|
| К свежему номеру |
Роскошь Общения Сергей Щукин: «Я служу театру»
Екатерина БОГДАНОВА
Пафосные дни рождения главный саратовский иллюзионист Сергей Щукин не любит. Свой юбилей он обещал отпраздновать в коллективе, о котором не будет большой ошибкой сказать – «в тесном семейном кругу».
Накануне этого события мы встретились с Сергеем Вадимовичем, заранее условившись, что накануне юбилея говорить будем только о приятных вещах, даже несмотря на то, что проблемы у «Самоката» никуда не исчезли. Но разговор, как обычно это бывает, получился «разным».
Корр.: Сергей Вадимович, задам нескромный вопрос: каким Вы видите себя сегодня?
С. Щукин: Я, наверное, человек счастливый. В молодости я считал, что счастья достичь невозможно, есть только стремление к нему. А сейчас считаю, что счастье – это когда человек отдает себя другим, немножко забывая о себе. Тогда ты останешься в памяти потомков. Я лично не верю, что мне шестьдесят. Стареет тело, но душа остается молодой, ведь главное не возраст, а состояние духа. А когда занимаешься творчеством, всегда молодеешь. В любом творческом человеке живет ребенок. Мне нравится работать на сцене с детьми. Дети непосредственны, открыты, они так тебе отвечают, реагируют.
Корр.: В отличие от взрослых, дети умеют радоваться жизни…
С. Щукин: Мне всегда казалось, что жизнь интересна тогда, когда есть какая-то яркая цель, к которой идешь. Когда-то, классе в четвертом, я ходил в народный юношеский театр Дворца культуры «Россия». Руководила этим театром очень талантливый человек, актриса театра имени Карла Маркса Вера Александровна Филистович, воспитавшая очень много талантливых ребят. Она прививала нам культуру театра, когда водила нас на сцену, говорила: «Смотрите, это кулисы, они живые, их просто так трогать нельзя, а это сцена, на ней выступали многие известные артисты». И она как-то написала мне на фотографии: «Избравши что-то как звезду, держите путь свой неуклонно». Я этому был верен всю жизнь. Надо чему-то следовать четко в жизни, найти свое увлечение, свою страсть и к этому идти. Талант – я абсолютно убежден – это на девяносто девять процентов труд. Ну и на один процент – дар от бога.
Я мечтал стать режиссером драматического театра и поставить спектакль на сцене театра имени Карла Маркса – я это осуществил. Единственное, о чем я жалею – что у меня ушел театр драматический. Театр фокусов, конечно, замечательное дело, я впервые в стране создал такой профессиональный театр, но здесь я не могу полностью реализовать то, о чем я думаю, что чувствую. В драме, конечно, это было полнее. Хотя не исключено, что я еще поставлю и драматический спектакль, сделаю какие-то поэтические программы… Почему бы не быть филиалу при нашем театре? Все это возможно, это в душе живет.
Корр.: А не получится совместить драматический жанр с иллюзионным?
С. Щукин: Нет, здесь никак, это все-таки жанры разные. Когда «Самокат» возник впервые, это был драматический театр. А после поездки в Америку я его переориентировал на чудеса. Тогда мне захотелось праздника. Но в душе я продолжаю любить театр драматический, это моя пламенная страсть.
Корр.: Кому из близких Вы ею обязаны?
С. Щукин: В первую очередь, маме. Она научила меня любви к театру, дарила мне книжки. Именно она сводила меня во МХАТ на «Синюю птицу» Метерлинка. Мне было, по-моему, пять лет. Не каждая мать, наверное, это сделала бы, но мама как-то чувствовала. Во-вторых, моей супруге. Я ей тоже отдаю очень многое, потому что она работает со мной в театре, она мой режиссер со стороны, она смотрит, как я одеваюсь, как я играю. Она меня останавливает: «Это не нужно, это немножко пошло». Хоть я и сам режиссер, но у нее очень хороший вкус и она очень талантливая актриса, идет со мной по жизни. Это вторая женщина, которую я люблю. Мои учителя Щукинского училища: Михаил Александрович Ульянов, Евгений Симонов, Тер-Захарова, Александр Паламишев.
Корр.: А что хотелось бы воплотить на сцене драматического театра?
С. Щукин: Ой, я много чего бы хотел. Я бы Чехова ставил.
Корр.: Он бы отличался от того Чехова, которого ставят сегодня?
С. Щукин: Мне всегда нравился бедный театр. Театр, в котором бы царствовал актер, а не мощные декорации и мизансценические «фокусы». Режиссеры часто хотят показать себя. А нужно выразить автора через актера. Наверное, это болезнь молодости, через которую все проходят. Я в молодости тоже был эгоцентричный. А сейчас думаешь: да все очень просто. В искусстве самое сложное – «построить дворец на острие иглы», добиться самоограничения. Правда требует простоты, ложь – сложности. В моем представлении театр – это игра ума и фантазии. А у нас и мастерство актера исчезает, и школы исчезают. Станиславский бы сейчас, увидев все это, сразу умер.
Корр.: Неужели нет современных режиссеров, которые бы Вам импонировали?
С. Щукин: Есть, но их очень мало, единицы. Это вообще профессия очень редкая.
Корр.: Тогда другой вопрос. А готов ли сегодняшний зритель смотреть спектакль без декораций?
С. Щукин: Я не отрицаю декорации совсем, но главное – это жизнь человеческого духа, как говорил Станиславский. Это самое интересное в театре. Театральная машинерия – вторична.
Корр.: А какие еще есть задумки?
С. Щукин: Может быть, мы сделали бы театр теней. Я, например, был летом в Чехии: сын Артем женился и свадьба проходила в Праге…
Корр.: О, поздравляю!
С. Щукин: Спасибо. Сказочное было зрелище. Так вот, мы там побывали в театре теней. Актеры ходят в черном бархате и их не видно, а на сцене все летает, все таинственное, происходят всякие чудеса. Это очень интересно.
Корр.: А в России есть театр теней?
С. Щукин: Нет, к сожалению.
Корр.: Это специфически чешское явление?
С. Щукин: Да, они этим славятся. В Праге, по-моему, четыре или пять таких театров. И содержит их город. А еще я мечтаю провести фестиваль фокусников. Я об этом много говорю и не знаю, почему власти города это не подхватывают. Мы бы пригласили пять-шесть артистов из Москвы и каких-нибудь еще городов, каждый выступил бы здесь, саратовцы бы ходили. Сделали бы его традиционным. Проводится же Собиновский фестиваль.
В Перми, например, летом прошел международный фестиваль по фокусам. Там живет народный артист России фокусник Данилин; по-моему, это он выступил инициатором. Но его поддержали и муниципалитет, и министерство культуры. Пригласили очень известных зарубежных артистов.
Корр.: У нас, наверное, так не получится… Хотя бы потому, что гостей негде будет разместить…
С. Щукин: Да, наш зальчик на восемьдесят мест – для фестиваля, естественно, маловат. А сейчас в Саратове вообще нет концертного зала. Филармония лишилась помещения, ее выпроваживают в Дом офицеров, но зал Дома офицеров с ужасной сценой и плохой акустикой. Мы сейчас сидим и ждем, когда нам придет предписание о том, что мы должны прекращать свою деятельность. Как говорит начальник Дома офицеров, здание будет передаваться министерству культуры, но на время передачи они должны вывезти все имущество министерства обороны и оставить голые стены. Они уже готовятся, вывозят мебель. В этот период здесь никого не должно быть, отключат свет, отопление. Министерство культуры должно это все принять и начать делать ремонт. О том, сколько это продлится, никто ничего не говорит. Но министр культуры недавно заявил, что театр «Самокат» останется в Доме офицеров.
Корр.: Когда должно придти предписание?
С. Щукин: Ждем в октябре. Какой-то срок, наверное, нам дадут на сборы. Может быть, обяжут прекратить деятельность в Доме офицеров на время передачи, и театр прекратит работать на месяц, на два. Но пусть это решают вышестоящие власти, потому что я не представляю, куда мы съедем с нашим скарбом.
Корр.: Вы не раз заговаривали о том, что рассматриваете вариант покинуть город, если вопрос с помещением для «Самоката» так и не решится. Пока в Саратове еще есть условия для работы?
С. Щукин: Предложения есть разные. У моего сына очень серьезные предложения. Есть даже вероятность, что ему театр построят.
Корр.: Даже так! Неужели за рубежом?
С. Щукин: Ближнее зарубежье, скажем так. Ему сейчас закупают дорогостоящую аппаратуру. Нашлись люди, которые хотят это сделать. Он и нас зовет туда. Но не знаю. Пока я здесь. Все-таки здесь мои корни, театр возник здесь, еще юбилей надо отметить. Театр достиг известности, нас знают, любят. Это радует. Какой-то след мы оставили. Сейчас культуре тяжело, я понимаю. Время такое, когда как-то не до нее. Хотя где-то там, наверху, наверное, не понимают, что нет культуры – и нет нации вообще. Потому что культура образует национальное самосознание. А нас вытесняют в автономные организации, сокращают финансирование, мы должны зарабатывать больше денег, а тогда о творчестве начинаешь уже меньше думать.
Корр.: А как обстоят дела с пресловутым Домом слепых? Это здание все еще формально числится за театром?
С. Щукин: Пока мы не получили бумагу о том, что оно снято у нас с баланса. Это вообще анекдот, только у нас такое может быть. Мы там не живем, не работаем, уже сколько лет прошло, а мне все пишут ответы: «У вас есть помещение – Дом слепых».
Корр.: В этом сезоне Вы не собирали традиционную пресс-конференцию. Расскажите немного о том, чем порадует зрителей театр.
С. Щукин: Я буду готовить иллюзионное шоу «Comedy Magic». Сценарий уже готов. Подобраны очень оригинальные трюки, веселые, смешные, поэтому, я думаю, зритель будет с удовольствием смотреть такое интересное развлекательное представление. Готовится детское представление, причем, в этом детском представлении будут участвовать куклы. Мы немножечко освоим жанр вентрологии, или чревовещания. Это очень интересно, отдельное направление. Мы купили в известной американской фирме куклу-утку, с ней работает моя супруга. А у меня будет фокус с собакой.
Корр.: Реквизит всегда приходится закупать в Штатах?
С. Щукин: Индустрия фокусов в нашей стране не развита: нет магазинов, нет фирм. У нас в основном были цирковые фокусники: Эмиль Кио, Арутюн Акопян – он, правда, на сцене работал, но таких были единицы вообще. Не издавалось никаких книг. Редко когда выходила какая-нибудь книжка, и то там были примитивные трюки. А на Западе свыше пятисот фирм, которые выпускают фокусы. Я насчитал порядка пятнадцати журналов, которые издаются в разных странах мира. Проходят чемпионаты мира по фокусам, национальные конкурсы фокусников. В Америке в каждом штате проходят такие соревнования.
Корр.: Американцы, похоже, вообще «обманываться рады»…
С. Щукин: Да, я убедился, что для американцев фокусы – это такая же национальная страсть, как игра в бейсбол. Россия – это ходячая драма. У нас как-то все трагично. Мы – люди, которые больше переживают, мы более чувственные. А у них нация более легкая, поэтому там всегда развивалось эстрадное искусство, водевиль и драматических театров меньше, и намного. Как-то на собрании бизнесменов я показывал какой-то простенький фокус. Американцы смеются, как дети, буквально падают со стульев. И это взрослые люди. Когда тот же фокус я показывал у нас, на меня смотрели исподлобья. Совершенно разная психология.
Корр.: С появлением Интернета, возможностью заказывать «чудеса» напрямую из Штатов, ремесло иллюзиониста упростилось?
С. Щукин: Вся сложность заключается в том, что вокруг этого фокуса нужно что-то придумать – сделать спектакль или интересный розыгрыш, написать сценарий, включить в него ребенка или взрослого, чтобы получился интересный художественный номер. И каждый наш спектакль состоит из таких вот номеров. Кроме того, я переписываюсь с выдающимся американцем – я называю его патриархом фокусов – Дэвидом Гинном. Он автор шестидесяти книг о фокусах для детей. Он мне присылает свои книги, свои DVD, некоторые сценарии. Я шлю ему что-то свое. Сейчас, благодаря такой открытости, жанр фокусов начинает развиваться. Раньше он был замкнут, закрыт.
Корр.: Замечательно, когда работа не перестает увлекать на протяжении долгих лет. Вам действительно повезло!
С. Щукин: Я даже никогда не считал это работой: я занимаюсь своим любимым делом, и другого у меня не было никогда. Я служу театру.
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
