|
| К свежему номеру |
Наши Четверги Экстремизм: закон и жизнь
Юрий ЧЕРНЫШОВ Круглые столы «Богатея» с каждым разом привлекают все большее число участников. Для очередного заседания на тему «Борьба
с экстремизмом: закон и его реализация» потребовалось удлинить стол, чтобы разместить всех участников. Редакцию это радует. Тем более, что газета в своих публикациях не раз обращалась к теме экстремизма и практике использования судебными и надзорными органами Федерального закона
«О противодействии экстремистской деятельности». В обсуждении темы приняли участие представители самых разнообразных политических и общественных структур и просто заинтересованные граждане. От региональных организаций общероссийских политических партий приняли участие Александр Богданов (СПС), Александр Коннобеев (ЛДПР), Дмитрий Коннычев («ЯБЛОКО»). От общественных организаций: активистка Объединенного гражданского фронта (ОГФ) Диана Еремина, пресс-секретарь фирмы «Астэк-С» Вадим Кнушевицкий, член экспертного Совета при правительстве области Григорий Ахтырко, председатель правозащитного Центра «Солидарность» Александр Никитин, руководитель исследовательского Центра «РОСС–XXI век» Владимир Санатин. В обсуждении также приняли участие руководитель спецпрограмм телеканала ТВЦ Эдуард Абросимов, директор книжного магазина «Оксюморон» Иван Соловьев, начальник 13 отдела прокуратуры Саратовской области Андрей Мещанинов и другие.
Конкретного повода для такого обсуждения вроде не было, но в центральных СМИ замелькали публикации, вызывающие тревогу. Одной из таких стало сообщение о намерении партии «Единая Россия» реформировать Закон о СМИ. При этом, будто в закон готовятся такие поправки, что призывами к экстремизму и терроризму можно будет считать даже «материалы, нарушающие неприкосновенность частной жизни».
И как будто специально к круглому столу завершился очередной этап громкого дела против книжного магазина «Оксюморон», заподозренного в распространении экстремистской литературы. Фрунзенский районный суд Саратова 19 мая отказал районной прокуратуре в иске по делу о признании экстремистской книги Ганса Гюнтера «Избранные работы по расологии», сняв тем самым претензии к книжному магазину «Оксюморон». И хотя дело, которое тянется больше года, еще не завершено, решение суда в пользу обвиняемого уже сейчас можно называть беспрецедентным, что также привлекло внимание участников.
Саму тему круглого стола породила практика шестилетнего применения Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности», принятого 27 июня 2002 года. Практика, называемая порочной многими общественными и правозащитными организациями и потому вызывающая возмущение. В чем причина такого положения? Александр Никитин, как юрист, изначально остановился на проблемах, связанных с исполнением этого закона. Он обратил внимание на «специфику» закона, которая, по его мнению, состоит в том, что закон создает основу для его волюнтаристского применения в связи с неточностями, неполнотой и неопределенностью многих своих формулировок. Например, такие понятия, как «унижение национального достоинства», «пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения», очевидно, без специальных разъяснений однозначно понять невозможно. К тому же сама по себе символика не может содержать опасность (на это в ходе обсуждения обратили внимание и другие участники – Ю.Ч.). Опасной она становится в соединении с целью. Но как раз этого в законе не отмечено. Эти и многие другие неточности породили целую «касту» экспертов, готовых дать любое, чаще всего угодное власти заключение. (С помощью таких «экспертов» можно, при желании, обвинить, например, в экстремизме русские этнографические отделы музеев за демонстрацию старинных русских костюмов с вышивкой «свастикой», поскольку она сходна со свастикой, использовавшейся фашистами «до степени смешения». Или, по той же причине, запретить выступления индийского фольклорного ансамбля из-за росписи свастикой на керамических изделиях – атрибутах ансамбля. А если идти до конца с этой логикой, то по этому закону следует судить весь калмыцкий народ (от правительства до пастуха), поскольку свастика – буддистский символ, (и как сувенир или оберег она продается повсеместно даже в газетных киосках – Ю.Ч.). И потому, что в законе таятся такие опасности его прочтения, необходим, по мнению Никитина, контроль за его применением со стороны общественности.
Лидер саратовских «яблочников» Дмитрий Коннычев продолжил мысль Никитина. Ориентируясь на этот закон, заметил он, все фильмы о войне противоречат ему. Но власти действуют избирательно, по принципу: «Друзьям – все, остальным – закон», и понятно, в чью пользу они действуют. Барьер злоупотреблениям может поставить изменение закона. В нем необходимо убрать слова о власти, которыми они себя застраховали. (Речь идет об абзаце, который к экстремистской деятельности относит «публичную клевету в отношении лица, замещающего государственную должность РФ или государственную должность субъекта РФ при исполнении им должностных обязанностей… при условии, что факт клеветы установлен в судебном порядке» – Ю.Ч.).
Иван Соловьев поведал участникам историю с изъятием книг из его магазина «Оксюморон» с подозрением на распространение экстремистской литературы на основании какого-то списка (саратовские СМИ и, в частности, «Богатей» в свое время освещали эту историю – Ю.Ч.). Он еще раз обратил внимание на то, что только суд может определить, является ли книга экстремистской. Однако в его случае сначала появилось сообщение на сайте прокуратуры. И нашлись ведь люди, которые написали такое сообщение, полное бреда. Совершенно неблаговидную роль в этом деле сыграл, полагает он, Центр «Слово» СГУ. Сколько же в итоге оказалось потеряно человекодней! Проведено 12–15 заседаний суда, чтобы только «оправдать» книгу, которой более 100 лет и которая, прежде чем попасть в магазин, прошла все необходимые процедуры государственной регистрации. И все это происходит от общего бескультурья, резонно заметил Соловьев и подкрепил свой тезис фактами, свидетельствующими действительно о вопиющем бескультурье Саратова. (Впрочем, все больше людей действительно начинают понимать, что бескультурье и «саратовщина» – синонимы, что бы ни твердили иные радетели о Саратове как о «столице Поволжья» – Ю.Ч.).
Предельно резок в оценке закона был Григорий Ахтырко. Оценив закон как «циничный», он увидел в его принятии стремление власти прикрыть собственный цинизм. Ахтырко довольно обоснованно указал на то, что если власти выгодно, то она позволяет существовать любому изданию, даже если оно публикует материалы, вполне попадающие под определение экстремистской деятельности, данное в законе.
В оценку закона внес свою лепту и Эдуард Абросимов, имеющий опыт непосредственного общения с «самым справедливым судом в мире». И по его убеждению все, что содержится в законе о борьбе с экстремизмом, в сущности, имеется и в других законах. И потому такой закон как отдельный нормативный акт не имеет смысла. Кроме того, пожалуй, «он сделан под опричнину» и «квантовое правосудие». Так, как было при инквизиции. И в этой ситуации наряду со страшным словом «экстремист» приобрело страшное значение и слово «эксперт». (Это снова о тех, кто пишет угодливые заключения, получает за это деньги и побуждает крутиться судебную машину и страдать людей. И пока суд придет к выводу о невиновности человека, эксперт может успеть «запустить» в производство свое очередное оплачиваемое заключение – Ю.Ч.).
На удивительную «живость» в протаскивании закона «О противодействии экстремистской деятельности» по сравнению с Законом о борьбе с коррупцией обратил внимание В. Кнушевицкий. А активистка ОГФ Диана Еремина просто развеселила участников обсуждения, припомнив призыв Путина «отрывать руки у чиновников-коррупционеров». Как ни крути, но к призыву президента вполне можно примерить статью 1 закона в частях «возбуждение социальной розни, связанной с призывами к насилию» и «угроза применения насилия в отношении представителя государственной власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей». Возможно, этот пример подвигнул представителя прокуратуры Андрея Мещанинова сказать, что он «много для себя почерпнул». Хотя в целом он не разделил опасений, что закон можно использовать в корыстных целях (да какие уж теперь опасения, когда это стало практикой! – Ю.Ч.). Мол, и по Соловьеву уголовное дело все же не возбуждено (вот радость-то после года дерготни… – Ю.Ч.). На что Г. Ахтырко резонно спросил: «Девять месяцев Иван «трепетал», как ему компенсировать ущерб?». Увы, ответа не последовало, ибо это снова к вопросу о «страшном» звании эксперт и оплачиваемой «экспертизе», по сути – ложном показании, остающемся безнаказанным.
Но есть и еще один механизм занесения человека в список «предположительных экстремистов» – на основании сообщения доносчиков, «сексотов», как звали их в советские времена. И может случиться, что по доносу просто дурака, человека ни за что, ни про что начнут «терроризировать» компетентные (а приглядишься, совершенно тупые) службы в погоне за несуществующими террористами и экстремистами. О такой истории, приключившейся с ним, рассказал участникам главный редактор газеты «Богатей» Александр Свешников, окончательно похоронив уверения представителя прокуратуры, будто закон нельзя использовать в корыстных целях.
Социологический комментарий к закону об экстремизме дал известный саратовский социолог, руководитель исследовательского Центра «РОСС–XI век» Владимир Санатин. Он отметил, что закон принят в условиях отсутствия в стране гражданского общества и правового государства, когда каждая часть общества руководствуется своей «правовой установкой». Так, только от одной четвертой до одной третьей опрошенных готовы исполнить закон лишь потому, что он закон. Остальные руководствуются понятиями, а не положениями законов. Тем же руководствуется и власть. Законодательное оформление государства идет через бюрократические процедуры, и только. Вывод прост: всеобщий правовой нигилизм ничуть не способствует борьбе с экстремизмом. А закон «О противодействии экстремистской деятельности» – такой, какой он есть, – не подспорье в борьбе, а лишь помеха. И в существующем виде он лишь разлагает общество хотя бы тем, что допускает беспредельный волюнтаризм, тем самым разрушая надежды на то, что Россия хоть когда-нибудь приблизится к гражданскому обществу
 |
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
