|
| К свежему номеру |
Вернисаж Воспоминания о Хвалынске
Александр ДАВИДЕНКО Творческий отчет группы художников-энтузиастов, в той или иной степени отдающих дань памяти К. Петрову-Водкину, а может быть, и черпающих вдохновение, систематически (в этом году
в 19-й раз) посещая место, связанное с его именем, представлен в выставочных залах Саратовского отделения Союза художников. Конечно, сакрализация места паломничества носит слишком рекламный характер. Об этом же говорит и название виртуального интернет-журнала «Русский Арль». Привязка провинциального городка к известному «бренду», ставшему последним местом пребывания и работы Ван Гога, со всей очевидностью показывает (прямо-таки по Фрейду) и понимание уровня своих притязаний, и реальное место, занимаемое энтузиастами на географической карте мира культуры. Неудачность привязки Хвалынска к Арлю носит и концептуальный характер: идея создания «коммуны» художников в Арле была утопичной, а потому провалилась. Но это так, к слову, если говорить о качестве «продукции» в «мировом масштабе». Предъявлять подобные повышенные требования далеко не всегда продуктивно, особенно если речь идет о достаточно пестром и, может быть, даже случайном содружестве, в котором далеко не у каждого есть собственная осмысленная эстетическая концепция. Здесь все скромнее, как говорится, «и труба пониже, и дым пожиже». И тем не менее, поиски, обретения, удачи, возможные перспективы с избытком присутствуют на этом показе. Более того, наряду с устойчивым качеством живописи уже признанных «мэтров», появляются интересные «пробы кисти» совсем молодых, подающих надежды учеников.
В первую очередь, хочется отметить цикл «Тайны перехода» В. Мошникова, неоднородные в художественном отношении, но в лучших работах производящих сильное впечатление. Что это: неустойчивый и неопределенный момент перехода от ночного состояния к утру, или от вечернего к ночному («час между собакой и волком»), или от душевных переживаний к успокоению и обратно? Есть большой простор для интерпретаций. Эмоциональное воздействие самого пейзажа, представляющего собой сгущение состояния тревоги до уровня апокалиптического предчувствия, проступающего сквозь отстраненно-созерцательную внешнюю оболочку, казалось бы, узнаваемой предметной формы, сильно само по себе. Но это чувство обостряется благодаря мистическому взаимодействию (как гармонии, так и легкому диссонансу) странных отдельных человеческих фигур и процессий, с одной стороны, и могучего языческого храмового комплекса, которым предстает сама природа, с другой. Здесь можно увидеть влияние куинджистов (напряженный колорит), В. Борисова-Мусатова с его эстетикой несуетного символизма, а также (хотя кому-то это может показаться странным) идей метафизического реализма, заменившего вялотекущую благостность символизма скрытой и непонятной угрозой, растворенной в холодных и горячих красках работ В. Мошникова. В них, безусловно, присутствует религиозное экстатическое напряжение, но затаенное, сконцентрированное, не вырывающееся лавой наружу, а словно кровавый пот, проступающий на лице человека, мучимого сознанием безысходной трагичности частного бытия (интересно было бы провести сравнительный анализ с более открытой и светлой религиозностью картин Ж. Руо или с сумрачным, многозначным миром образов П. Филонова). В этом видится экзистенционалистская отчужденность от реального мира с его грубыми противоречиями, внутренняя эмиграция и поиск прямых духовных контактов с высшей сущностью, ожидание очищения и чуда прозрения. Подобные мрачноватые работы В. Мошникова интересны, глубоки и заслуживают пристального внимания. В них происходит как бы раздвоение человеческой воли: сознательное стремление к добровольному схимничеству, наложение на себя суровых запретов, болтающихся, как тяжелые вериги, на шее согбенных фигур, и бурлящая эмоциональность, пылкость и страстность, загнанная внутрь, но на уровне подсознания, как остаточная память, вырывающаяся наружу и пламенеющими пятнами горящая в пейзаже, окружающем странные тени. Трагическое видение, как художественный прием, вполне удается В. Мошникову, более того, именно в рамках такого видения рождаются наиболее удачные работы, попытка взглянуть на мир сквозь призму просветленной оптимистичности приводит, в лучшем случае, к менее интересным результатам, а то и просто к неудачам.
Интересны опыты Т. Мошниковой в области исчезающей фигуративности («Утренний пейзаж»), когда еще не разбуженное сознание воспринимает не проснувшуюся природу даже не силуэтно, а как расфокусированный образ, состоящий пока из пятен и линий, постепенно складывающийся (уже в сознании зрителя) в какую-то реальность. Но именно эта, внезапно зафиксированная начальная стадия физиологического прозрения и производит особое впечатление. Если не придавать решающего значения названию работы и отвлечься от реального образа, то можно любоваться просто живописными достоинствами этого отображения неопределенной материальной субстанции. Также хорош и возникающий «из ничего» очень чувственный букет цветов («Летнее настроение»).
Обобщенность форм в пейзажах П. Маскаева носит особый характер. Словно из большого, но рыхлого образования удалили излишки влаги, в результате чего формы стали более выразительны, упруги, исчезли суетливые подробности, появились черты структурной, генетической характерности. Сочетание тонкой живописности и графической заостренности придает его работам особую изысканность и замечательное, терпкое послевкусие («Часовенка», «Август», «Берег Волги»). Очень декоративен С. Серов («Просвещенский овраг», «Пейзаж с кабачковым полем»), но в своих работах он обошелся без излишней монументальности, что пошло его пейзажам на пользу, сделав их почти задушевными. Пастели С. Лопуховой красочные, мягкие, сформированные из прозрачных светящихся пятен, рассказывают не о внешних характеристиках предметов, а о возвышенном, но, вместе с тем, чувственном восприятии маленького фрагмента большого мира («Вечерний свет», «Зеленый шум», «Пейзаж»). Прием легкой смазанности изображения, словно снимок, сделанный движущейся фотокамерой, как художественный прием иногда оказывается довольно любопытным, оживляя и придавая некоторую декоративность обычным предметам (Н. Леонтьева: «Подсолнухи», «У часовни»). Интересно наблюдать за разработкой одного цвета в различных тональностях, лепящих форму и задающих различные эмоциональные модуляции: элегическое состояние в голубом, жизнерадостное в зеленом и повышенно-активное в красном (А. Леонтьева: «Хрустальное утро», «Водоем», «Красные холмы»). Можно отметить Н. Сунчаляева с размашистым, пастозным письмом, отражающим его светлый и энергичный темперамент, а также ищущего себя Г. Маскаева.
Нельзя пройти мимо работ Е. Панферовой «Откровение 1, 2», «Хвалынск» и «Ночной призрак». Она давно ездит на летние пленэры, давно участвует в подобных просмотрах, и ее предыдущие работы отличала эмоциональная тонкость, живописная музыкальность, хорошо продуманная, изысканная структурность форм, странное, внутреннее свечение словно одухотворенных красок. Стилистически ее работы были как бы компромиссом между «орфической» системой и ранними, еще не очищенными от влияний кубизма, неопластическими опытами П. Мондриана. Работы, представленные на этой выставке, производят другое впечатление. Словно происходит брутализация детского, наивного творчества, как в колорите, так и в структуре. Остаточный кубизм сведен к плоскостному членению форм, где за основу взят прямоугольник (поздний, но еще не «правоверный» П. Мондриан или огрубленная версия раннего П. Клее), но внутри него плоскость дробится на угловатые сегменты с небрежной раскраской и штриховкой (формальное сходство с лучизмом в версии М. Ле-Дантю). Кроме того, в изображении человеческих фигур использован прием «безликости», характерный для позднего, «метафизического» К. Малевича (впрочем, он сам позаимствовал идею у К. Карра и Г. Гросса). В итоге получилась многослойно-эклектическая конструкция, в которой каждый из пластических кодов не стал для автора органичным, своим, а механическое сведение их воедино создает впечатление поспешности и поверхностности. Претензия на выразительность есть, но она сама отсутствует. Язык «чистой формы», используемый в радикальных опытах русских кубофутуристов (например, И. Клюна), следы которого можно было увидеть в работах Е. Панферовой прошлых лет, сегодня уступил место тяжеловесной предметности, наполненной содержанием (правда, пока вербального характера – названиями на табличках).
Вне рамок этого обзора осталось много работ других авторов, но либо они представляют собой добросовестные, но рутинные ученические штудии, которые в будущем, возможно, перерастут в нечто большее, либо пресную и невыразительную «статистику».
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
