|
| К свежему номеру |
Персона Александр Журбин: «Общество нужно оздоравливать по-другому»
Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ 28 cентября саратовское движение в защиту прав потребителей отметило не просто очередную цифру со дня своего основания, а круглую и многозначительную дату – двадцатилетие. За эти годы в стране успело измениться многое, кроме одного: потребитель по-прежнему нуждается в квалифицированной, грамотной защите собственных интересов. Прошлое, настоящее и будущее созданной в поддержку потребителю системы специально для «Богатея» обрисовал один из основателей движения, саратовский правозащитник, председатель областного общественного учреждения «Щит потребителя» Александр Журбин.
Корр.: Александр Павлович, задам сразу глобальный вопрос: с чего все начиналось?
А. Журбин: Во времена перестройки, годах в 88-89-х, на правах официальной структуры существовали органы народного контроля. При них было создано общественное объединение из представителей различных предприятий, учреждений – так называемая инспекция рабочего контроля. Комитеты народного контроля были сформированы при райкомах партии, то есть шли по партийной линии, линии КПСС, у них были серьезные функции, серьезные права. Непосредственно я был в инспекции Фрунзенского района, как представитель Агрегатного завода. Мы проводили проверки по торговым предприятиям на предмет обсчета, обвеса, припрятывания товара, когда на прилавке не было того, что было за прилавком, ведь было время дефицита. Ходили также по бытовым службам: ремонтным бюро, ателье. Если обнаруживали нарушения, оформляли соответствующие акты, передавали эти акты в комитеты народного контроля, а у них были права на основе этих актов выносить, говоря современным языком, административные наказания. Иногда мы проводили проверки вместе с органами санинспекции, которые тогда еще не были Роспотребнадзором: изымали образцы, делали анализы качества товара. До тех пор, пока анализ не был готов, торговля товаром прекращалась.
Корр.: Заведения для проверок подбирались с учетом жалоб?
А. Журбин: И с учетом жалоб, само собой. Но, в основном, выбирались наиболее ходовые, напряженные места, где много людей собиралось. Еще учитывалась дефицитность того товара, которым должны были торговать. Допустим, не было особого смысла проверять булочные. А вот магазины, торгующие мясными продуктами или вещами, интерес представляли.
Корр.: Как решались конфликты между продавцом и покупателем?
А. Журбин: В основном, все превращалось в ругань и ссоры, или же люди приходили к нам с жалобами. Хотя, если проходило время, практически невозможно было доказать, что человека обсчитали или обвесили. Но мы начинали проверку с весов. И обнаруживали, например, магнит. Или от весов тянулась ниточка, которую ногой можно было нажимать, и весы показывали совсем другую цифру. Этого было достаточно для того, чтобы составить акт. Все, мошенничество было уже доказано.
Корр.: С тех пор приемы обмана не стали более изощренными?
А. Журбин: Нет. Если сейчас хамят, то хамят так же. Сейчас просто опасаются это делать в значительно большей степени. Теперь в рынках, крупных магазинах стоят контрольные весы – всегда можно подойти и проверить. А год назад у касс Аэрофлота, где были рыбные прилавки, ужас что творилось. Я на память у них три пустотелые гири взял. Безобразие, конечно, было полное.
Корр.: Вот Вы говорите, контрольные весы. А как доказать, что пять минут назад тебя обвесил именно этот продавец?
А. Журбин: А уже не надо ничего доказывать. Никто из продавцов не спорит, потому что себе дороже будет.
Корр.: Какую реакцию вызывала деятельность народных контролеров?
А. Журбин: Ни у кого, конечно, радости проверки не вызывали. А когда обнаруживалось нарушение, люди вели себя по-разному. Одни извинялись, другие начинали шум поднимать. В принципе, со многими продавцами, которые тогда торговали, мы и сейчас встречаемся и сохранили нормальные отношения. Тут все зависело от того, с какой целью приходили проверяющие. Если они приходили с тем, чтобы «прижучить» – это одна ситуация. А если они приходили, чтобы помочь людям – это другая. Бывали такие случаи, когда контролирующие права использовались для личных нужд – но это как в любой контролирующей инстанции. И все знали, какой контролер пришел, чтобы дело делать, а какой – чтобы себе карман нагреть. Это же всегда видно.
Корр.: И такие люди попадались в ваших рядах?
А. Журбин: Их было ничтожно мало. Если такие появлялись, их быстро выгоняли. Нам это было совершенно не нужно.
Корр.: А как сейчас?
А. Журбин: В Саратовской области зарегистрировано около семидесяти организаций, у которых в уставе записана возможность заниматься защитой прав потребителя. В реальности отстаивают интересы людей в судах, по-настоящему решают их проблемы во внесудебном порядке не больше десяти. А многие, пользуясь своим правом контролировать, занимаются вымогательством. Составляют акты и на их основе начинают шантажировать предпринимателей. И это защита прав потребителей?!
Корр.: Давайте вернемся к органам народного контроля. Их деятельность все же оборвалась?
А. Журбин: Сейчас об этом никакая из политических структур не хочет вспоминать совершенно. Но кончилось все тем, что в девяностом году, когда избрали Верховный совет РСФСР и в июне в течение трех недель шло заседание, на котором решался вопрос о выборе председателем Б.Н. Ельцина, уже на второй день работы этого собрания все единогласно приняли решение ликвидировать органы народного контроля. Вот здесь никаких политических разногласий не возникло. Чем запомнилась ликвидация органов народного контроля, особенно у нас в районе, так это тем, что с апреля по май у нас как раз проходила очень длительная операция перекрестных проверок. Проверяли и магазины, и столовые, и поставщиков. Достаточно серьезные результаты получились, и оставалось только поставить финальную точку – заслушать итоговый доклад и принять административные меры, и тут народный контроль ликвидировали.
Корр.: Но на подступах уже было создание правовой основы для защиты потребительских интересов?
А. Журбин: Да, параллельно появился первый в СССР закон «О защите прав потребителей», и слово «потребитель» перестало быть ругательным, каким оно было при советской власти. Люди начали узнавать, что, оказывается, потребительское движение в мире существует с 1891 года. На волне гласности и перестройки начали говорить о необходимости создавать институты гражданского общества и формировать общественные объединения различной направленности, в том числе и правозащитной, потребительской. Среди нас, конечно, не все хотели продолжать заниматься тем, чем занимались. Но значительная часть собралась, стала думать, как быть дальше. Все лето над этим думали и решили создать Саратовскую областную организацию защиты прав потребителей (СООЗПП), используя закон «О защите прав потребителей». Ее первым председателем был избран уважаемый, но безвременно ушедший от нас профессор Академии права Владимир Ионович Новоселов. Мы начали действовать уже на законных основаниях. Постепенно стали обращаться в суды. Юридического образования почти ни у кого из нас не было, мы отстаивали интересы людей в судах только на основе собственной практики. Внутри организации мы разбились на направления. Какая-то часть людей занималась непосредственно проверками и составлением актов, кто-то оказывал юридическую помощь и консультирование, кто-то занимался взаимодействием с органами власти, чтобы совместно решать возникающие проблемы, участвовать в нормотворчестве.
Корр.: На тот момент для кого-то эта деятельность уже переросла из волонтерской в основную?
А. Журбин: Нет, мы все продолжали работать по своим местам. Ведь наши ряды состояли из общественников – людей, которые и до этого были активными в общественной жизни. Они пытались, при тех возможностях, которые были, создать более-менее нормальные условия для потребителей. Сразу это не перерастало и не могло перерасти. Не было создано еще таких серьезных нормативных и прочих оснований для функционирования общественных структур. Сначала нам надо было наладить серьезную деятельность, первые несколько лет ушли на то, чтобы научиться зарабатывать хоть какие-то деньги, чтобы можно было арендовать помещение.
Корр.: Научились?
А. Журбин: Наступала пора приватизации, которая касалась, в том числе, и объектов торговли. Из государственной формы собственности они постепенно переходили в частную. В этой сфере тоже надо было обеспечивать определенный контроль и помогать людям отстаивать свои права. Постепенно в обществе стали привыкать к тому, что права потребителя касаются не только торговли. Первый председатель комиссии по здравоохранению в областной думе Павлов приглашал нас к разработке первых нормативных актов, которые регулировали медицинскую деятельность. А в середине девяностых мы начали выходить на другие линии: появились вопросы к туристической деятельности. При советской власти о каком массовом туризме можно было говорить? Самым главным было, чтобы в парткоме по месту работы тебе дали разрешение выехать за границу. Да и Саратов сам по себе был закрытый город. На всех предприятиях, вплоть до продовольственной промышленности, существовали секретные формы допуска. Даже на макаронной фабрике. А в туристической сфере людей очень часто дурачили: собирали деньги и исчезали. Еще были распространены так называемые тайм-шеры: назывался какой-то адрес за границей, и желающим предлагали проживать в апартаментах по очереди. Когда очередь подходила, оказывалось, что там и нет ничего. Это не только у нас в Саратове, по всей стране такое было. И сейчас есть, только носит более красивое название. Потом был определенный период, когда встала проблема лекарственного обеспечения и цен на лекарства. Следом начали появляться претензии ко всем видам транспортного обслуживания.
Корр.: Все те же проблемы актуальны и сегодня… Неужели за столько лет ничего не изменилось?
А. Журбин: Говорить о том, что сейчас все идеально, конечно, нельзя. Но и сравнивать то, что есть, с тем, что было, тоже нельзя. Наша проблема в том, что люди не трудятся узнавать свои права, у них нет привычки к этому. Они не знают ни своих прав, ни того, как их надо отстаивать, не привыкли уважать себя и не верят в возможность доказать свою правоту.
Корр.: Но ведь Вы же сейчас говорите не обо всех?
А. Журбин: Разумеется. Стало значительно больше людей, которые уделяют внимание правовым вопросам, имеют желание доказывать и отстаивать свои права. Об этом можно судить даже по судебной статистике. Конечно, такие люди никогда не бывают в большинстве. Но радует, что кто-то уже действует сам, без нашей помощи, перестает бояться такого понятия, как суд.
Корр.: Какие судебные процессы Вам наиболее запомнились?
А. Журбин: Проведены сотни судебных процессов. Каждый из них в чем-то особенный, многие были первыми в своей области в истории саратовского правосудия.
Например, судебный процесс, проходивший в Заводском районном суде в 2003 – 2004 годах, благодаря которому было выведено из уставного фонда Саратовского нефтеперерабатывающего завода общежитие, и граждане, проживающие в нем, смогли самостоятельно распоряжаться предоставленными им жилыми помещениями, а не находиться в положении коммерческого найма у СНПЗ. Процесс этот - единственный в истории российского правосудия, поскольку проводился по инициативе и от имени группы жильцов этого общежития, в отличие от аналогичных процессов в России, проводившихся прокуратурой и от имени Российской Федерации.
Или, например, серия судебных процессов в защиту группы жильцов общежития СГАУ, проходивших у мирового судьи в Ленинском районе в 2007 году, при инициации которых Саратовский государственный аграрный университет требовал взыскать с семей жильцов долги по оплате за ЖКУ в сумме до 8 тысяч рублей. После проведения тщательных и беспристрастных судебных процессов выяснилось, что не жители должны, а с жителей взяли до 8 тысяч рублей лишней оплаты.
Последний наиболее крупный судебный процесс — проходивший в Саратовском областном суде в 2009 году, в результате которого было отменено постановление Саратовской областной думы, устанавливавшее более высокие нормативы потребления газа населением. По данным газовых компаний, в результате моего выигрыша этого судебного процесса жители Саратовской области сэкономят в 2010 году на оплате за газ, т. е. на оплате за ЖКУ, 185 миллионов рублей.
Но права потребителей защищаются не только в суде. Например, благодаря моему обращению в мае 2010 года к прокурору области и главе города Саратова, поддержанному жителями, а также активной позиции многих жителей Кировского района, сотни домов которых обслуживает ООО УО «Жилкомплекс», удалось не допустить противозаконного повышения оплаты за ЖКУ, которое намеревалось навязать жителям домов это ООО.
15 марта, кстати, отмечается Всемирный день потребителя. Как эта дата возникла? В этот день в 1962-м году Джон Кеннеди обратился к Конгрессу США и сформулировал права потребителя, которые должны быть гарантированы. В 1963 году это было поддержано ООН. Этих прав восемь: право на информированность, право на удовлетворение основных нужд, право на безопасность, право на выбор, право на возмещение, право быть выслушанным, право на потребительское просвещение, право на здоровую окружающую среду. Пожалуйста, отстаивайте их, насыщайте каждую страницу своим содержанием.
Возьмем, к примеру, право на информированность. Человек должен четко знать, за что он платит. У нас весь город уже несколько лет помешался на проблеме корректировок. И все звонят, но кого ни спроси, никто не знает, за что ему начислили. Я всем говорю одно и то же: обращайтесь в свою управляющую компанию письменно, и пусть там Вам попробуют дать четкий письменный ответ, как они это начислили Вам, и документально все подтвердят. Причем подробный расчет именно Вам начисленных сумм, а не на весь дом в целом. Два года людям об этом говорю, и за два года еще никому не прислали такого ответа.
Корр.: И как же поступать жителям?
А. Журбин: Не платить, пока Вам четко не докажут правильность и обоснованность начисления, ведь на заборах много чего пишут. Это и есть Ваше право потребителя на информацию. Причем, предоставить Вам информацию обязаны в оговоренные законом сроки. Иначе пусть попробуют по суду взыскать.
Корр.: Для Саратова сфера ЖКХ продолжает оставаться одной из наиболее проблемных?
А. Журбин: Проблем сейчас везде много. Но затрагивает наиболее массовые интересы, безусловно, сфера ЖКХ. Постепенно будут нарастать проблемы и в сфере здравоохранения, и в сфере образования. Тут дело в соотношении цены и качества. Доказывать что-то в сфере образования гораздо тяжелее, чем доказывать обоснованность начисления той же самой корректировки. Надо научиться понимать, отчего все происходит и кто виноват. Виновен ли учитель или виновна система? И что надо менять: учителя или систему? Здесь не все так просто решается. Одно дело, когда тебя обвесили на полкило, ты пришел, и тебе эти полкило доложили. И совсем другое, когда тебе не те лекарства давали. Чем это вернуть? И можно ли вернуть? Или тебя или твоего ребенка обучали не тому и не так, как надо. Тут уже возникает вопрос о том, что надо менять систему. А это уходит, мягко говоря, в политику. Соответственно, защита прав потребителя не сводится к одному тому, чтобы осуществлять проверки и составлять акты. Она предлагает задуматься о том, что происходит в обществе и что общество нужно оздоравливать как-то по-другому.
Корр.: Как именно?
А. Журбин: Важно понимание, что есть потребитель и есть тот, кто оказывает услугу. Нужно, чтобы в конечном итоге оно пронизало всю деятельность государства. У Кеннеди была даже мысль и деятельность чиновников подвести под потребительские отношения. Ведь фактически они тоже оказывают платную услугу: находятся на услужении у населения и получают за это деньги из бюджета, то есть из оплаченных нами налогов. Масса проблем возникает из-за того, что они все еще воспринимают себя как благодетелей, которые делают нам одолжение.
Корр.: Интересно, когда-нибудь эту практику удастся искоренить?
А. Журбин: Да, когда люди начнут себя уважать. Потому что тогда они начнут требовать уважения и к самим себе.
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
