|
| К свежему номеру |
Загляни В Себя Скрытые пружины враждыКонфликты между народами порождаются не разницей их культур, а политическими и экономическими причинами Константин КРАШЕНИННИКОВ
В последнее время и средства массовой информации, и официальные лица вновь и вновь возвращаются к теме усиления напряженности в отношениях между народами, нациями, государствами, религиозными конфессиями и в целом цивилизациями. Не менее часто говорится о российской якобы специфике в этой сфере. В частности, общим местом стало упоминание о многонациональности (полиэтничности) Российской Федерации как специфической черте ее государственности. Однако до какой степени это лишь наша черта? И связана ли эта черта с повышенными рисками конфликтов, как порой приходится слышать и читать?
Все населяющие Землю этнические общности входят в состав немногим более чем двух сотен государств. Поэтому большинство современных государств полиэтнично. Полиэтничность особенно характерна для развивающихся стран. Например, в Индии проживает несколько сотен этнических общностей разного типа, в Индонезии их насчитывается более 150, в Нигерии официально живет 200 народов, в Кении — более 70! Так что наша специфика не так уж и "специфична"...
Что же касается "повышенной конфликтогенности" полиэтничной среды, то это скорее абстрактные рассуждения. Арены наиболее затяжных конфликтов прошлого и современности — Северная Ирландия и Израиль — мягко говоря, не лидеры в плане полиэтничности…
В реальности природа этнического конфликта, как и любого другого конфликта в человеческом обществе, всегда сложна и противоречива. Всегда имеется целый конгломерат порождающих этот конфликт причин и факторов, существуют явные и скрытые интересы сторон, определенные этапы развития ситуации и формы противостояния.
Но есть то, что объединяет все этнические конфликты: такой конфликт начинается с этнической напряженности. Эта напряженность проявляется во всех сферах жизни людей. Она представляет собой особое психическое состояние народа, этнической общности. Особость этого состояния в том, что напряженность возникает и нагнетается, когда групповое этническое сознание приходит к пониманию того, что сложились неблагоприятные условия, ущемляющие интересы этноса, дестабилизирующие его состояние и затрудняющие его развитие. Условия эти могут быть и внешними, и внутренними, их, в конце концов, может на самом деле и не быть вовсе, однако есть свойство этнического сознания, заставляющее людей видеть прежде всего внешние воздействия и во всех "бедах народных" винить прежде всего "чужих". И еще — есть давно выведенный социально-психологический закон, гласящий, что если какое-либо явление оценивается обществом как реально существующее, то и последствия этого для общества будут реальными. Несмотря на то, что на самом-то деле этого явления могло и не быть.
За примером далеко идти не нужно. В советском обществе "не было" не только секса. "Не было" и многих не менее реальных и серьезных явлений. Например, "не было" расизма. Быть-то он, конечно же, был. Но он существовал подспудно, "под запретом", идеологически отрицался и вытеснялся на периферию массового сознания. В этом отношении Советский Союз, вообще говоря, был на самом деле уникален, совмещая несовместимые, казалось бы, психологические и политические установки, вплоть до мифологизации многих идеологических положений. Заявлялось построение "новой общности людей — советского народа", по сути сверхнации, и одновременно экономически и политически поощрялось развитие этнических культур республик и автономий. По сути, поощрялось развитие в них базы национализма и этноцентризма (и база эта не замедлила развиться). Во властных структурах, в особенности центральных, преобладали русские, а культурные и социально-экономические привилегии отдавались этнически нерусским. Результат: в понимании сторонников "национально-освободительных движений" СССР был развитием и продолжением Российской империи, следовательно, просто этапом в колонизации и русификации нерусских окраин. А с точки зрения многих русских националистов государство было антирусским — ведь у них одних не было даже "своей" республики! И после падения СССР, советской идеологии, многие русские почувствовали себя лишенными этничности — они-то, вроде бы, и стали единственным народом, принявшим всерьез "советскую национальную принадлежность". И остались "ни с чем". А их бывшие (а во многих случаях и настоящие) сограждане иной этнической принадлежности от нее не отказывались, и в проигрыше в этом смысле не оказались. В итоге — и у тех, и у других националистов и расистов появилось чувство возможности и достижимости "реванша".
Клановость ("семейность") современных политических и экономических отношений тоже подразумевает элемент этничности. Семья — связь кровнородственная. Можно сказать, что в современных условиях понятие "нация" в смысле единой государственности, политическое понимание нации (присущее развитым странам) у нас "не проходит". Что же тогда остается? Остается опрощение понимания этого слова до этнической принадлежности, до кровнородственного единства. А где "свои", там и "чужие". Ведь "чужие" — это все, кто не "свои"! Вот и образовались в субъектах Федерации феодально-капиталистические корпорации (а то и с элементами рабства) и властные структуры по таким именно принципам.
Биологический или, как часто говорилось в свое время, "животный" расизм в России никогда, в общем-то, не был в чести. Но новый, модифицированный клон расизма и этнонационализма основывается уже не на "единстве крови", а на… культуре! Сторонники его говорят намного мягче своих предшественников: "Все люди обладают правом на то, чтобы быть самими собой. Быть иными, чем другие. Не нужно ничего менять, не нужно никому ничего навязывать. И ни в коем случае нельзя размывать этнокультурные, цивилизационные границы! Ведь они сложились исторически! Иначе — конфликт между культурами, между цивилизациями!"
Для формирования и подпитки межэтнической напряженности очень важна как раз история межэтнических отношений. Историческая память особенно хорошо и долго хранит именно национальные обиды. Митинги "на исторические темы" очень способствуют переводу социальной напряженности в межэтническую. Всегда ведь проще и удобнее указать на "исторического врага", чем разобраться, кто в реальности виноват в сегодняшнем положении какого-либо народа и что нужно сделать, чтобы из этого положения достойно, без потерь, выйти. Этническая напряженность — это массовое психическое состояние, и, как все такие состояния, она основывается на эмоциональном заражении, психическом внушении и подражании. Социально-психологические процессы в митингующей группе этнонационалистов близки к массовой психологии толпы, где индивид теряет критическое отношение к себе и ответственность за свое поведение. Происходит сдвиг от разума к эмоциям, осознание общей силы и личной анонимности и безответственности. Психологи говорят о присущем толпе так называемом кумулятивном эффекте. Он выражается в усилении "эмоциональной волны", как правило, тревожного или агрессивного содержания. В толпе человеку очень легко перейти от эмоций к действию. Для этого нужны лишь лидер или лидирующая группа — и вероятность перехода к насилию становится очень большой. А это делает еще сильнее межэтническую напряженность. Это и есть прямой, а стало быть, и самый короткий путь к конфликту.
Нелегко увидеть за налетом "межцивилизационности", "межэтничности", "международности", "межконфессиональности" скрытые реальные политические и экономические пружины, толкающие народы и нации к бойне. Межконфессиональный конфликт многим представляется именно одним из вариантов конфликта цивилизаций. Если не хватает потенциала этнической прочности, этнической солидарности для развязывания конфликта, отчего не попытаться протащить солидарность культурно-конфессиональную? Попробовать вновь государство "на излом". Только теперь уже не по этническим, а по культурно-историческим, "цивилизационным" границам…
Еще в середине последнего десятилетия ушедшего века в сознание людей стали упорно внедрять сценарии развития событий в мире именно по конфликтному варианту. Сценарии "столкновения цивилизаций". В частности, Джеймс Шлезингер утверждал: "Мировой порядок будущего... будет характеризоваться политикой силы, национальным соперничеством и этнической напряженностью" (Цитируем по известной статье Збигнева Бжезинского "Геополитический вакуум", опубликованной журналом "Кентавр" в 1994 году, №4). Американский ученый Хантингтон еще раньше них утверждал, что конфликты цивилизаций будут наиболее вероятной альтернативой будущего развития человечества. В силу этого вероятной и вполне естественной "реакцией на процессы глобализации и становление общепланетарной цивилизации будет стремление народов к сохранению собственной культуры, национальных особенностей и этнокультурного сознания". Тогда, десяток лет назад, нечасто употреблявшееся слово "глобализация" сильно резало слух у нас даже многим специалистам. Сейчас его спокойно и запросто употребил президент России в одном из последних публичных заявлений. Какое уж там теперь "представление о будущем"! Это все теперь — наша, сегодняшняя реальность.
Межэтническая напряженность, конфликты между народами порождаются не самим фактом существования разных народов и культур, а политическими, социально-экономическими и историческими условиями и обстоятельствами, в которых они, народы и культуры, живут и развиваются. Именно в этих условиях лежат корни возникновения межэтнических и "цивилизационных" конфликтов. У нас же в последнее время как-то разом появилось очень много желающих понимать и представлять то, что официально называют "международным терроризмом", в качестве "терроризма между народами". Что, по нашему мнению, совершенно неверно — и с научной, и с политической, и с этической точки зрения. Да и с точки зрения безопасности государства тоже. Сеющий ветер — пожнет бурю.
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
