Официальный сайт
|
|
(Продолжение. Начало см. в № 5 (823) от 15 июня 2020 года)
Марк Солонин
– …когда расстреливали за анекдот, за сворованные колоски и за сломанное сверло, то что же сделают с теми, кто бросил оружие, пошел в плен или, страшно сказать, пошел к немцам бургомистром или хотя бы сельским старостой? С ними-то что сделают? Собакам скормят, на кол посадят? Как только появилась эта мысль, что еще неизвестно, кто войну выиграл, весь маховик начал крутиться в другую сторону.
Теперь по поводу того, почему же немцы Москву не взяли. Первое. Они ее могли взять! Займусь небольшой саморекламой. У меня есть большая статья под названием «Как Советский Союз победил в войне». Висит бесплатно на сайте и сейчас вышла на бумаге в сборнике под этим же названием. В самом начале я там подчеркиваю, что вообще все могло быть иначе. Чаша весов колыхалась по самому краешку. Окончательный разгром Красной армии был вполне возможен. Падение Москвы было вполне возможным. История могла покатиться совершенно по другому пути. Но целый ряд малых и больших случайностей, малых и больших ошибок Гитлера привели к тому, что реализовался вот этот вариант. Но могли реализоваться и другие. Две малые, но важные частности вы назвали. Да, действительно, экстремально холодная и ранняя зима. С тех пор, как до меня эта мысль дошла, я всякий раз 16 ноября смотрю сводку погоды по Москве.
– И всегда теплее, чем в 1941 году?
– Однажды я как раз 16 ноября был в Подольске, работал в архиве. Было +10°, появлялась новая травка. Такая аномально теплая осень. В среднем в этот день в Москве или 0… +2 °С, или 0… -2 °С. 16 ноября – это тот самый бой панфиловцев, когда снег по пояс.
– А он был, этот бой?
– Бой-то был. Правда, он не был таким уж успешным, но люди сражались, гибли. Снег был, стояли 20-градусные морозы. У немцев, и правда, ничего не заводилось, замерзала смазка на оружии. Да, аномально холодная, аномально ранняя зима. А могла бы быть аномально теплая? Могла.
Безусловно, важно и то, что 16 октября, когда в Москве грабили магазины, в здании ЦК ВКП(б) на Старой площади (о чем есть рассекреченный документ НКВД) оставили открытыми сейфы, кабинеты. И ветер носил документы с надписью «Центральный комитет…». Да-да. В этот момент, когда правительство и Генштаб официально выехали…
– …в Куйбышев…
– …да, в мой родной Куйбышев. Выехал и дипломатический корпус. А товарищ Сталин взял и остался. Это интереснейший эпизод истории. Я удивляюсь, как еще не сняты фильмы по этому поводу. Что это было? Озарение, волчья интуиция? Товарищ Сталин понял, что до Куйбышева он живой не доедет. Конечно, на него все свалят. Если бы Сталин покинул Москву, город бы немцы взяли. Было бы то же самое, что с Киевом, с Минском…
– То есть он был смелый человек, решительный?
– Он обладал звериной хваткой. Он понял, что в Москве у него есть шанс остаться живым, а в Куйбышеве он жив не будет. Там он будет арестован, предан суду.
– Нашлись бы люди, которые его арестовали бы?
– А кому ты нужен в Куйбышеве? Ты Сталин, пока ты в Москве, в Кремле. А когда ты прибежал в Куйбышев, а в Москве немцы, ты кто? Ты – проигравшийся игрок! И надо на кого-то все свалить, надо объяснить, почему гибнет страна. Кто-то же должен быть брошен толпе?!
– Враг народа товарищ Сталин!
– Да! Товарищ Сталин, который сговорился с немцами. Вы же помните, товарищи, что он сговорился с немцами?
– Конечно. Тухачевский, например…
– Тухачевский ладно… Но он с немцами сговаривался. Молотов к Гитлеру зачем ездил? Сговорились! Причем два раза.
– Да-да.
– Поэтому он не доехал до Куйбышева, остался в Москве. Это, конечно, имело очень большое значение… Но от этих малых частностей переходим к чему-то более важному: Гитлер, обладавший той же звериной интуицией и, вообще говоря, все правильно понявший… Мы имеем большое количество его обращений к Германии, к солдатам вермахта, то самое письмо к Муссолини, о которым мы говорили… То есть у нас имеется некоторое представление, что он думал… Он верно понял, что Советский Союз – это колосс на глиняных ногах. Он верно понял, что огромное количество танков, пушек, самолетов не станет воевать, потому что народ и армия деморализованы, командный состав запуган и уничтожен… Он все понял, но не понял масштаба. Он знал, что у Сталина много пушек, танков и самолетов, но не представлял, насколько много.
Есть абсолютно достоверная вещь. По-моему, 4 июля 1942 года Гитлер лично полетел поздравлять Маннергейма с днем рождения…
– В Хельсинки?
– В Хельсинки или в Миккели, где у него была ставка… Они выпивали, закусывали и этот разговор был кем-то тайно записан. Запись сохранилась и дожила до наших дней. И вот, за этим дружеским столом Гитлер говорит: ну это же невозможно, не помещается в голове! У них было 20 тысяч танков! Это же безумие! Если бы я это тогда знал, говорит он, мне было бы гораздо труднее принять решение (о нападении на СССР)… А может, он бы вообще не принял это решение.
То есть он не представлял себе масштаб подготовки… (Немцы) уничтожили первый стратегический эшелон за первые две-три недели войны, а тут появился второй. За июль – август они полностью восстановили второй стратегический эшелон… Он появляется – они уничтожают… У Вязьмы, у Брянска (Советская армия потеряла) 650 тысяч только пленными…
– А люди все не кончаются…
– А люди все не кончаются! Дивизии не кончаются! Эти чертовы танки не кончаются! На восточном фронте за весь 1941 год немецкая армия получила 500 с чем-то танков на восполнение потерь, из которых половина – это легкие танки, которые остались у чехов. Еще пришло две свежие танковые дивизии. Итого, в целом на восточный фронт за весь 1941 год пришло 800 с чем-то танков. Красная армия получила 5600.
То есть Гитлер не оценил масштаб. И не оценил масштабы террора. Да, он понимал, что (СССР) – это царство террора, он говорил об этом солдатам… Есть замечательные слова (цитирую близко к тексту): «Среди нас есть бывшие коммунисты, – обращался он к солдатам вермахта. – С этой войны они вернутся прозревшими». Говорит враг человечества, изувер и преступник! «Они увидели своими глазами, что этот коммунистический рай превращен в огромную фабрику по производству оружия за счет нижайшего уровня жизни людей». Все это он понимал, но не понял масштаб. Он не понял, что своих будут расстреливать в таком количестве…
– Заградотряды…
– За годы Великой Отечественной войны военными трибуналами было осуждено 2,5 миллиона человек…
– Да вы что?!
– …из которых только один миллион – это военнослужащие Красной армии, полтора миллиона – гражданские. На завод опоздал; в очереди за хлебом что-то не то сказал про товарища Сталина… Полтора миллиона осужденных военным трибуналом гражданских лиц, миллион военных, 219 тысяч расстрелянных. И это только по приговорам военных трибуналов. Не считая заградотрядов, не считая тех, кого командир просто пристрелил на поле боя (у него было такое право), не считая расстрелянных особым совещанием НКВД, не считая тех, кого замучили и забили на допросах (вы что, думаете, они стали как-то по-другому следствие вести?)…
219 тысяч расстрелянных! Это сопоставимо с потерями американцев на европейском театре (военных действий). Но это не укладывается ни в какую голову! Даже в гитлеровскую это не поместилось. Гитлер также не ожидал, что будут сжигать собственные деревни, чем занималась Зоя Космодемьянская и ее боевые товарищи.
– А зачем они это делали?
– Это было прекрасное решение: немцы оказались на том самом 20-градусном морозе.
– Понятно.
– Замечательное решение… Товарищ Сталин ведь честно предупредил 3 июля 1941 года, что при временном отступлении Красной армии не оставлять противнику ни литра бензина, ни килограмма хлеба. А что должно быть с людьми?
– Так и Крещатик взорвали…
– А как быть с людьми? С 60 миллионами гражданского населения, которых оставили [на оккупированных территориях]? Если бы приказ Сталина был выполнен, то эта земля опустела бы, что, я думаю, его совсем не огорчало, а скорее даже радовало. Потому что 60 миллионов оставшихся под немецким контролем – это рабочая сила, которую может использовать противник. И это – призывной контингент! Они же могут их набрать в антисоветскую армию (на что у Гитлера ума не хватило). Поэтому товарищ Сталин совершенно не переживал по поводу того, что кто-то замерз, нет. Скорее даже наоборот.
– Мы говорили о Москве, я хочу теперь поговорить о Ленинграде. Выдающийся художник Илья Глазунов, с которым мне удалось сделать незабываемое интервью… Все шло хорошо и вдруг он вспомнил о блокаде, в которой погибла практически вся его семья… Он начал плакать. Он мне рассказывал, как у него на глазах погибали один за другим члены его семьи. Остался только он с мамой. Его чудом переправили по “дороге жизни”, мама умерла через две недели. Он говорит: я вернулся после победы в Ленинград, но это был чужой город. Я сказал у нас на телевидении слова, которые вызвали резонанс (человек, которого я безмерно уважаю, которому совсем скоро исполнится 100 лет, фронтовик, на меня смертельно обиделся)… Так вот, я сказал, что лучше было бы Ленинград, вывезя предварительно людей, оставить немцам. Тогда 900 тысяч человек не умерли бы от голода… Мы же представляем, кто были эти 900 тысяч человек? Интеллигенция, цвет нации, в общем-то…
Я на днях говорил с Андреем Илларионовым, и он сказал: объясните мне, чем Ленинград отличается от Киева, который оставили [немцам]? Или от Минска, который оставили? Или от Харькова, который оставили? Ничем. Только именем Ленина. Скажите, что бы вы сделали на месте Сталина? Что бы вы сделали, если бы были человеком, который любит свой народ, который является гуманистом? Оставили бы вы Ленинград немцам, но спасли бы население, или сражались бы за город Ленина?
– Я очень люблю сослагательное наклонение в истории. История, в отличие от хронологических таблиц, как раз-таки и строится на сослагательном наклонении. Если бы я был на месте Сталина, да еще был бы гуманистом, я бы, наверное, застрелился году так в 1918-м от стыда… Поэтому надо понять, от какого момента мы отсчитываем… Если, например, от начала советско-германской войны, то я бы прекратил вывозить продовольствие из Ленинграда… Что вы так удивленно смотрите? В Ленинграде склады Госрезерва находились – их вывозили…
– Зачем?
– Потому что товарищ Сталин всем объяснил: не оставлять противнику ни литра бензина, ни килограмма зерна. Когда стало понятно, какими темпами немцы наступают через Прибалтику, все стало вывозиться… Почему к жителям Ленинграда должны были отнестись лучше, нежели к жителям той самой деревни, которую сожгла Зоя Космодемьянская?
– Петрищево.
– Да, Петрищево. Их с детьми можно выбросить на мороз, так почему ленинградцев нельзя оставить подыхать от голода? Не немцам же оставлять все это?! Ленинград, как мы знаем, готовили к тотальному уничтожению. Об этом писал Жуков в своих известнейших мемуарах, которые были изданы еще в советские времена. Сейчас известны подробности: чего и сколько было заложено.
– Все собирались взорвать?
– Нет, не все. Только водопровод, электричество, все военные объекты, метро… После этого – живите в развалинах сколько проживете… Воду можете пить прямо из Финского залива. Жуков тогда сказал, что «мы будем держаться и не сдадим город немцам». Конечно, готовили к уничтожению. Я думаю, что тут все-таки сделали бы более тщательно, чем в Киеве. У вас тут народ немножко антисоветский, а ленинградцы прочнее – взорвали бы все к едреней фене… Так что народу умерло бы еще больше… В городе с полностью разрушенной инфраструктурой, водопроводом, электроснабжением – ну как тут выжить?!
Я писал об этом некоторое количество статей: были возможности совершенно нормального снабжения Ленинграда. Ведь никакой блокады Ленинграда не было: один берег Ладожского озера был под советским контролем. На протяжении всей так называемой блокады кратчайшее расстояние по воде [до города] составляло от 12 до 20 км. То есть самый-самый тихоходный буксир, самая дряхлая баржа могла [доставить груз] за три-четыре часа в один конец. Только и всего.
– Почему же этого не делали?
– Не успевали. Просто не доходили руки… Просто в стране не хватало еды на имеющееся количество едоков. Мы с вами с полчаса назад говорили, что на контролируемой немцами территории были убиты самыми разными способами около 4,5 миллиона человек. А на советской территории сверхнормативная смертность населения выражается тем же самым числом: 4–4,5 миллиона. Почему-то все говорят про блокаду Ленинграда и смертность в Ленинграде. Но рядом был Архангельск и там был страшный смертный голод.
У меня на столе лежит прекрасная книжка, я ее очень люблю, взял с собой в Киев, чтобы читать перед сном… Это сборник документов “Советская повседневность” (как-то так она называется). Там огромное количество всяких материалов о том, как конкретно жили люди перед войной, сколько зарабатывали, сколько что стоило… Сколько стоило мыло, сколько стоили тапочки… Там собраны письма, которые люди писали в ЦК КПСС. Замечательное письмо товарищу Микояну написал мальчик-пионер из школы №1 имени Сталина из Беларуси. Мол, вокруг меня несознательные взрослые, они ворчат, а я им объясняю, что у нас все будет, что мы выполним план третьей пятилетки, что все будет отлично, мануфактуры у нас обязательно будут… Но одну вещь не пойму: почему рыбы нет? Ведь моря, пишет мальчишка, остались те же, что и при царе были.
– Расстрелять!
– Нет, не расстреляли мальчика. В НКВД написали “провести работу с родителями”. Не знаю, что с ними сделали… Так вот, когда началась война с Финляндией, которую вначале газета “Правда” называла “финской блохой, которая прыгает и кривляется у наших границ”, в стране начался почти голод. Есть масса материалов о том, что в российских городах, в частности в Поволжье (Саратове, Волгограде) с шести утра стояли очереди за хлебом, в очередях – драки, хлеба не хватает, сахар пропал – а это всего лишь война с Финляндией!
То есть [перед Второй мировой войной в СССР было] разрушенное сельское хозяйство, реально разрушенная экономика, которая еле-еле держалась на уровне “чтобы селедочку к празднику выкинуть” – а тут минус Украина с ее хлебом, минус Дон, минус Кубань. И что же мы будем есть? Так что реально не хватало еды.
Когда вышла моя первая книга (это было очень давно, в 2004 году), люди еще писали письма на бумаге, поэтому я хорошо запомнил первые письма от читателей. Я получил письмо из Челябинской области, поселок Светлый. Писала женщина, в войну ей было пять лет. Отец был на фронте, а мама умерла от голода в цеху. В цеху у станка умерла от голода! Пятилетний ребенок остался… Нашлись добрые люди, кусочки какие-то приносили, и она не умерла… Потом приехала тетя и забрала ребенка. Это Челябинск, глубочайший тыл, там ни одного выстрела никто не слышал.
К тому же в ситуации, когда падение Ленинграда представлялось вполне возможным, зачем же там оставлять еду [врагу]? Плюс к тому (я не настаиваю на этой версии, но допускаю ее) у товарища Сталина могли быть [планы насчет] недобитой ленинградской интеллигенции… Ну это такие гнусные вещи, поклеп… А есть и более конкретные. Я читал работу Николая Николаевича Савченко об этом: он внимательно взял и, как говорит молодежь, тупо проанализировал статистику, и выяснилось много интересного. Ну, например, что в Смольном, то есть в обкоме партии…
– Кушали хорошо?
– Да бог бы с ним. Эти два килограмма масла, которые они съели, не спасли бы город. Это вопрос этики, но не сути дела… Он проанализировал карточки и выяснилось, что была значительная дифференциация между снабжением простых людей. Если простой человек работал на заводе, он получал и рабочий паек, который был на два кусочка хлеба больше (но это цена жизни и смерти), плюс на всех заводах подкармливали, были какие-то столовые… какую-то бурду там наливали, какой-то супчик или кашку…
То есть все было четко дифференцированно: прежде всего кормили Ленинградский фронт. Должен вам сказать, что все решения о нормах выдачи по карточкам подписывались не обкомом партии, а военным советом Ленинградского фронта. То есть совершенно четко: власть была у военных. Да, Жданов был членом совета, но тем не менее официально за все отвечало командование Ленинградского фронта. Поэтому снабжали прежде всего солдат на фронте (я не обсуждаю, хорошо это или плохо, но там, в общем-то массовых голодных смертей не было). Давали 600 граммов хлеба, какие-то жиры (сейчас страшно сказать, что это были за жиры и посмотрели ли мы бы сейчас в их сторону). Меньше (но еще не на уровне смерти) давали рабочим на заводах, а всем остальным – 125 блокадных граммов из хрен знает чего…
– Профессура, интеллигенция…
– Да-да. То есть товарищ Сталин был прагматик.
– Что с них возьмешь?
– Ну на кой они ему?!
– Чтобы финализировать по Ленинграду: вы бы отдали немцам город, вывезя перед этим население?
– Это вопрос из серии: перестали ли бы вы пить водку по утрам? Вы ставите нереальную альтернативу: не было возможности вывезти население. Как вывезти 2,5 миллиона человек? Немцы бы это позволили, что ли?
– Вы бы оставили Ленинград с населением?
– Я бы ничего не отдавал, я бы организовывал двойную оборону, для которой были возможности… Но главная возможность заключалась в том, что надо было 23 июня арестовать товарища Сталина, 24-го публично повесить и объяснить народу, что эти предатели и негодяи все разрушили, а теперь мы начинаем строить народный социализм и, для начала, защищать нашу страну. То есть если вы загоняете меня в рамки этих безумных альтернатив, то как-то вот так…
– Чудом отстояв Москву, Советская армия переломила ход войны и довела ее до победного конца. Почему, несмотря на такую жуткую трагедию в начале войны, Сталин выиграл у Гитлера?
– Правильная постановка вопроса – это половина ответа, учили меня в вузе. Победу над Гитлером одержала антигитлеровская коалиция в составе Британской империи, Соединенных Штатов Америки и Советского Союза, а также большого числа государств, которые им помогали. В частности, Польша понесла большие потери и довольно много воевала. Вот кто победил Гитлера.
Вы понимаете, что такое Америка в тридцатые годы ХХ века? Америка по объемам производства превосходила все остальное человечество вместе взятое.
– И это несмотря на депрессию.
– …на ту самую депрессию… Под такой огромной глыбой Германия была раздавлена. Безусловно, если бы Советский Союз остался один на один с Германией, он был бы разгромлен.
– Вот так?
– Именно так и безоговорочно так. Дальше надо произносить много цифр или просто рекомендовать нашим уважаемым зрителям взять и почитать бесплатно в интернете мою статью “Как Советский Союз победил в войне”. Но поскольку зрителей посылать нельзя, то обозначу хотя бы в общих чертах.
Совокупный тоннаж произведенных в Германии подводных лодок превосходит совокупный вес произведенных в Германии танков. То есть только подводная война пожрала у Германии ресурсов больше, чем танки на всех фронтах, а не только на восточном. А кто вел эту подводную войну? Запад.
В 1943-1944 годах три четверти истребительной авиации были на Западе – пытались защитить Германию от бомбардировок. Во второй половине 1944 года на Германию выбрасывалось 100 килотонн бомб. Что такое 100 килотонн? Объясняю. Когда США сбросили атомную бомбу на Хиросиму и американские военные инженеры проехались по городу, был составлен отчет: сколько надо было бы обычных конвенционных боеприпасов, чтобы привести Хиросиму в это состояние. Посчитали с точностью до килограмма: 2,5 тысячи тонн обычных боеприпасов. Да, энерговыделение при взрыве атомной бомбы составляло 20 килотонн, но это энерговыделение, а не способность разрушать что-то на какой-то площади… То есть на Германию каждый месяц падало 50 Хиросим. Как вы думаете, это сказалось на том, как шла война на восточном фронте? Что было для немца важнее летом 1943-го: какая-то Курская дуга (где этот Курск, где этот Белгород?!) или то, что в эти самые дни стерли с лица земли Гамбург? Там сгорело живьем 20 тысяч человек, было уничтожено 200 тысяч единиц зданий. За три ночи англичане сожгли Гамбург дотла!
– Очень интересно.
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=5082020160641&oldnumber=824