|
| К свежему номеру |
Выборы «Выборы»: ничего, кроме омерзения
Юрий ЧЕРНЫШОВ Почти две недели прошли после главного на данный момент события года – выборов президента страны, – а не проходит ощущение омерзительности этого процесса. Этот привкус событию придает все расширяющийся поток сообщений о произошедших на избирательных участках в день голосования нарушениях избирательного законодательства (о довыборных событиях подобного свойства сейчас речи нет). Но это официально так звучит – «нарушения». Эмоционально же людьми, ставшими невольными свидетелями нарушений, происходившее оценивается более емко, жестко и разнообразно: бессовестность, безнравственность, подлость, кража или воровство, преступление. О таких нарушениях или преступлениях рассказывалось на всех пресс-конференциях участников избирательной кампании, состоявшихся сразу после выборов: КПРФ, ЛДПР, «ЯБЛОКО». Рассказывалось с деталями и подробностями, вызывавшими оторопь, гнев и презрение. Живописующими подробностями безобразий во время выборов и особенно при подсчете голосов, изобиловали и выступления ораторов на послевыборных митингах КПРФ 5 марта и общем митинге СОИ 9 марта. Говорилось и о том, что там, где удалось добиться честного проведения голосования и подсчета голосов, процент голосов за победившего кандидата составил около 50 %, а, случалось, и менее того.
О жалобах на правонарушения было упомянуто и на пресс-конференции облизбиркома. Но упомянуто в том смысле, что все жалобы были рассмотрены в оперативном порядке, и «в целом в ходе выборов не зафиксировано принципиальных нарушений». То есть, по заверению главного избирательного органа, выборы прошли в полном соответствии с законом. Трудно сказать, что именно облизбирком и его председатель Точилкин считают «принципиальным» нарушением.
Но, скажем, Дмитрий Коннычев – координатор СОИ, говоря на пресс-конференции о таких нарушениях, как удаление членов участковых избирательных комиссий и наблюдателей, заметивших и указавших на нарушения, вряд ли полагал, что они «не принципиальны». И его вполне можно понять, когда он говорит, что: «В Саратове было «Точилкин-шоу».
Дмитрий Коннычев, правда, полагает, что, тем не менее: «… деятельность СОИ была очень успешной. Мы смогли удержать десятки участков, привести на них пятьсот человек, но не удержали сотни участков». Думается, однако, что «успешность» деятельности независимых от власти наблюдателей преувеличена. Власти либо нейтрализовали эту деятельность, не допуская наблюдателей к самому главному – подсчету голосов и моменту занесения результатов подсчета в протокол, либо под различными предлогами и порой с привлечением силовых структур попросту удаляли наблюдателей с участков.
О неединичности таких фактов сообщали на своих пресс-конференциях все участники выборов. С жалобой наблюдателя от Прохорова на запрет перемещаться по участку я лично ознакомился во время своего голосования на избирательном участке № 125 (председатель УИК Разина Ирина Арнольдовна, заведующая МДОУ «Детский сад № 18»). Интересно, а что наблюдатель может «наблюдать», сидя у самой входной двери на противоположной от урны стороне длинной комнаты, если опускающий бюллетени в урну оказывается к нему спиной? И что за польза от полупрозрачности урны в данном случае? То есть, нейтрализовать наблюдателя можно элементарно, хоть на одном, хоть на сотнях участках. Или – еще одна разновидность нарушений. Разве можно считать «непринципиальным» то, что сообщил начальник избирательного штаба КПРФ по Заводскому району Дмитрий Сорокин. А он заявил: «После закрытия участков начали выгонять наших наблюдателей, членов УИК, журналистов. От столов отгоняли членов комиссии от КПРФ на расстояние 5–10 метров. Впервые выборы в Заводском районе прошли под дулами автоматов».
Это «непринципиально»? А «принципиально», значит, если под дулом танков? Понятно, что мнение Сорокина о том, что «в Заводском районе нужно аннулировать результаты», вполне объяснимо.
А по рассказу наблюдателя по участку № 238 (председатель УИК Чарыкова Наталья Юрьевна, замдиректора МОУ СОШ № 56), подсчет голосов производила единолично председатель, в отдалении от наблюдателей, не реагируя даже на замечания на то, что она откровенно фальсифицирует число бюллетеней в большую сторону, откладываемых в стопку понятно, в пользу какого кандидата. Просьбу же пересчитать бюллетени просто проигнорировала. По всем нарушениям, если их перечислять, можно было бы составить «Белую книгу» с черным крестом на обложке.
Слушая и другие живые рассказы свидетелей безобразий – наблюдателей и членов избирательных комиссий, испытываешь еще большее омерзение к процессу выборов и презрение к непосредственным организаторам и исполнителям безобразий – председателям участковых и территориальных избиркомов. Ибо без активного и сознательного – хочется это подчеркнуть – их участия и соучастия, преступления не могли бы совершаться.
Член избирательной комиссии Саратовской области Владимир Хомутинин (КПРФ) на пресс-конференции по итогам прошедших выборов высказался предельно резко: «В стране создано преступное сообщество, объединяющее все ветви власти по мафиозному принципу. Для узаконивания такого положения вещей в стране ставят спектакли». Он также заявил, что считает «втягивание преподавателей, являющихся председателями и членами УИК, в уголовное преступление по фальсификации выборов, – «криминализирует» сферу образования». Но он не снимает вину и с «жертв» – непосредственных участников фальсификаций. «У меня с некоторых пор слово «саратовский педагог» ассоциируется с жалкой и бесхребетной личностью», – высказал свои ощущения Хомутинин.
Каким бы жестким ни казалось это мнение, но анализ социального состава членов УИК по данным, которые опубликовала «Газета Недели в Саратове» (№ 7 (186), 28.02.2012), показывает, что из 361 председателя участковых избирательных комиссий 289 или 80 % являются представителями сферы образования – от дошкольных учреждений до вузов. А еще 35 (9,7 %) являются представителями администрации или учреждений администрации. Итого – 90 % членов УИК прямо зависимы от административного ресурса, от власти. Представителей от администрации в принципе не следовало бы допускать в комиссии, но на то необходим соответствующий закон. Да кто же его примет, если большинство в Государственной Думе у тех, кто в таком законе не заинтересован?
Но даже если отстранить 10 % прямых исполнителей указаний вышестоящего начальства от участия в комиссиях любого уровня, то что делать с 80 % остальных участников? Тех самых педагогов, воспитателей детей и юношества, не способных противопоставить жульничеству элементарную честность и порядочность (я даже не упоминаю о мужестве, чести, достоинстве – где уж там…). Это головоломка, которую с ходу не решить.
Обидно, конечно, что воспитатели подрастающего поколения превратились в бесхребетных, безвольных исполнителей властных указаний. Верить в то, что такие воспитают нравственную личность, не приходится. Воспитывают трусливых приспособленцев, таких же, как сами, видящих в приспособленчестве основу «стабильности». Где же выход? Возможно, детальные расследования случаев фальсификаций, происходивших при прямом участии председателей УИК и ТИК, с непременным наказанием виновных, и ужесточение наказаний за подобные преступления, могло бы как-то изменить ситуацию. Но пока известны лишь единичные случаи расследований и наказаний. Большая же часть нарушений – «непринципиальные» в рамках «точилкин-шоу».
И так будет продолжаться, пока не будет решена и другая головоломка – судебная. На этих выборах суды и органы прокурорского надзора просто отстранились от оперативного рассмотрения дел, связанных с нарушениями. На телефонные звонки наблюдателей и даже членов ТИК следовали пренебрежительные, а порой и издевательские ответы. И неизвестно ни одного случая их участия в обеспечении правовых норм выборного процесса.
Потрясающую картину происходившего лишь в одном ТИКе – Ленинского района – нарисовал в своей жалобе в областной избирком член ТИК с совещательным голосом от Справедливой России, правозащитник, юрист Александр Никитин (жалоба и «дневник» событий, свидетелем которых стал Никитин, опубликованы в этом номере газеты).
Никитин хоть прямо не призывает отменить выборы по Ленинскому району, как Хомутинин по Заводскому, но то, что следует из его записки и дневника, не позволяет считать выборы в Ленинском районе легитимными. А ведь речь идет о двух самых больших районах города, где Владимир Путин «набрал» наибольший или близкий к этому процент голосов. В Заводском районе за него «проголосовало» 72,91 % (наибольший процент при одной из самых малых явок – 56,89 %) и в Ленинском районе – 68,54 % (третий результат при самой худшей явке – 56,23 %). Сходны работа ТИК этих районов, сходны и результаты. Добавим, что Владимир Путин «избран» 42 % всех избирателей в Ленинском районе и 38,5 % в Заводском районе. Вот он – подлинный уровень доверия к «точилкин-шоу». Меньше половины всех избирателей проголосовали за победителя. Остальные – либо против, либо просто проигнорировали выборы. И одна из главнейших причин – неверие, что их голос не будет украден, и уныние, возникающее от бессилия что-либо изменить. Мол, плетью обуха не перешибешь… А ведь они как в воду глядели!
И пока не решить перечисленных, уже назревших и перезревших проблем, выборы будут – по Маяковскому – как «гвоздь в сапоге, кошмарней, чем все фантазии у Гете». Но кто же будет эти проблемы решать, если впереди еще одни президентские выборы – на второй шестилетний срок? А для этого, естественно, необходимо сохранить отработанный сценарий и качество участников сценария. Тем более что все – в своих руках.
Словом, чувствуется, что яма под названием безнравственность, в которую попала Россия, не только глубже, чем это, порой, кажется – она просто бездонна. И если даже предположить, что нравственность общества формируется в процессе выкарабкивания из этой ямы, то – арифметически – время, необходимое, чтобы выкарабкаться из бездонной пропасти – бесконечность.
Весь номер на одной странице
|
На минувшей неделе Госдума в третьем чтении приняла закон о реформе местного самоуправления. Он предусматривает обновленную модель организации и деятельности органов МСУ, уточняет их полномочия и компетенцию. 
Сегодня подписчики ИА «Взгляд-Инфо» выбрали лучшего главу Энгельсского района, которым по итогам голосования стал Михаил Лысенко. Получается, что любые разговоры о заслугах руководителей с мнимыми достижениями не перебьют реальной людской признательности. 
В Саратове с интервалом в неделю тридцать пять лет назад прошло три многолюдных февральских митинга с числом участников в 10-15 тысяч..! В то же время митинги в соседнем Волгограде собирали до 40 тысяч, не говоря о столичных – с миллионом участников! 
В Саратовском Правозащитном Центре «Солидарность», что на улице Московской, 92, сейчас отмечали бы 31-ю годовщину его общественно-значимой деятельности. Все эти годы, возглавляемая А.Д. Никитиным некоммерческая организация была структурой гражданского участия для тысяч горожан и жителей области. 
О Владимире Высоцком, с конца 80-х написано и сказано больше, чем о любом другом русском литераторе. Он абсолютный лидер в жанре воспоминаний, где «друзья Володи» составляют отдельный отряд мемуаристов. При всем этом не вполне понятно, каково место Высоцкого в словесности: высокая поэзия или масскульт? 
Друзья! Пока президент Путин по традиции не начал рассказывать, каким непростым был 2024-й, самое время подвести итоги уходящего года. И я очень-очень надеюсь, что он запомнится вам не енотом Педро или Николаем Анатольевичем Василенко, потому что были гораздо более значимые, влияющие на нашу жизнь, на нашу судьбу, события. 
5 января 60 лет исполнилось экс-депутату Саратовской городской Думы, а ныне президенту Русского экономического общества, доктору экономических наук, профессору, предпринимателю Олегу Комарову. 
Роман Антонов: «Окончательное разрушение системы местного самоуправления в России – очередная цель вертикали власти» 
