|
| К свежему номеру |
Эхо Москвы Слияние церкви и государства
Андрей РАХМИЛОВИЧ www.grani.ru Некоторые наши граждане убеждены, что участниц панк-молебна в храме Христа Спасителя надо покарать по всей строгости закона. Другие считают, что девушки, хотя и должны быть отданы под уголовный суд, не заслуживают сурового наказания. Такой позиции придерживается, судя по сообщению в прессе, и министр юстиции. Посмотрим, как это выглядит с точки зрения законодательства. Участницы панк-молебна привлечены к уголовной ответственности за хулиганство, то есть «грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу». Необходимо понять, какой именно «порядок» нарушили девушки – является ли этот порядок «общественным», защищает ли его уголовный закон. Если же участницы панк-молебна нарушили какой-то иной порядок, который нельзя считать общественным, то надо понять, каким образом можно защитить религиозные чувства людей, оскорбленных их акцией.
Общественным порядок есть тот порядок, который принят всем обществом и представление о котором разделяют все его члены. Поэтому государство в состоянии регулировать такой порядок и может определять, нарушен ли он, а если нарушен, то насколько серьезно.
В свободном обществе граждане вправе создавать организации, имеющие собственный внутренний порядок, обязательный только для их членов. Этот внутренний порядок налагает на членов организации дополнительные обязательства, подчас достаточно обременительные. Однако человек берет на себя эти обязательства добровольно: из организации можно выйти и освободиться от них.
Внутренний порядок религиозных организаций особенно сложен. Государство не вмешивается в него, даже если он отличается от «общественного» порядка: например, согласно Конституции мужчина и женщина имеют равные права и равные возможности для их реализации. В православной церкви существуют другие внутренние правила, но государство не считает для себя возможным как-либо оценивать эти внутренние церковные правила с точки зрения «общественного» порядка.
Государство не устанавливает внутренний порядок религиозных организаций, и оно не вправе оценивать этот порядок и определять ни сам факт, ни тем более степень серьезности его нарушения. А поскольку это не «общественный порядок», контролируемый и поддерживаемый государством, то и его нарушение не образует состава преступления «хулиганство».
Более того, если государство решит, что оно компетентно устанавливать, нарушен ли внутренний порядок, установленный в церкви, и насколько серьезно он нарушен, то следующим шагом со стороны государства будет признание своего права этот порядок не только защищать, но и поддерживать и регулировать как порядок «общественный». Таким образом, государство перестанет быть светским, а церковь станет частью государства.
Каким бы мягким ни был приговор в отношении участниц панк-молебна, само осуждение их по статье «хулиганство» означает шаг к слиянию церкви и государства. Мягкий приговор призван всего лишь скрыть этот шаг.
Теперь об оскорблении религиозных чувств. Этот термин крайне неудачен с точки зрения права, потому что «оскорбление чувств» не поддается объективному описанию и не может быть объективно установлено.
Министр юстиции сказал: «Было неприятно, что несколько молодых тетенек устроили шабаш в главном храме страны». Будучи практикующим православным христианином, он ничего не сказал об оскорблении своих религиозных чувств: «было неприятно» и «оскорбление религиозных чувств» – разные вещи. Это означает одно: каждый член церкви сам оценивает происшедшее с точки зрения своих религиозных чувств – чувства относятся к внутренней сфере человека, и суд не может установить, насколько они оскорблены. Государство не может установить, повлияло ли на чувства верующих то, что панк-молебен устроили именно «молодые тетеньки», а не, например, «пожилые мужчины», хотя для кого-нибудь из верующих и это, вероятно, имеет значение. Государство не может также оценивать, сколько именно верующих сочли свои чувства оскорбленными. Поэтому закон должен описывать конкретные действия, которые государство считает противоправными, а не отсылать к чувствам людей. Иначе можно зайти очень далеко: чьи-то чувства может оскорбить научная теория, художественное произведение или стиль одежды.
Мы обсуждаем оскорбление «религиозных чувств» верующих, а не «оскорбление церкви» – у нас в уголовном законодательстве нет главы «преступление против церкви», что свидетельствует о светском характере нашего государства.
Любая общественная организация – и церковь, естественно, в том числе – имеет право на самозащиту: молящиеся имели полное право выгнать участниц панк-молебна из храма и решительно пресечь нарушение церковного порядка. Церковь, несомненно, озабочена тем, чтобы подобные действия не повторялись в будущем. Для их предотвращения надо понять, чем был вызван панк-молебен, ответом на чьи действия он послужил. (Скорее всего, истинной причиной уголовного преследования участниц панк-молебна послужил рефрен песни: «Богородица, Дево, Путина прогони/Путина прогони, Путина прогони» – Прим. ред.). Выяснение всего этого не имеет никакого отношения к уголовному законодательству. Наоборот, переведение всей проблемы в уголовную сферу препятствует выяснению того, что же произошло на самом деле.
Признание действий участниц панк-молебна «хулиганством», то есть «нарушением общественного порядка», есть не что иное, как придание внутрицерковному порядку статуса «общественного», а значит, представляет собой первый шаг к объединению церкви и государства. Боюсь, что большинство как верующих, так и неверующих не осознает этого. С другой стороны, возможно, что кто-нибудь как раз к этому и стремится. В любом случае главное – называть вещи своими именами.
Весь номер на одной странице
|
На минувшей неделе Госдума в третьем чтении приняла закон о реформе местного самоуправления. Он предусматривает обновленную модель организации и деятельности органов МСУ, уточняет их полномочия и компетенцию. 
Сегодня подписчики ИА «Взгляд-Инфо» выбрали лучшего главу Энгельсского района, которым по итогам голосования стал Михаил Лысенко. Получается, что любые разговоры о заслугах руководителей с мнимыми достижениями не перебьют реальной людской признательности. 
В Саратове с интервалом в неделю тридцать пять лет назад прошло три многолюдных февральских митинга с числом участников в 10-15 тысяч..! В то же время митинги в соседнем Волгограде собирали до 40 тысяч, не говоря о столичных – с миллионом участников! 
В Саратовском Правозащитном Центре «Солидарность», что на улице Московской, 92, сейчас отмечали бы 31-ю годовщину его общественно-значимой деятельности. Все эти годы, возглавляемая А.Д. Никитиным некоммерческая организация была структурой гражданского участия для тысяч горожан и жителей области. 
О Владимире Высоцком, с конца 80-х написано и сказано больше, чем о любом другом русском литераторе. Он абсолютный лидер в жанре воспоминаний, где «друзья Володи» составляют отдельный отряд мемуаристов. При всем этом не вполне понятно, каково место Высоцкого в словесности: высокая поэзия или масскульт? 
Друзья! Пока президент Путин по традиции не начал рассказывать, каким непростым был 2024-й, самое время подвести итоги уходящего года. И я очень-очень надеюсь, что он запомнится вам не енотом Педро или Николаем Анатольевичем Василенко, потому что были гораздо более значимые, влияющие на нашу жизнь, на нашу судьбу, события. 
5 января 60 лет исполнилось экс-депутату Саратовской городской Думы, а ныне президенту Русского экономического общества, доктору экономических наук, профессору, предпринимателю Олегу Комарову. 
Роман Антонов: «Окончательное разрушение системы местного самоуправления в России – очередная цель вертикали власти» 
