|
| К свежему номеру |
Книжная Полка Учебник нравственной арифметики
Юрий ЕПАНЧИН Вышедший в прошлом году двухтомник «История России. ХХ век» под редакцией
А.Б. Зубова вызвал неоднозначные отклики в научном сообществе. Многие остепененные историки упрекают коллектив авторов в чрезмерной ангажированности, ставят ему в вину провозглашаемый антибольшевизм, отсутствие некой «объективности», которая, по сути, является проявлением научно-исторической трусости, боязни называть явления своими именами. Напротив, открыто провозглашаемая авторами двухтомника нравственная и методологическая позиция позволяет увидеть в нашей истории то, чем она должна быть на самом деле – magistra vitae (учителя жизни). Я не собираюсь в данной рецензии заниматься «ловлей блох», т. е. выискивать в фундаментальном две тысячи страничном труде неточности, погрешности и опечатки, неизбежные при нынешнем состоянии книгоиздательской деятельности. Замечу только, что в объемной книге лично мне удалось обнаружить незначительное количество подобных огрехов. Авторский коллектив с большим уважением относится к историческому факту, использует громадное количество научной литературы, воспоминаний исторических деятелей, их переписки, архивных документов. Обширные цитаты из различных источников позволяют читателю окунуться в атмосферу описываемой эпохи, проникнуться чувствами и настроениями людей.
Подчеркну, что люди, их убеждения, их поступки или бездействие, – главное содержание рассматриваемой книги. Именно так: не голые социологические схемы, а живые люди с их воодушевлением, героизмом, предательством, ошибками, сомнениями и отчаянием встают со страниц этого фундаментального труда. Авторы не побоялись во времена нашей лживой «прагматичной» технократической цивилизации сделать методологической основой своего труда евангельские истины: не убий, не укради, не лжесвидетельствуй, почитай отца и мать своих и т. д. И на наших глазах история из набора наукообразных формулировок и собрания фактиков-нелепостей превратилась в то, чем она является на самом деле – в высокую трагедию, арену, на которой ведется нескончаемая борьба добра и зла.
Структура книги тщательно продумана и следует простой установке – показать взаимоотношения государственной власти и российского общества на разных этапах векового противостояния. Причем для послереволюционного периода введены специальные разделы, характеризующие жизнь и деятельность эмиграции и положение в странах так называемого «социалистического лагеря». Трагический разрыв между положением народных масс и гегемонистскими амбициями «вождей» актуализируется авторами двухтомника на всем протяжении советской истории.
Вводная глава книги посвящена краткому изложению истории России до царствования Николая II. Лично мне включение в фундаментальную работу подобной скороговорки представляется излишним. Тысячелетнее прошлое нашей страны заслуживает более обстоятельного изложения и (предпочтительно) в том же проблемном ключе, в каком выдержан последующий текст двухтомника. В данном же варианте предложенная «предыстория» представляется излишней, потому что не дает объемного представления об историческом процессе и своеобразии русской цивилизации.
Собственная оригинальная трактовка авторского коллектива касается все-таки событий последнего царствования, революционного переворота и последующего советского периода. Стремление характеризовать исторические события и явления сквозь призму нравственной христианской доминанты побуждает авторов к строгой оценке персонажей и целых социальных слоев императорской России. В отличие от марксистского экономического детерминизма двухтомник в методологическом плане построен на принципе проявления в судьбе русского и других народов свободы воли (созидающей или разрушающей). Персонализм исторического процесса освещается не только на уровне характеристик крупных деятелей, но и при описании массовых движений и настроений.
При всей симпатии к дореволюционному прошлому, авторы не опускаются до прямой апологетики царской России. Не свойственно им и модное ныне восхваление последнего российского императора. С его оценкой в книге вполне можно согласиться: при всех своих моральных достоинствах как частного человека, царь Николай оказался не на высоте стоявших перед страной задач в качестве политического лидера. Противостояние власти и общества привело к роковому для страны исходу. Понадобилась революция 1905 года, чтобы царь понял необходимость уступок. Другим роковым фактором, погубившим старую Россию, стало растущее революционное движение. Думается, что авторы могли бы уделить большее внимание генезису этого русского явления, показать корни революционаризма, подробнее охарактеризовать идеологию, состав, стратегию и тактику различных революционных течений. Это коренной вопрос русской истории: почему умами россиян овладело стремление к коренному слому общественного строя, а не желание мирного эволюционного развития?
При всем недоверии к прежним штампам советской историографии, кое-что, может быть, следовало позаимствовать и у нее. В частности, больше внимания следовало бы уделить социально-экономическим процессам. Не копируя истматовскую догматичную методологию, можно было бы вскрыть причины нарастания антагонизма между правящими классами и широкими народными массами. Недостаточно внимания уделено рабочему и крестьянскому движению. Следовало бы подробнее охарактеризовать самую массовую дореволюционную политическую партию – Союз русского народа и его производные. Не упоминается и такая форма самоорганизации крестьянства, как Всероссийский крестьянский союз. Вообще, самосознанию народных масс необходимо уделить гораздо больше внимания, чтобы получить представление о той пропасти, которая разделяла народ и большинство политических партий.
Большой ошибкой выглядит стремление авторов изобразить первую мировую войну в качестве «обычной», национальной. На самом деле это было преступное деяние, вину за которое должны нести правящие круги всех воюющих государств. Националистическая истерия, охватившая Европу в 1914 году, представляет собой род глубокого духовного недуга. Война была несправедливой со всех сторон. Более того, она стала глубоко реакционным явлением на фоне тех интеграционных процессов, которые охватили Европу и весь мир в предшествовавшие десятилетия. Преступление 1914 года стало причиной массового одичания, гибели миллионов людей, высочайших материальных и культурных потерь. Поэтому и героизм солдат и офицеров, проявленный в ходе военных действий, носил в значительной степени бессмысленный характер и был забыт последующими поколениями.
В результате беспримерной массовой бойни Европа во многом утратила роль культурного и объединяющего центра мира. В большинстве стран произошло ужесточение политических режимов. Самые крайние их проявления сложились в виде российского большевизма и германского национал-социализма. Классовые и национальные противоречия стали решаться путем грубого насилия. Весь ХХ век в связи с этим прошел под знаком безудержного милитаризма.
В связи с этим российский большевизм следует рассматривать как месть «буржуазной» цивилизации, как абсурдный ответ на абсурд милитаризма («весь мир насилья мы разрушим»). Насилие, разрушение возобладали над примирением и созиданием. Традиционное сознание в России наиболее явственно восприняло абсурдность «цивилизованной мясорубки» и покончило с войной явочным способом. Одновременно русские традиционалисты сбросили с себя цивилизованную оболочку в лице образованных классов, видя в них главных виновников своих бед.
Большевистская диктатура, с точки зрения формационной теории, была явным регрессом («контрреволюцией»). Но традиционным сознанием она была воспринята как адекватный ответ на буржуазную цивилизацию, которая в России не успела утвердиться и воспринималась большинством народа как чуждое, привнесенное явление, насаждаемое сверху. Гражданское общество складывалось в нашей стране неравномерно, опыт самоуправления не имел глубоких корней. Поэтому после анархии, привнесенной Февральской революцией, население затосковало по «сильной руке». По сути, у страны было лишь два варианта развития: либо военная диктатура, либо большевистский режим. К демократии Россия готова не была. Русский офицерский корпус показал полную политическую несамостоятельность и не смог взять власть в свои руки. Л.Г. Корнилов не стал русским Бонапартом. Иллюзия Учредительного собрания застилала глаза всем политическим партиям, кроме большевиков. В взбаламученной стране, не имевшей традиций народовластия, власть не могла устанавливаться бюллетенями для голосования. Оставался путь прямого насилия и демагогии. Оба этих качества с избытком наличествовали у большевиков.
Они захватили власть и использовали превентивное насилие, развязали гражданскую войну, используя накопившуюся негативную энергию масс. То, что открытая гражданская война продолжалась целых четыре года, свидетельствует о том, что цивилизационный ресурс России был достаточно высок. Но располагался он не в пользу противников большевиков. Центральные, наиболее заселенные районы оказались в руках комиссаров. Они еще не оправились от последствий крепостного права. Их население было наиболее забито, несамостоятельно и внушаемо. Оно легко подчинялось любой власти. Не случайно белогвардейцы вынуждены были бежать на юг и в Сибирь, где крепостного права не было. Только там можно было поднять значительные людские массы на борьбу.
Большевики, понимая, что обычными средствами им власть не удержать, развязали массовый террор. «То, что нашлись сотни тысяч добровольных и охотных исполнителей сатанинских деяний Красных террористов, с веселостью убивавших и глумившихся над своими жертвами, над страданиями невинных, – страшный приговор старой, дореволюционной России, ее ведущему слою. Народ нравственно не был воспитан, не был приучен к добру, был развращен многовековым презрением к нему богатых и сильных, не был просвещен Церковью и не был сплочен национально. Исполнители Красного террора легко забыли все религиозные понятия и бестрепетно поднимали руку на своего брата по крови – будь то русский, армянин, еврей, латыш или поляк. Исключения были немногочисленны» (Т. 1, С. 554).
Собственно говоря, белое движение в своей основе было отчаянной жертвенной попыткой изменить негативный ход событий и ценой чрезвычайных усилий склонить чашу весов в сторону признания общенациональных и общечеловеческих ценностей. Авторы двухтомника не идеализируют белогвардейцев. В их рядах (особенно в тылу) было большое количество мародеров и шкурников. Но общий настрой (главным образом в Добровольческой армии) не был эгоистическим. Думается, что, напротив, идеализм лидеров движения, верность служению России, нежелание поступаться ее историческим достоянием помешали белогвардейцам заключить необходимые внешнеполитические альянсы (с Польшей, Финляндией, украинскими националистами, кавказскими народами) и создать единый антибольшевистский фронт. В этом было их нравственное величие и политическая близорукость.
Изложение советского периода в двухтомнике следует единой логике – показать единую цепь издевательств и откровенного генодица над русским народом и другими народами страны. Сплоченность большевистского режима обеспечивала его спаянность кровью. Вступив на путь бесконечных преступлений, его главари опирались на наиболее невежественную и маргинальную часть народа, не имевшую опоры в каком-либо из социально-экономических и культурных укладов страны. Эта невежественная масса готова была исполнить любое одиозное решение «руководителей партии и правительства». Насилие у большевиков считалось главным универсальным средством решения всех проблем. Все, сколько-нибудь самостоятельное и возвышавшееся над их агрессивно-серым уровнем, безжалостно подавлялось.
(Окончание в следующем номере)
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
