина, по которой сохранение в России гиперцентрализации порождает воспроизводство авторитарной модели, достаточно очевидна. Централизм предполагает необходимость постоянного перераспределения ресурсов в пределах огромной страны (иначе у него просто не будет материальной основы). Это означает обслуживание огромных финансовых потоков, для чего необходим огромный бюрократический аппарат. А он, в свою очередь, неизбежно нависает над обществом, не имеющим средств контроля над ним и инструментов защиты от него.

Цепочка простая: централизация – перераспределение ресурсов – огромный обслуживающий аппарат – подавление гражданского общества.

Иными словами, и это очень важно, в российских условиях централизация неизбежно порождает самодержавие, и наоборот.

С какими бы инновационными идеями ни приходили к власти в России «революционеры-централисты», они скатывались и будут скатываться в одну и ту же наезженную историческую колею: навязывание изменений сверху – создание мощного аппарата централизованной власти – необходимость концентрации ресурсов для обслуживания этого аппарата – превращение аппарата в силу, помыкающую обществом, – формирование авторитарного (в лучшем случае) режима – необходимость новой революции.

Возникает вопрос: как вырваться из этого замкнутого круга, как избавиться от авторитаризма централизованной власти и не стать при этом заложником власти местных бандитских кланов?

Ответ вроде бы лежит на поверхности: децентрализовать власть, усилив контроль со стороны общества. Что означает баланс и разделение властей, мощную оппозицию с гарантиями ее участия в контроле за властью, независимые СМИ.

Но как это сделать в стране, у которой почти не было подобного политического опыта по крайней мере последние пятьсот лет?

Пожалуй, децентрализация политической системы – наиглавнейшая из всех политических задач, стоящих перед той коалицией сил, которая не на словах, а на деле стремится к демократическим преобразованиям в России.

Однако задача эта очень сложна: невозможно одним прыжком преодолеть пропасть и оказаться сразу в децентрализованном раю. В российской политической системе накопилось слишком много архаичных наслоений, слишком трудно привести их к единому знаменателю, и велик риск того, что в погоне за идеальным можно оторваться от реальности и свалиться в пропасть. Но и не прыгать нельзя, ибо рано или поздно вся эта архаика разорвет страну по швам.

Поэтому двигаться надо сразу двумя эшелонами: готовить почву для «тектонического» сдвига и принимать временные, компромиссные меры – пусть и несовершенные, но все же отчасти решающие проблему.

Но что может быть прообразом для этой новой системы? Ответ, как ни странно, можно найти в давнем прошлом России, еще более далеком, чем привычная точка отсчета истории российской государственности – Московское царство.

Сегодня силы реакции, объединившись, толкают нас в прошлое и видят свой идеал в государстве, созданном московскими князьями. Но наша история не исчерпывается «татарщиной» и созданной на ее основе Московией. Была и другая Русь. Она была страной самоуправляемых и весьма независимых городов – Гардарикой (в былинные времена так называли ее пришедшие с Севера викинги). И хотя потом эти города потерялись на бескрайних просторах русской цивилизации, именно Гардарику нам нужно сегодня поставить на место Московии как принципиально иную систему государственного устройства, альтернативную жесткой централизации.

Города всегда были краеугольными камнями развития европейской цивилизации – и по сей день остаются главными точками роста новой всемирной универсальной цивилизации. Но теперь речь идет не просто о городах, а о мегаполисах, где компактно проживают миллионы людей. Именно мегаполисы как принципиально новый формат социальной организации превратились сегодня в двигатели мировых технологических, экономических и вообще культурных перемен.

Стратегически, уже в среднесрочной исторической перспективе, Московия с ее единственным доминирующим центром принятия политических решений должна быть преобразована в мегаполисный политический мультицентризм.

То есть в идеале основу государственного устройства России должен составить политический союз городов-мегаполисов. Это резко расширит границы политического класса и выведет его за пределы МКАД.

Существенное отличие современного мира от прошлых веков состоит в уменьшении числа точек роста и сосредоточении их в крупнейших мегаполисах, где имеется достаточная для этого концентрация людей и инфраструктуры (мегаполис – пространство относительно компактного проживания людей, где до центра можно добраться быстрее чем за час). Окружающее пространство при этом преобразуется в сервисное поле вокруг этих точек роста. В перспективе именно на развитие в России городов-мегаполисов с населением от трех – пяти и до пятнадцати – двадцати миллионов человек как раз и должен быть сделан упор.

Вопрос не только технический, а скорее политический: сколько таких центров необходимо и сколько мы можем себе позволить? В этом суть перспективного стратегического планирования (если, конечно, мы не согласны просто плыть по течению реки времени, а хотим управлять своим движением).

По моему мнению, таких центров в России может быть не более двадцати. На большее элементарно не хватает населения. В будущем мегаполисы станут территориальными центрами: столицами новых структурных образований – земель.

Речь идет о создании новых экономических и политических единиц – кирпичиков новой России, которая будет строиться снизу вверх, а не сверху вниз, как до сих пор. Эта новая сетка когда-нибудь заменит существующее областное (республиканское) деление.

Убежден: на каком-то этапе исторического развития нам в любом случае потребуется радикально изменить нынешнее территориально-государственное деление России, частично корнями уходящее в древнюю историю страны, а частично ставшее результатом волюнтаристских решений и сиюминутных интересов.

Возможно, нам вообще придется отказаться от губернско-областного деления, каким мы его знаем уже почти три века. Это деление возникло естественно-историческим путем, стихийно, в процессе непрерывной русской колониальной экспансии. Оно закрепляет неравномерность развития, фиксирует мирное сосуществование между богатыми регионами, каждый из которых мог бы стать отдельным европейским государством, и бедными регионами, живущими лишь за счет дотаций из центра и абсолютно не готовыми к самостоятельной жизни не только в экономическом, но и в самом широком культурном смысле слова.

Да, в мире нет ни одной страны, где все регионы выстроены под линейку: везде есть контраст – лидеры и аутсайдеры. Но всему есть мера. Нельзя надолго впрячь в телегу современной нации-государства постиндустриального коня и трепетную родо-племенную лань. Нивелирование уровней развития регионов, подтягивание аутсайдеров к лидерам – абсолютная политическая необходимость. Подтягивание самых отсталых регионов, пока неспособных исполнять политические функции субъекта федерации и по факту не являющихся такими субъектами, – тяжкая, но неизбежная задача.

Однако с наскока это не сделаешь. Ситуацию надо подготовить, развивая мегаполисы как потенциальные (перспективные) административно-политические и экономические центры, готовя их к новой роли, и начинать надо с качественного, настоящего университета, задающего и формирующего уровень будущего мегаполиса. На эту работу уйдет немало времени.

Но что же делать сейчас? Ведь если положиться только на перспективный рост мегаполисов, то до светлого будущего можно попросту не дожить. Программа глубинной реструктуризации территориально-государственного устройства России может занять десятилетие, а то и больше. Если на все эти годы структура власти останется такой же централизованной, как сейчас, то никакой перспективы вырваться из плена авторитаризма и экономического отставания у России не будет. Значит, параллельно с выстраиванием совершенно новой системы надо заниматься и реформированием системы существующей – по временной схеме.

Как подступиться к существующей реальности? Истории известны два главных инструмента эффективной децентрализации власти – самоуправление и федерализм. Оба пока мало исследованы в России. Хотя формально они упомянуты в Конституции, но в действительности не применяются и служат лишь бутафорскими украшениями политической системы. И мы можем только догадываться, как будут действовать в России настоящее самоуправление и настоящий федерализм.

Россия никогда не была реально федеративным государством. Федерация была политической формой легитимации частичной автономии колоний по отношению к метрополии. Федеративная модель в России никогда не работала, и никто толком не знает, может ли она работать здесь в принципе. В СССР она была эффективна лишь постольку, поскольку наряду с показной федеративной моделью советской власти действовала страхующая ее жестко централизованная машина партийной власти (realdeep state), на которую федеративный принцип не распространялся.

Самоуправление в России имеет вроде бы серьезные корни и в досоветский период играло важную вспомогательную роль на низовом уровне управления Империей (в сельской местности). С середины XIX века стали развиваться и более сложные формы самоуправления (земства). Но в советский период всякое самоуправление было уничтожено, и традицию можно считать прерванной. В постсоветский период ничего нового здесь создано не было. Поэтому и переход к самоуправлению надо начинать с базового нулевого уровня.

Тем не менее что-то является базой, от которой надо отталкиваться, а что-то – элементом мягкой политической доводки, настройки. На мой взгляд, ключевое условие, которое затруднит сваливание в наезженную колею авторитаризма, – опережающее развитие местного самоуправления. А вот развитие федерализма станет дополнительным, вспомогательным фактором. Причина в относительной легкости выстраивания общественного контроля над структурами власти шаговой доступности и создание на этой базе демократической традиции.

Основными подходами к развитию местного самоуправления должны быть защищенный бюджет и компетенция. Понятие совместная, или смешанная, компетенция – это от лукавого. Это серая зона, где всегда выигрывает центр. Самоуправление, конечно же, предполагает и ответственность. Это политическая технология замкнутого цикла: четко определенная компетенция, собственная доходная база, управление – выбранными должностными лицами, отвечающими за результаты управления перед выборщиками, и ответственность самих выборщиков перед собой за собственные ошибки, которую нельзя переложить на вышестоящий уровень.

Очевидно, что регионы, как и люди, не равны и в такой огромной стране, как Россия, без перераспределения ресурсов не обойтись. Но делать это надо не скрытно, не через запутанные статьи общего федерального бюджета, а через абсолютно прозрачный, единый фонд развития регионов. Как сделать его прозрачным – отдельный вопрос.

Доступ к субсидиям должен быть справедливым и стимулирующим собственное развитие. Субсидии – не предмет политического торга и не способ оплаты «правильного» голосования.

С помощью опережающего развития местного самоуправления гнилая палка власти преобразуется в пирамиду – и самоуправление станет основанием этой пирамиды. То есть вся нынешняя система будет поставлена с головы на ноги. Люди должны научиться решать проблемы на том уровне, где они возникают. Ни одна демократия в мире не существует без этого базиса. Правило простое: своя компетенция, свой бюджет, свое избранное руководство.

Другой полюс – это вершина пирамиды, центральная власть. Центральная власть должна быть функционально субсидиарной (дополняющей) по отношению к местному самоуправлению, а не наоборот: она не решает проблемы на местах вместо органов местного самоуправления, а устанавливает правила игры и следит за их неукоснительным соблюдением. Иначе в фундаменте пойдут трещины и возникнут те самые бандитские анклавы.

Кроме того, центральная власть решает национальные (общие) проблемы, для чего у нее есть своя собственная защищенная компетенция и свой достаточный ресурс, в том числе – централизованный бюджет. Центральная власть в России должна быть очень сильной, чтобы удержать правила и порядок «на поле», но она должна быть ограничена таким образом, чтобы у нее не было соблазна приватизировать поле и съесть компетенцию местного самоуправления.

И здесь возникает дополнительная проблема. Если центральная власть слишком слаба, она не удержит страну. Но если центральная власть слишком сильна, она подавит местное самоуправление, подомнет его под себя.

Чтобы отрегулировать силу центральной власти, чтобы она не могла сломать установленный порядок, де-факто отобрав полномочия у органов местного самоуправления, ее надо искусственно уравновесить изнутри дополнительным (горизонтальным) сечением разделения властей. Этот встроенный в центральную власть дополнительный регулятор и есть федерализм. В такой огромной стране, как Россия, он необходим именно для того, чтобы лучше соблюдался баланс между центральной властью и самоуправлением.

Сам смысл слова «федерализм» сегодня сильно замутнен многолетними наслоениями советской пропаганды.

Федерализм – это специальный механизм организации государственной власти, где наряду с вертикальным сечением (классическое разделение властей) есть дополнительное горизонтальное сечение, так называемая конституционная сделка, которая предоставляет возможность этим двум уровням государственной власти действовать на одной территории, но полностью автономно (то есть устанавливая собственные правила) в одной или нескольких сферах компетенции.

У федерализма, о котором идет речь, нет ничего общего с нынешним фейковым федерализмом. В будущем он будет привязан к мегаполисам как центрам новых субъектов. Но начать надо с реформирования отношений в рамках существующего государственно-территориального деления.

В будущем мегаполисы станут столицами земель, обладающих необходимыми административными и политическими атрибутами региональной субстолицы, с привязанной к ней нарезкой судебной системы, военных округов и так далее. Земли будут иметь собственное законодательство в рамках доставшейся им компетенции. Приблизительный перечень земель и их столиц можно спрогнозировать уже сегодня, ориентируясь на сложившиеся тенденции развития регионов. Их можно готовить к своей новой роли, в том числе и проводя целенаправленное и системное укрупнение существующих субъектов федерации.

В России жизнеспособной может быть только объемная система – только треугольник: сильное центральное правительство, мегаполис как региональный субцентр и сильное местное самоуправление. Если выпадет одно или другое звено и система станет плоской, а не объемной, то она неизбежно сорвется либо в традиционный авторитаризм, либо в смуту с угрозой распада государственности на атомы. Базовый из этих трех элементов – самоуправление. Основой самоуправления должны быть защищенный местный бюджет и компетенция.

Старая модель управления Россией – это и есть Московия, страна одного города-государства. Новая модель, необходимая России, чтобы стать современным государством, – это и есть Гардарика, страна многих городов, берущих власть в свои руки. Гардарика против Московии – вот спор, который в конечном счете во многом решит судьбу России.

Продолжение следует...

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=15072020143830&oldnumber=823