|
| К свежему номеру |
Виктор Ерофеев: «Петр Первый прорубил окно в Европу, а его заколотили»
Татьяна БРИЦКАЯ, собкор «Новой газеты» в Заполярье
Корр.: У вас есть ощущение, что страна зашла на второй круг? Роман с тоталитаризмом возрождает стилистику 100-летней давности и в политике, и в искусстве. Почему мы погружаемся туда, откуда с трудом выбрались?
В. Ерофеев: Мы живем в волшебной сказке. А волшебная сказка совершенно не обязательно должна быть доброй, детской. Она может быть жестокой и кровавой. В этой сказке неизменны персонажи, меняются только актеры. Сказка – это как раз движение по кругу. Иногда дает какие-то надежды герою, потом опять его захлопывает и так далее. Есть фигуры, которые демонстрируют реальное зло, абсолютное, и это не только Баба Яга, может и царь быть бесконечно жестоким: вся эта рубка голов… Вдруг может возникнуть тема любви, Ивана-дурака, но как только происходит свадьба, мы опять погружаемся во мрак. Это не метафора, поверьте, так и есть, крутится и крутится, как волчок.
Если посмотреть на нашу историю, мы все время то в одну сторону мячик гоним, то в другую, но все на одном поле. И чтоб выскочить с него, нужно предпринять колоссальные усилия, какие Петр Первый предпринял.
Но ведь тоже не выскочил, все равно засосало. Прорубил окно в Европу, а его заколотили. Он разорвал страну к тому же: возникла эта часть, которую называют либеральной интеллигенцией, а беда ее заключается в постоянном желании освободить народ, то есть остальные 80 процентов населения. Русская интеллигенция – это каста, которая борется за освобождение и счастье народа. Только вся либеральная мысль основана на принципе французского Просвещения 18 века: человек добр по своей природе.
Корр.: А это ошибочный принцип?
Он опровергается начиная с Достоевского, Ницше, Фрейда, а потом всей историей ХХ века.
На российскую либеральную общественность иногда грустно смотреть, потому что и здесь все идет по кругу. Все бьются за свободный выбор народа, а народ дружно голосует совсем не за тех, кто хотел его освободить. Дело не в том, что вышибли всех неугодных. Дело в том, что это почти никого не возмутило. В отличие, скажем, от Минска, где за последние годы накопился заряд европейских ценностей. Я в Минске на литературном конгрессе был просто поражен мягкой толерантностью белорусов, которой не обладает наша либеральная мысль, поколовшаяся на тысячу кусков. А почему покололась, тоже понятно: потому что у каждого свое представление об освобождении того, кого не освободишь.
Конечно, есть возможность сделать страну помягче, получше, покомфортнее, что-то притушить, так же как мы, разобравшись в себе, можем что-то притормозить в собственном характере: жестокость, гневливость… То же самое реально сделать и с обществом, как сделала Европа. Она ведь не обещала светлое будущее, она обещала больше человеческого комфорта, причем не только телесного, но и душевного, – в общем, культуры. Другое дело, что, когда с этим обществом встречается другое, конечно, негодяи всегда выигрывают, потому что у них нет никаких сдерживающих факторов.
«Кто не согласен – русофоб»
Корр.: Недавнее поздравление российского МИДа с годовщиной советского вторжения в Польшу напомнило о феномене гопничества, прижившемся у нас на всех уровнях общества. Почему гопник стал в России супергероем?
У нас миллионы гопников. Мы живем под солнцем гопника. Мы долго искали свою идею и пришли к этому культу. Это культ силы. Гопники никогда не извиняются, не стесняются, наглость приветствуется. Делают вещи совершенно идиотские с точки зрения нормального сознания, а для них – радость и счастье. Гопник рад, когда удалось наступить кому-то на ногу. Главное, что звучит сейчас во власти, это хохот по отношению к тем «идиотам», которые, как мы с вами тут или там, на Западе, рассуждаем. Конечно, есть и там обеспокоенность, что подчиненные могут в какой-то момент обозлиться, но и то не из-за либерализма, а только если последнее отберут. Но и это запрограммировано в сказке: и бунт, и мечты Ивана-дурака.
Корр.: Мы наблюдаем новое Средневековье: суеверная псевдорелигиозность, мифологизированное сознание, городские страшные легенды вроде жидких чипов и отравленных арбузов… Это откуда?
Как ни парадоксально, гопничество построено на суевериях. Ты избранник своего двора, тебя могут убить финкой, а могут прославить. На этой странной дворовой ноте можно нарастить Средневековья дохрена. А когда гопник взлетает на верхи, он прекрасно понимает, что для удержания власти нужно включить мистический элемент, мифологию. Даже в истории он должен быть всегда прав, отсюда эксплуатация темы победы. А кто не согласен – русофоб.
Корр.: Вот вас так и называют.
Меня несправедливо называют русофобом, я лишь стараюсь показать реальность и куда-то вывести. Я не считаю, что идеал на Западе. Недавно на одной международной панели я спросил своего соседа, умрет ли он за европейские ценности? Он ответил: за семью и родных да, а за ценности нет. Я говорю: вот в этом разница, за эти ценности у нас один сидит в тюрьме, его фамилия Навальный, а другого убили под Кремлем, его фамилия Немцов. Так что мы в этом что-то понимаем.
Я никого не устраиваю. Гопота – не мое, а у либералов тоже есть красная черта, за которую нельзя.
А писатель в отличие от журналиста не ищет выход – он ищет вход. Вход в экзистенциальную тему, которая гораздо значительнее, чем эти дрязги политические.
Это продолжение той самой борьбы с энтропией, которая является главной задачей искусства и делает его сотворчеством Божеству.
Корр.: Почему государство озаботилось нравственностью: начало сажать за «порнографию», «пропаганду ЛГБТ», маркировать книги? Ваши, например, «18+».
Любой тоталитарный режим вмешивается в постель. Вся энергия должна быть подчинена не твоим прихотям, а ориентироваться на государственную безопасность.
Но это очень избирательно: сами они по своим законам жить не станут. В Москве существует огромное количество гаремов, но это им неинтересно, а интересно запретить девушкам спать с девушками.
Корр.: Если продолжать про Средневековье, то ковид стал новой чумой. Почему она не вывела на первый план истинные ценности: жизни, свободы, здоровья?
У меня была такая же надежда: что ковид сплотит людей, поставив перед ними общую задачу. Но получилось наоборот. Вмешалась глупость, Мы поглупели. Нет ничего объединяющего даже на формальном уровне. Глупость – страшная катастрофа нашего времени.
«Если не выскочить, сгнием, как силос»
Корр.: Почему в массовом сознании нет морального императива, единого представления, что хорошо, а что – плохо?
Он был, тут ведь хорошо поработала литература 19 века. Но было и органическое зло – царизм. И это зло настолько возненавидели, что борцы поменялись с ним местами. И кровь потекла потоками. Мы от этого не оправились. Интеллигенция сейчас исчезающий объект. Литература слабенькая. Она может рассказывать о том и о другом, и даже талантливо, но большая литература – не об этом, она должна быть в поиске действительно значимых представлений о человеческой природе.
Наши главные болячки – гопничество, вялость философской мысли и гниение толпы. Если не выскочить из этой сказки, Россия сгниет – как силос. Мы отстаем от мира, плохо работаем, даже не ленимся, а балдеем. Ужасны эти выдумки про «глубинный народ», который на самом деле может подхватить три темы: рыбалку, водку и баб, впрочем, даже про баб – уже сложнее. А дальше стена, никаких абстрактных слов. Я в новой книжке пишу, что есть «понятка» – фильтр, через который понятное проходит, а непонятное притормаживает. «Понятка» помогает им жить: не страшны ни санкции, ни репрессии. А если что-то проскочит, то будет взрыв, пугачевщина.
Корр.: Это пессимистическая теория в пользу отъезда.
Страна не уедет от себя. Она все примет, она и 37-й год приняла. В этот раз будет более точечно, но не менее неотвратимо. Чтобы всех перерезать, нужна идеология, которая подкупит всех, у нас ее нет, так что массовые репрессии возможны только на очень сильном натяжении, мобилизации, когда «завтра война». Но если сильно натянуть, элита будет недовольна, им тоже хочется пожить, а не строем ходить.
Чтобы изменить страну, нужны огромные усилия, равные петровским. И человек, готовый взять это на себя. Поздний Горбачев, наверное, мог пойти в этом дальше других, он из сказки немножко вырывался, но тут случились известные события. А Ельцину не удалось, он сам оказался этим народом.
Как и Путин – он же поразительно народен. Он свой, он разведчик, любитель поохотиться. Анализ с этого надо начинать, а не с того, что он ненавидит либеральную мысль, а она – его.
Спасти может чудо, связанное с Петром Первым, но желательно, чтобы Петр был не очень кровавым. И это будет не по шерсти населению, силовикам и много кому. Но если правильно рулить, можно выскочить из этой сказки, иначе сгнием. Правда, я Петра пока не вижу.
Корр.: А культура может спасти?
Культура это борьба с энтропией – с хаосом, гниением, смертью. Главный борец с энтропией – Кафка. Или чуть-чуть Достоевский в «Записках из подполья», потому что это выход на экзистенциальную тему, которая и дает возможность продолжить путь сотворчества.
Корр.: Но в этой борьбе невозможно победить. То есть, борьба заведомо с трагическим исходом?
Невозможно. И человек смертен. Но мы включены в то, что Андре Мальро называл условиями человеческого существования, – так называлась его книга. Надо просто признать, что люди такие, какие есть, что «они» – это мы. Мы порой теряем самих себя, представления о себе из-за всяких девайсов, но это же не значит, что их надо запретить. Это значит, что надо просто себя осмыслить.
https://novayagazeta.ru/articles/2021/09/26/my-zhivem-pod-solntsem-gopnika
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
